Как лечиться правильно. Книга-перезагрузка

Аннотация

Медицина стремительно меняется с каждым десятилетием. То, что вчера еще не умели лечить, сегодня оказывается вполне излечимым, и после коррекции человек оказывается практически здоров. И наоборот, то, что вчера считалось нормой, сегодня угрожает здоровью.

Например, врачи говорят: сахар крови до 5,6 – норма, 5,7–6,9 – преддиабет, 7,0 и выше – диабет! А не так давно сахарным диабетом считался сахар крови от 8. То же относится и к цифрам артериального давления, и к холестерину. Классическая норма артериального давления 120/80 сегодня уже не норма, а предгипертония! И наоборот: совсем недавно врачи предупреждали об опасности субфебрилитета (умеренного повышения температуры тела), а сегодня говорят, что 37,5 – норма, и не советуют снижать температуру, пока та не повысится до 38 градусов. Пару лет назад считалось, что жиры – зло и чем меньше их потребляешь, тем лучше. Оказалось, вредны совсем не все, а только транс-жиры, – те, которые получают промышленным путем. А сливочное маслице, сало – очень даже полезны и необходимы для здорового долголетия. И наоборот: еще лет 5 назад все усиленно покупали в аптеках витамины и прочие средства, как бы восполняющие недостачу в организме и повышающие иммунитет. Оказалось, это не только не приносит пользу, но и таит реальную опасность, повышая риск возникновения рака.

В связи с этим появилась необходимость обновить наши устоявшиеся представления о здоровье и болезни; о том, что вредно и полезно, о том, что надо лечить (и срочно!), а с чем нет необходимости обращаться к врачу.

Вот об этом – новая книга-перезагрузка доктора Мясникова.

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность. *** Автор книги Александр Мясников – самый авторитетный и известный в России врач, телеведущий, действующий главврач крупнейшей российской больницы. Огромный врачебный опыт и писательский талант дают ему право вести честный разговор о медицине и лекарствах для сохранения здоровья в России. Автор лучших нехудожественных книг в России за 2013–2018 гг. по данным главного книжного портала http://pro-books.ru *** Все книги программы «Пора лечиться правильно» содержат ценную медицинскую информацию, написаны понятно и нестрашно врачами высшей квалификационной категории и основаны на строгих научных данных. С этими книгами вы сможете позаботиться о себе и своих родных самым лучшим образом. Здоровья вам и приятного чтения! Главный редактор книг программы оздоровления нации «Пора лечиться правильно» кандидат биологических наук Ваша Ольга Шестова Глава 1 Здоровый – это тот, кто считает себя здоровым «Я знаю, что я ничего не знаю!» С детства я слышал и сам повторял эти слова Сократа, не особенно в них вдумываясь. А вот прочувствовал смысл только сейчас, оглядываясь на свой 40-летний врачебный опыт. Молодым врачом я с энтузиазмом брался лечить любые недомогания, безапелляционно ставил диагнозы, с непониманием и некоторой снисходительностью читал статьи уважаемых академиков, искавших ответы на вопрос: «Что же такое болезнь как состояние?». «Какие-то древние рассуждения, – думал я. – И так же все ясно!» Текли годы, десятилетия, мелькали города, страны, вереница клиник и госпиталей, а я как был молодым и подвижным, так и оставался (как мне, по крайней мере, казалось!). Спорт, походы, путешествия и сегодня – значительная часть моей жизни. Со временем выявлялись какие-то отклонения в анализах, стала развиваться гипертония, но я принимал таблетки и особо на эту тему не заморачивался. До поры… У меня в айфоне есть закладка «Здоровье». Там надо заполнить медкарту, перечислить свои болезни и факторы риска. Я стал честно заполнять. Перечислил и гипертонию, и высокий холестерин, подагру и хронический бронхит… На шестой или седьмой строчке напрягся: получается, у меня набор всех самых распространённых болезней – от пародонтита до простатита! Да тут надо в реанимации лежать, а не по тайге и по сопкам за медведем ходить или по рингу скакать! Именно это явное несоответствие медкарты и образа жизни впервые и заставило задуматься. Я же не один такой! Что-то тут не так!.. Вот врачи говорят: сахар крови до 5,6 – норма, 5,7–6,9 – преддиабет, 7,0 и выше – диабет! Так? – Так! Только ещё не так давно диагноз «сахарный диабет» ставили при сахаре крови от 8 (ну, чуть меньше). То, что мы сегодня активно лечим, вчера считалось нормой. Это же относится и к цифрам артериального давления, и к холестерину. Конец 2017 года вообще преподнес нам оглушительный сюрприз. Американская сердечная ассоциация и Американская коллегия кардиологов официально изменили нормы артериального давления и показания к его лечению. Теперь норма – НИЖЕ 120/80; цифры 120/80–129/80 – это повышенное давление, или предгипертония; 130/80–130/89 – первая степень гипертонии, а 140/90 и выше – вторая степень заболевания! Одним росчерком пера «законодатели медицинской моды» увеличили популяцию больных гипертонической болезнью с 33 до 50 % населения в одних только США. Более того, согласно новым официальным рекомендациям, лечение лекарствами надо начинать при 140/90, а если пациент курит, избыточного веса, с высоким холестерином и сахаром, то и при 130/80 мм рт. ст.! При 150/90 рекомендуется усиливать терапию присоединением второго препарата. В результате только в Америке дополнительно еще 31 миллиону человек нужно начать принимать гипотензивные препараты, а те 30 миллионов, которые уже на лекарствах, должны резко усилить терапию! Да, конечно, факторы риска, статистика, профилактика, но как же, наверное, радуются фармакологические компании! Совершенно «бескорыстно» радуются грядущему оздоровлению нации… Согласно официальным рекомендациям, лечение лекарствами надо начинать при повышении артериального давления до 140/90. Из-за повсеместного неправедного назначения всяких там УЗИ, МРТ, компьютерных томографий резко возросло количество находок «неясной клинической значимости». Камень в желчном пузыре – это болезнь? Если да, то болен этой болезнью каждый десятый. Если нет, то откуда осложнения в виде холециститов, панкреатитов, онкологии жёлчного пузыря?.. А узел щитовидной железы – болезнь? Если да, то ей страдает практически каждый второй! Если же нет – что такое узловой зоб или рак щитовидки?.. Грыжа позвоночника – оооо, вот тут и вопроса быть не может, конечно, это болезнь! Желательно вообще избавиться от нее операционным путём! Только почему грыжа есть у трети людей, протекает безо всяких болей и – что это там пишут?! – в большинстве случаев рассасывается сама в течение 3–4 месяцев? Граница между здоровьем и нездоровьем иногда бывает очень размыта. При этом ориентироваться на самочувствие можно далеко не всегда, ведь самочувствие – очень и очень субъективный и ненадежный показатель! Казалось бы, сама изначальная суть медицины – избавить пациента от беспокоящих симптомов. Заболел живот или отнялась рука – пошел человек к шаману, знахарю, лекарю. Ничего не болит и не беспокоит – чего ходить? Никогда медицина бесплатной не была: шаману – зайца или другую дичь, знахарю – монету, лекарю – ассигнацию. Отсюда и пошло: есть боль, значит, больной. Все хорошо – ну, не надо и Бога гневить! Мы прекрасно знаем, насколько ошибочен такой подход! Один человек десятилетиями мучается от приступов тошноты и боли в желудке, но при этом доктора ничего не находят и жизнь протекает, в общем, нормально. Другой – молодой здоровый «лось», никогда ничем не болел и – на тебе! – ночью неожиданно умер! Только, как правило, слово «неожиданно» сюда не подходит, очень мало таких катастроф, которые развиваются на пустом месте. Ну да, на то и существует диспансеризация, чтобы выявить «слабые места» в здоровье человека, предложить меры индивидуальной профилактики или назначить лечение, если оно уже требуется. Только ведь «гладко было на бумаге» – как тонко просеивать будем? Миллионы человек пропускать через мелкое сито подробных исследований? – Так сразу обрушим нашу медицину, она захлебнется в вале ложноположительных результатов, каскаде уточняющих исследований; тысячекратно увеличим количество людей, относящихся к категории больных; в итоге – разорим здравоохранение на ненужном, а то и просто вредном лечении (мы все это можем наблюдать сегодня). Возьмем сито с крупными ячейками – и сотни тысяч «здоровых» будут радоваться нормальному уровню холестерина, сахара, давления, а потом в свой недобрый час умирать от разрыва затаившейся врожденной аневризмы артерии в мозгу, опухоли надпочечника или внезапной тромбоэмболии. Далее мы еще вернемся к проблемам скрининга, рассмотрим, что должно настораживать и требовать прицельного исследования вне рамок рутинной диспансеризации, а что, наоборот, в вашем конкретном случае будет излишним или даже просто вредным. …Мы не так много от этой жизни хотим. Я помню, как в детстве мы друг у друга спрашивали: а что бы ты попросил, если бы у тебя была волшебная палочка?! Многие отвечали: силу как у слона, способность летать, мешок денег (как у Али-Бабы), машину (в моем детстве это была неосуществимая мечта!)… А я всегда говорил: «Мир во всём мире!» Все смеялись, думали, я шучу. А я не шутил, так как еще маленьким понимал, что индивидуальное счастье невозможно во время всеобщей беды! И сегодня, когда в сердце своем мы обращаемся к Богу (а такие моменты есть у каждого – и у верующего, и у неверующего), то просим в первую очередь здоровья себе и своим близким. Ну и «чтобы не было войны». Мы хотим: > долго жить; > хорошо себя при этом чувствовать; > оставаться активными и дееспособными; > не болеть. Это как минимум. Желательно еще не сутулиться, чтобы не было живота, морщин, целлюлита и прыщей! Итак, первые три постулата понятны. Четвертый, как мы видим, значительно более размыт и не всегда сообразуется с нашими представлениями о болезни. Как же понять, болен человек или здоров? Исходя из своего немалого врачебного опыта я пришел к выводу, что в подавляющем большинстве случаев: > больной – тот, кто считает себя больным; > здоровый – тот, кто считает себя здоровым! При этом: > тот, кто считает себя здоровым, не всегда здоров; > тот, кто считает себя больным, далеко не всегда болен! Равно как и: > плохое самочувствие – не всегда признак болезни; > отсутствие симптомов не означает отсутствия болезни. Как видите, никакого откровения, все банально… Пролистывая книгу, можно скользнуть глазами и не обратить даже внимания. Всего шесть строчек – а мне понадобилось 40 лет, чтобы научиться мыслить с этих позиций! У трети людей позвоночная грыжа протекает без боли и в большинстве случаев рассасывается сама в течение 3–4 месяцев. Но не только мыслить и работать, постулат «Здоров тот, кто считает себя здоровым!» я сделал девизом всей своей жизни! Да, есть множество факторов риска (холестерин повышен, сахар, мочевая кислота, давление), плюс наследственность отягощенная – ну и что? Что же теперь, рыдать и обзаводиться больничным халатом с тапочками?! Мне часто пишут: «Доктор, у меня гипертония, значит, в баню нельзя?!», «А в спортзал мне ходить с болью в спине можно?», «У меня миомы, мне ведь на юг нельзя?!». Сразу вспоминается анекдот про двух грузин: – Ты чего не пьешь?! – Мне доктор запретил! – Эээ, мой мне тоже запретил, я ему денег дал – разрешил! За жизнь накапливается много болячек, с ними надо уметь уживаться и сосуществовать. Вернее, отношения должны быть, как у собаки и ее хозяина: сказано – иди в угол и лежи там, значит, пошла и легла. Болячки свое еще возьмут, ни один от этого не ушел, но пока пусть лежат тихонечко в углу, а мне и в Сибирь на лошадях надо, и в Америку на доклад лететь, и спарринг-партнер новый, шустрый такой – пора поднажать на физподготовку… Так и живем! Глава 2 Когда обвиняемые переживают судей… «О, сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали!» М. Цветаева Я искренне считаю, что лучше профессии врача ничего нет! Причем всю жизнь так считал. В любой стране, при любой власти, при любом общественном строе и обстоятельствах врач – самая нужная и уважаемая работа. Давайте будем прагматиками и добавим: врач и повар умрут с голоду последними. (Бессмертное: «Когда врач сыт – больному легче».) Живое дело, где необходимо логическое мышление, умение находить общий язык с любым человеком, самодисциплина, где работа может доставлять невероятные эмоции! Необходимость постоянно читать и самосовершенствоваться в профессии не дает опуститься в рутину жизни, а чувство востребованности окрыляет! Не смотрите на замотанных участковых врачей в несвежих халатах, с пустыми тоскливыми глазами, вечными диагнозами «ВСД» (вегето-сосудистая дистония) и «остеохондроз» (несуществующие диагнозы. – Прим. ред. ) и неизменными назначениями антибиотиков и БАДов. Они не всегда были такими, они просто не смогли сопротивляться системе, в которой их лучшие качества не были востребованы и не оплачивались. Опустить руки легко, проблема в том, что после этого человек будет уже навсегда ни к чему не годен… Студентом я никак не мог понять, зачем нам столько различных химий?! Органическая, неорганическая, физическая, биологическая, аналитическая… Что там было еще? Это уже потом, много лет спустя, в Америке, при сдаче экзаменов на подтверждение врачебного диплома, я понял, что все правильно, что без твердого знания базы хорошим врачом не стать! Даже не так – не просто «хорошим врачом» (обширно-расплывчатое понятие), а «высококвалифицированным профессионалом». Да есть разница, есть… Зато сразу влюбился в «Пропедевтику внутренних болезней». Иначе и быть не могло: учебник с таким названием («Пропедевтика» – введение) был написан моим дедом. Сколько же поколений советских врачей выросло на этой книге! И не только советских: дедова «Пропедевтика…» была переведена на 17 языков мира. Выслушивание шумов и хрипов, выстукивание, правильная пальпация (ощупывание), умение обращать внимание на малозаметные непосвященному признаки – самая увлекательная пора введения в настоящую медицину! До сих пор горжусь своим умением в 90 % случаев ставить правильный диагноз только при осмотре и расспросе, безо всяких дополнительных анализов и исследований! И как же мне это пригодилось в долгой врачебной практике: в Африке, где просто не было никакого оборудования; в Америке и России, когда зачастую совсем нет времени на исследования, а решения надо принимать прямо здесь и сейчас! В то время профилактическое направление в медицине только зарождалось. Нет, в плане предотвращения инфекционных болезней все было чётко – сейчас бы так! Войны, эпидемии, сыпной тиф – учителя суровые! (Мой прадед, земской врач, умер в 1921 году от сыпного тифа, когда боролся с этой эпидемией.) Сегодня мы расслабились, не хотим осознать, не верим, что инфекции как-то незаметно опять становятся угрозой № 1 для человечества, от прививок отмахиваемся. А тогда, в мои студенческие годы, все было в памяти свежо, пенициллин относительно недавно ввели в клиническую практику… Но вот то, что сердечно-сосудистые болезни и онкология приобретают характер эпидемии, только-только стали осознавать. Один и тот же человек в 1980 году считался бы полностью здоровым, в 1995 – относящимся к группе риска, а в 2015 – больным! Однако «главные обвиняемые» были уже определены: ожирение, высокий холестерин, сахар, гипертония, курение! Вот уже 40 лет на моих глазах «идет суд» над ними, умерло не одно поколение «судей», а практически ничего не изменилось. Давайте посмотрим. Вот ожирение. Мы из житейского опыта знали, что тучные люди часто имеют плохое самочувствие и чаще болеют. Уже появились работы, указывающие на связь именно «центрального» ожирения (пресловутый животик!) и частотой инфарктов миокарда. Я помню, как меня рассмешило приспособление для измерения жировой складки в области живота. Что-то среднее между щипчиками и циркулем, надо захватить кожно-жировую складку чуть ниже пупка – в норме она должна быть сантиметр, не больше! Это было нереально, у тощего в то время меня она составляла сантиметра три! Я не знаю, используется ли это измерение жировой складки сейчас, но вот примитивное измерение объема талии обычным портновским сантиметром и сегодня – важнейшая диагностическая процедура! Отклонение от нормы (в большую сторону, конечно!) является полноценным членом «смертельного квартета» – так называют метаболический синдром, подчеркивая нешуточную угрозу здоровью человека, если «в одном флаконе» сочетаются увеличение объема талии, артериальная гипертония, нарушения холестеринового обмена и повышенный уровень сахара. С годами параметры нормы объема талии все ужесточались. Изначально, на заре превентивной кардиологии, допустимой считалась талия в 106 см у мужчин и 90 – у женщин. Потом подумали, посчитали и ужали норму до 102 см у мужчин и 88 – у женщин. Сегодня приемлемым вариантом считается талия 94 см у мужчин и 80 – у женщин. Но это при условии, что человек не азиат, – там пределом талии у мужчин является 90 см… Я все понимаю. Эпидемиологические исследования, статистика, метаанализ – но где они таких мужчин и женщин видят после 50 лет?! Ну, может, один (одна) на 30 человек! Я уже упоминал про постепенное ужесточение норм сахара, холестерина, артериального давления. Один и тот же человек в 1980 году считался бы полностью здоровым, в 1995 – относящимся к группе риска, а в 2015 – больным! Вообще, интересно: риски различных болезней возрастают при увеличении массы тела, холестерина, артериального давления, сахара – да это уже ребенок знает! Но! Они также увеличиваются при сниженной массе тела, чересчур низком холестерине, давлении и сахаре! Мы говорим: индекс массы тела ниже 18 – опасно! (Напомню, индекс массы тела рассчитывается по формуле: вес в килограммах делится на рост в квадрате (рост в метрах!). Норма – в интервале между 18 и 25.) При «нижнем» давлении менее 75 мм рт. ст. риски сердечно-сосудистых заболеваний увеличиваются! Очень низкий холестерин у пожилых – плохой признак! Низкий сахар вообще вызывает симптомы куда более опасные, чем повышенный! Итак, ситуация, как в известном в советское время фильме: «Белые пришли – бьют! Красные пришли – бьют! Куда бедному крестьянину податься?!» Верхние параметры нормы постоянно снижают, прижимая нас вплотную к грани, где могут начаться уже другие проблемы. Я не против статистики, не против норм, но когда тебе ставят заведомо малореальные границы, то человек может изначально просто махнуть рукой и сказать: «А ну вас! Пусть будет идеальная цель, но с людьми надо помягче, что ж нас всех в больных записывать!» Заметки на полях Все слышали о «драконовских законах». На самом деле не «драконовских», а «драконтовских». Был такой правитель Афин – Драконт. Установил он за любое прегрешение единственное наказание – смертную казнь! За мелкое воровство, убийство, прелюбодеяние, драку и проч. И преступность в Афинах резко подскочила! Люди решили: «Семь бед – один ответ». И если за все теперь смертная казнь, то зачем мелочиться, «копейки по карманам тырить», проще труп обчистить! А тут еще та же медицинская статистика стала подводить: врачи столкнулись с тем, что они назвали «парадоксом ожирения». Да, люди с ожирением болеют чаще, но, уже заболев, они в этом состоянии зачастую живут дольше, чем болеющие той же болезнью худые «нормальные». Вот и ищут теперь ученые таинственные биологически активные вещества, гипотетически содержащиеся в жировой ткани. Другая ситуация – у части людей масса тела резко повышена, а они и не болеют, и живут долго! А бывает и так, что худые (но «с животиком» – важная деталь!) попадают в другую, негативную статистику. Извернулись: первых, с нормальными несмотря на ожирение уровнем холестерина и сахара, считают «метаболически здоровыми»; вторых, с измененными параметрами обмена при нормальной массе тела, стали называть имеющими «метаболическое ожирение». Сейчас, правда, некоторые особо принципиальные врачи подвергают сомнению правомерность этих терминов. Но есть факты, которые остаются неизменными, причем как в плане понятий, так, к сожалению, и в реальной жизни. Полнота – несомненный фактор риска для возникновения диабета, инфарктов, инсультов и онкологии. Да и некрасиво! Тем не менее, каждый третий житель планеты имеет избыточную массу тела! И таких становится все больше и больше. Дело не только в генетике или инфекциях (да, есть и такая теория!). Тут определяющая вина пищевой индустрии и технологии выращивания и производства продуктов питания. Только потребление сахара за последние 20 лет увеличилось вдвое! А потребление фруктозы в США за 10 лет выросло на астрономические 2100 %! Мы мало что можем этому противопоставить, но что-то можем. Для начала приобретите мою книжку «Пищеводитель», там масса полезной информации по питанию – и давайте в меру своих возможностей следить за фигурой! Трудно рассчитать индекс массы тела? Понимаю, только 1,65 метра в квадрат возвести – уже проблема! Так вспомните старый добрый (а главное, безотказный) способ оценки своего веса: примерная норма – рост в сантиметрах минус 100. Все, что выше, – недопустимо. Вот круг и замкнулся: во времена моей юности про эти сантиметры, про вред для здоровья вычисленных лишних килограммов писал еще журнал «Работница». Формула расчета индекса массы тела: вес в килограммах делится на рост (в метрах) в квадрате. Норма – от 18 до 25. Холестерин – вообще полудетективная история, растянувшаяся чуть ли не на столетие! Начал ее наш столбовой дворянин и впоследствии советский академик Н. Н. Аничков. Он впервые указал на связь повышенного холестерина и атеросклероза сосудов. Но еще очень долгое время повышение холестерина считали симптомом заболевания щитовидной железы. Холестерин все больше привлекал внимание исследователей, хотя еще мой дед – академик относился к этому фактору риска, ну, без абсолюта, скажем. Приводил в пример алеутов и японцев, которые питаются почти исключительно жирной рыбой, а инфарктам и инсультам практически не подвержены! (О том, что жиры бывают разные и действуют на сосудистую стенку подчас диаметрально противоположно, тогда еще мало знали.) В патогенезе атеросклероза он большую роль отводил стрессам. Кстати, и сам умер в схожих обстоятельствах: знаток и коллекционер живописи, он обнаружил подделку, раскричался на продавца и получил обширный инфаркт! Я работал в институте, носящем имя моего деда, где в то время также превалировала теория стресса. Как-то на клиническом разборе я всё упирал на повышенный холестерин. Заведующая хмыкнула, а потом неожиданно спросила: – Скажи мне, для чего организму нужен холестерин, раз он такой вредный?! И я встал в тупик! Это сейчас кажется невероятным, чтобы выпускник медвуза не знал таких элементарных вещей! Хотя… Проведите эксперимент: при посещении врача спросите его: «А для чего, собственно, человеку нужен холестерин?!» Посмотрим, что он ответит… На самом деле холестерин – это вещество, из которого вырабатываются все наши стероидные гормоны, включая и гормоны стресса (дедушка!), и половые. Роль повышенного холестерина в развитии атеросклероза рассматривалась как несомненная, но не определяющая, пока не был открыт и выпущен первый препарат из группы статинов для снижения холестерина. Да-да, невероятно популярные лекарства у врачей всего мира! Сегодня и в России трудно найти человека, который бы не слышал о статинах. Меня «терзают смутные сомнения» в случайности совпадения по времени внедрения статинов и бума холестериновой теории атеросклероза… Весь мир сел на бесхолестериновую диету, но продолжал толстеть и болеть. Статины стали самыми часто выписываемыми препаратами в мире! Как и аспирин, их почти всерьез предлагали добавлять в питьевую воду! Лекарство хорошее, спору нет, почитайте мою книжку «Ржавчина». Но та же статистика, которая и вывела препарат для понижения холестерина в лидеры продаж, стала показывать странные вещи. Например, если давать статины всем, у кого повышен уровень холестерина, то на один предотвращенный инфаркт приходится 1000 человек, которые будут принимать препарат без всякой для себя пользы всю жизнь! Что у большинства среднестатистический прирост продолжительности жизни исчисляется не в годах, а в месяцах, и что расходы населения и страховых компаний на приобретение статинов ужасающие! И вот с 2016 года стандарты назначения статинов изменились. Их больше не должны назначать просто по факту наличия у человека повышенного холестерина! Теперь их дают только при наличии сопутствующего сочетания других факторов риска (повышенные артериальное давление и уровень сахара, курение), либо людям с установленным атеросклерозом, перенесшим инфаркт или инсульт… Вам 45 лет, вы – женщина, не курите, с нормальным давлением и сахаром? И у вас общий холестерин 7? Статины вам не показаны, идите следите за весом и занимайтесь физкультурой!.. Вы – мужчина того же возраста, курите уже 20 лет, у вас «животик» и уровень сахара подскакивает? Еще и таблетки от гипертонии принимаете? А холестерин 6,5? Пора начинать принимать статины!.. Вам 38, не курите, но перенесли уже инфаркт, а холестерин 5,6? Показан приём статинов! Точно такая же современная логика в назначении профилактического приема аспирина. Многие годы его с энтузиазмом назначали всем людям средних лет для профилактики ишемической болезни сердца – и те его с удовольствием пили (есть какая-то повсеместная народная любовь и доверие к этому лекарству!). Эхо этой «моды» докатилась и до нас. Везде реклама всевозможных вариантов аспирина, и один из самых частых вопросов ко мне: «Доктор, какой мне аспирин принимать?». Потом столкнулись с неприемлемо высокой частотой язвенных кровотечений, а то и вовсе кровоизлияний в мозг при недифференцированном назначении аспирина. Заметки на полях Я сам еще молодым врачом нарвался на тяжелое желудочное кровотечение у пациента, которому сам же дал аспирин – ну, так, на всякий случай, «для разжижения крови». Причем это было в Африке, и пациент этот был моим другом и соратником по группе геологов, в которой я тогда работал врачом. Сколько было самогона выпито вместе под песни «Прощай геолог, крепись геолог» и «Над границей тучи ходят хмуро», а тут такое! Еле удалось остановить! Теперь прием аспирина без уже имеющейся болезни сердца и сосудов показан только тем людям, у которых есть сочетание нескольких факторов риска. (См. мою книгу «Ржавчина» о сердечно-сосудистых заболеваниях. Названа так по крылатому выражению «Атеросклероз – ржавчина жизни».) Одна из самых современных теорий развития атеросклероза сегодня – инфекционная. Да, да!!! Некие микроорганизмы, близкие родственники небезызвестной (увы!) бактерии, которая вызывает хламидиоз, попадают в наши бронхи с воздухом, передаваясь от человека к человеку. Армия иммунных сил, защищающих стерильную среду бронхов (хотя последние исследования показывают, что не такую уж и стерильную!), вступает с ними в борьбу; макрофаги – клетки крови – заглатывают эти мельчайшие микроорганизмы. С другими бы дело на этом и кончилось – их макрофаг просто переварил бы! А хламидии внутри этих боевых макрофагов прекрасно приживаются и вместе с током крови разносятся по сосудам. Там выжившие хламидии высвобождаются и провоцируют местное воспаление сосудистой стенки, на которой уже потом оседает тот самый «вредный» холестерин. Сейчас в этой теории настолько уверены, что даже пытаются больных со стенокардией лечить антибиотиками (с переменным, правда, успехом). А ведь я помню, как еще в конце 70-х эта теория уже высказывалась нашим советским, кстати, ученым, но отброшена как невероятная. Так вот, мне, молодому ординатору Института кардиологии, принесли письмо, на которое я должен был ответить. Работа с письмами трудящихся тогда строго регламентировалась. На письма, рацпредложения, всевозможные предположения, пусть и бредовые, положено было отвечать в 10-дневный срок. Писали обычно на имя Е. И. Чазова или И. К. Шхвацабая (наши директора в то время), но отдел писем сортировал почту и раздавал ее для ответа обычным ординаторам соответствующих теме отделений под подпись – попробуй не ответь в срок! В том письме некто, имени которого не помню, откуда-то, кажется, из Перми, как раз и излагал версию об инфекционно-воспалительной теории атеросклероза. И я с апломбом невежды снисходительно объяснял неадекватному (как мне казалось) ученому, что никаких предпосылок для этой теории нет, что давно известно – «Земля стоит на трех китах и накрыта хрустальной полусферой, на которой Господь Бог прикрепил и по ночам зажигает звезды…» Вот так эта идея тогда и не получила признания, а у того ученого, вероятно, опустились руки после ответа из Москвы, от головного научного учреждения, последней инстанции в условиях СССР. А мы тогда с друзьями-интернами и аспирантами посмеялись и забыли о чудаке… У молодости масса преимуществ, но апломб, граничащий с тупостью, неспособность идти на компромисс, самоуверенность часто сводят все эти преимущества на нет! Прием аспирина без имеющейся болезни сердца и сосудов показан только людям с сочетанием нескольких факторов риска. Если ординатуру и частично аспирантуру я проходил в отделении ишемической болезни сердца (стенокардия, инфаркты), то позже работал в отделении артериальной гипертонии. Вот про тот период могу точно сказать, «колебался с линией партии». А «линия» эта в отношении гипертонии выписывала такие загогулины! Начать с того, что отделений артериальной гипертонии было два. Одно называлось отделение гипертонической болезни, другое – отделение симптоматической гипертонии. «Гипертоническая болезнь» – этот термин нигде в мире так и не признали. На Западе, если находили болезнь (почек, надпочечников или еще чего-то), то ставили диагноз симптоматической гипертонии (то же, собственно, делали и мы), а если никакой патологии не обнаруживали, то состояние называли «эссенциальная гипертония», то есть невыясненной причины. Мы считали нашу гипертоническую болезнь и их эссенциальную гипертонию синонимами, тем более, современный термин западной медицины поменялся на очень близкую по смыслу «первичную гипертонию». Но разница все же была. Мы много лет придерживались постулата «все болезни от нервов», считали, что гипертоническая болезнь – это своего рода невроз. А за рубежом искали первопричину в нарушении регуляции кровяного давления почками и были настолько в этом уверены, что артериальная гипертония на Западе находилась и находится в ведении не кардиологов, как у нас, а нефрологов – специалистов по болезням почек. Заметки на полях Вообще почки – крайне интересный и крайне сложный орган! Ну, первое – какова их функция? Правильно, выводить мочу и шлаки из организма. А еще? А еще сложнейший эндокринный аппарат почек регулирует все фазы кровяного давления, а еще вырабатывает гормон, который стимулирует выработку новой крови в костном мозге, а еще в почке, как и в коже, вырабатывается витамин D. Не зря Господь создал почки парным органом! На сегодняшний день считается наиболее вероятной теория о том, что повышение артериального давления обусловлено генетическим дефектом почечной мембраны, когда она становится менее проницаема для тех объемов крови, которые ей приходится фильтровать (а они огромны, десятки ведер в сутки!). Вот почка и начинает сама нуждаться в повышенном артериальном давлении, чтобы успешно выполнять свою функцию по фильтрации. А уж на все эти процессы регуляции артериального давления далее влияют стрессы (гормоны стресса), соль, отек стенок сосудов и проч., и проч., и проч. Я не буду повторять главу «Артериальная гипертония» из предыдущих книг, там были подробно описаны вопросы диагностики и лечения. Просто констатирую вывод, к которому я пришел, 40 лет наблюдая за перипетиями медицинской науки в диагностике и лечении гипертонии: мы до сих пор не умеем вовремя диагностировать и лечить артериальную гипертонию. Вернее, не хотим уметь! Ведь все предельно ясно: написаны тома рекомендаций по выявлению факторов риска (даже низкий вес при рождении учитывается!), ежегодно переиздаются алгоритмы лечения артериальной гипертонии на разных её этапах – нам хоть кол на голове теши! Где-то ведь находят сохранившиеся из каменного века папазол и дибазол, колют гипотензивные препараты курсами (это недопустимо!), сбивают давление быстродействующими препаратами типа Коринфара. Ведь еще был СССР, когда наш Институт кардиологии писал о недопустимости такого подхода, что такое резкое снижение давления резко увеличивает риск инсультов и инфарктов , растет смертность. Если выбирать между Коринфаром или Капотеном под язык и ничегонеделанием, то ничего не делать – лучше! М-да… Раскройте сегодня российские рекомендации для врачей скорой помощи – да-да, Коринфар под язык! А уж о том, что гипотензивные препараты лучше принимать на ночь, что при выраженном стабильном подъеме давления надо почти сразу давать комбинированную терапию, а вот пограничную гипертонию лечить медикаментозно не нужно – знанием таких «мелочей» никто и не заморачивается! В итоге по количеству гипертонических кризов и инсультов мы впереди планеты всей! За много лет работы за рубежом я видел гипертонические кризы считанные разы, а в своей московской больнице – ежедневно! Почему? Мы, врачи, не умеем правильно лечить, а вы, пациенты, даже то неполноценное лечение умудряетесь принимать неправильно. Как надо? Подробно – читайте в моей книге «Ржавчина». Глава 3 «Никогда не списывайте плохое самочувствие своего пациента на его возраст и на погоду!» «Всему свое время, и время всякой вещи под небом» Библия Я бы очень хотел, чтобы фраза, вынесенная в заголовок, принадлежала мне! Но нет, ее сказал другой, очень умный доктор. Но весь мой врачебный опыт свидетельствует: сказанное – ни добавить, ни убавить! Впрочем, добавить всё-таки можно – «на погоду… и на пол». Молодым ординатором отделения ишемической болезни сердца я удивлялся, почему у нас в этом отделении нет женских коек. «А женщины стенокардией почти не болеют!» – отвечали мне. И как резко изменилась ситуация сегодня! Тот факт, что женщина или мужчина определенной болезнью болеют реже или чаще, не должен тормозить диагностический поиск. Хотя, несомненно, учитывать фактор пола надо. Классический пример: железодефицитная анемия. У женщин, с их ежемесячными кровопотерями, причина умеренно сниженного гемоглобина ясна, особых обследований не требуется. Назначил прием препаратов железа – вот и все заботы. Но к мужчинам даже с самой небольшой степенью железодефицитной анемии необходимо относиться крайне внимательно и обязательно назначать гастро- и колоноскопию. Если у женщины причиной избыточной кровопотери, как правило, являются гинекологические проблемы (миома матки или гормональный сбой), то у мужчины это, скорее всего, патология желудочно-кишечного тракта, вплоть до онкологии! Но врачу расслабляться никак нельзя: как только позволишь стереотипу «замылить» тебе глаза, так тут же нарвешься на опухоль кишечника у женщины! Не проверил все до конца, «повелся» на обычность малокровия у женщин, долго лечил железом и упустил время! Другой пример – мужчина с каким-то катышком около соска груди. «Наверное, лимфоузел, что там еще может быть». Так вот, вполне может быть рак молочной железы! Ну и что, что самой молочной железы у мужчин как бы нет! Во-первых, есть, только совсем не развитая. Так, рудимент… А во-вторых, рак груди встречается в 1 % всех случаев как раз у мужчин! И расклад «99 против одного» не должен помешать врачу поставить правильный диагноз. Иногда частота «распределения» болезни между мужчинами и женщинами меняется в зависимости от возраста. Например, бронхиальная астма в детстве встречается чаще у мальчиков, а после в возрасте 40 лет – у женщин. Разница половых гормонов может обусловливать превалирование той или иной болезни в зависимости от пола. Многие виды, например, опухолей (в том числе и доброкачественных) являются гормональнозависимыми. Но не надо забывать тот факт, что женские половые гормоны эстрогены есть и у мужчин: они вырабатываются надпочечниками, жировой тканью. Мужской половой гормон тестостерон вырабатывается и у женщин – теми же надпочечниками! И более того, парадоксальным образом за женское половое влечение отвечает как раз тестостерон, а у мужчин за этим стоят эстрогены! Сама природа все так запутала, что мы не можем терять бдительность! Теперь про возраст. Когда мне по почте задают медицинские вопросы, часто мне необходимо знать: а сколько лет пациенту, о котором идет речь? Очень многие патологические состояния имеют довольно четко очерченные возрастные «предпочтения». Темпоральный артериит никогда не бывает раньше 50, астроцитома мозга – болезнь молодых, астма особенно агрессивна в молодом и пожилом возрасте. Если болезнь не попадает в стандартные для нее возрастные рамки, надо задуматься: почему? – Почему у молодой женщины такой остеопороз (разрежение костей), значит, тут какая-то сопутствующая эндокринная патология? – Почему у мужчины рак толстого кишечника именно в 40 лет, хотя он крайне редко возникает раньше 50? Значит, тут, скорее всего, какая-то врожденная генная мутация, и родственникам такого больного надо обследоваться! – Почему у молодого человека повторное нарушение мозгового кровообращения? Надо искать состояния, при которых кровь тяготеет к быстрому свертыванию (генетические и приобретенные – волчанка, онкология, избыток гормонов и проч.). – Почему подросток постоянно болеет отитом и пневмониями? Надо определять врожденный дефицит специфических антител. – Почему у сильного мужчины в 45 лет серьезная импотенция? Ищи атеросклеротическую бляшку в области раздвоения подвздошной артерии и не забудь проверить сердце: бляшка «одна не ходит»! Примеры можно приводить бесконечно! Но почувствуйте разницу – использовать возраст как дифференциально-диагностический критерий или отмахнуться от пациента: «Идите уже себе, бабушка, чего вы хотите в таком возрасте?!» А бабушка хочет жить и быть здоровой! И не только: самая возрастная пациентка, которой я дал «добро» на круговую подтяжку лица, была 92 лет от роду! Здоровый организм успешно сопротивляется неблагоприятным факторам примерно 15–20 лет, потом возникают проблемы. Сам по себе возраст – это не болезнь. Для врача важен не сам возраст пациента, а то количество лет, которое человек потратил на саморазрушение: курил, пил, неправильно питался, жирел, не лечил гипертонию или диабет… В среднем здоровый организм успешно сопротивляется такому напору неблагоприятных факторов 15–20 лет, потом проявляются серьёзные проблемы. Все эти годы стенки сосудов утолщаются и обрастают бляшками, лёгкие запустевают, покрываясь рубцами и теряя эластичность, мембраны почек забиваются и уже неспособны очищать кровь как раньше, печень – наш мощнейший «биохимический завод» и «энергетическая станция» – теряет «производственные площади», которые отныне занимает жир… У кого-то раньше, у кого-то позже, но все эти процессы начинают проявляться уже в виде явной болезни. И как она потечет, насколько с ней можно будет «договориться» – интегральный вопрос поведения пациента, его настроя и мотивации, адекватности и правильности лечения, а также медицинского сопровождения. В значительной мере и набор болезней, и сроки жизни предопределены генетически. Относительно продолжительности жизни даже рассчитали процент вклада наследственности, десятилетиями наблюдая за множеством близнецов: до возраста 80–90 лет роль генетики оценивается как 25 %. Далее она резко возрастает с каждым прожитым годом. Другими словами, если человеку повезло с генетикой, он, придерживаясь здорового образа жизни, может рассчитывать прожить долгую жизнь, многое тут зависит от него самого. Но если ему посчастливилось получить от предков достаточно редкий генетический набор, то он может преодолеть 100-летний рубеж, заботясь лишь о том, чтобы не попасть под машину! Однако об этом поговорим в следующей главе. Чем отличается абсолютно здоровый человек в пожилом возрасте (бывают такие, бывают!) от абсолютно здорового молодого человека? Представьте себе песочные часы, заполненные вместо песка доступными физиологическими резервами организма. У молодого верхняя чашка полна, резервы только начали перетекать в нижнюю часть весов, переходя в категорию уже задействованных физиологических резервов. У пожилого со здоровьем все хорошо, но в верхней чаше доступных физиологических резервов уже совсем немного, а вот нижняя чаша, где скапливаются уже задействованные физиологические резервы – все полнее и полнее. Если у молодого человека врач может рассчитывать на включение новых и новых ресурсов, то у пожилого ему приходится уповать на интенсификацию уже задействованных, то есть, образно говоря, будет подстегивать уже усталых коней! На скорость «перетекания» резервов из верхней «чаши часов» в нижнюю влияют и генетика, и образ жизни, и наличие (или отсутствие) различных заболеваний. Существует такая медицинская специальность – геронтология, которая и устанавливает принципы профилактики и лечения пожилых людей исходя из вышесказанного. Моя мама, которая последние годы перед выходом на пенсию заведовала именно геронтологическим отделением, всегда мне говорила: «Стариков надо лечить с той же степенью осторожности, что и маленьких детей: у детей защитные силы еще не сформировались, а у стариков они уже исчерпаны! И те и те очень ранимы!» Хотя, конечно, мы еще очень многого не знаем о резервных возможностях организма, именно в этом направлении лежит будущее медицины. Да, «всему свое время, и время всякой вещи под небом: время любить и время ненавидеть; время войне и время миру; время рождаться и время умирать…» Не будем печалиться, у каждого своя судьба, и свою мы еще не познали сполна! Прочитайте в связи с этим мой рассказ про Ивана Васильевича! Сейчас – о погоде! С молоком матери мы всосали постулат о влиянии изменений погоды на наше здоровье. Несколько десятилетий прогноз погоды на «Маяке» заканчивался медицинскими рекомендациями метеочувствительным людям. И сегодня ежедневно в любой поликлинике можно услышать от врача: «Ну а что вы хотите?! Посмотрите, какая погода на улице! У самого голова с утра раскалывается!» И пациент уважительно кивает головой, соглашаясь с аргументом доктора. В таком врачебном подходе кроется источник медицинских ошибок. Метеочувствительности не существует, во всяком случае – для лечащего вас врача. Не надо сейчас возмущаться: «Как это не существует, вот у меня…» У вас – может быть. Все, что касается вашего самочувствия – это очень субъективно. У человека всегда что-то болит, ломит и кружится, многое зависит от того, как мы к этим мелким неприятностям относимся, какое у нас настроение… Погода часто влияет на самочувствие именно через влияние на наше эмоциональное состояние. Дождь, сыро и уныло – и вот мерзнешь, и суставы болят. Тучи низко – голова раскалывается. А вышло солнышко, снег заискрился или (если лето) птички запели – и все наладилось! Конечно, только перепадами настроения всего не объяснишь, при изменениях погоды происходят различные адаптационные процессы в организме, но дело в том, что, по сути, мы не должны их ощущать. Дело врача – как раз разобраться, что на самом деле с вами происходит. Ваше плохое самочувствие (настолько плохое, что вы обратились к врачу) – это следствие болезни, обострения хронического процесса, депрессивного состояния или мнительности? Если вдуматься, то как погода реально может влиять на наше самочувствие? Понятно, что если вы босиком на морозе или без одежды под палящим солнцем – еще как может! Но если без крайностей, в наших цивилизованных условиях? Давление? Электромагнитное излучение? Кислород?.. Вы на самолете летали? Ну и как? Понятно, что страшновато, когда трясет, а самочувствие как? Ничего вроде было? Ну, вот! В салоне самолета атмосферное давление не 760, а 650 мм рт. ст., разреженный и крайне сухой воздух. Ровно такое же содержание кислорода, как если бы вы находились в горах на высоте 2000 метров. Из-за пониженного давления все газы внутри вашего организма расширяются, в крови снижается содержание кислорода, слизистые сохнут. И резко повышенный фон той самой радиации. И что? Вы это реально почувствовали? Тогда о какой метеочувствительности вы говорите? Но давайте я не буду раздражать читателей категоричным утверждением, что метеочувствительность – миф! Все равно в это никто не поверит, да отчасти этим сомнениям есть основания. Мы – часть глобальной экосистемы, и логично предположить, что она оказывает на нас определенное влияние. Но в том-то и дело – именно предположить! Зарегистрировать это воздействие или доказать, что именно оно влияет на ваше самочувствие, объективными методами мы не можем. Общеизвестно, что старые раны и переломы начинают болеть, безошибочно предсказывая изменения погоды. Это несомненный факт, но зафиксировать какой-либо реальный физический феномен, который стоит за ним, мы не можем. Так и животные каким-то образом предчувствуют землетрясение и многие природные катастрофы. Заметки на полях Все помнят жуткое цунами 2004 года, унесшее многие тысячи жизней, которое под один несчастливый Новый год пронеслось по Таиланду и другим странам Юго-Восточной Азии. Случилось так, что как раз тот Новый год я полетел встречать в путешествии Таиланд – Бирма – Лаос. И начинали мы его с Таиланда. Сначала взяли билеты на пятницу, ну, чтобы, как все, увеличить отпуск за счет выходных. Но что-то у меня не складывалось, и мы поменяли билеты на субботу – жена еще очень ворчала! Но, потеряв деньги за обмен, мы спаслись от колоссальной угрозы! Цунами произошло в субботу утром, когда мы только подлетали к Таиланду. Огромная волна смыла десятки тысяч людей, превратила цветущее побережье и дорогие отели в болото с трупами! Аэропорт представлял собой муравейник, по которому бегали полуодетые израненные люди, от руки писались и вывешивались списки пропавших, слезы, обезумевшие глаза. В общем, ужасная трагедия… Так вот, в то утро с десяток туристов спаслись именно благодаря этой таинственной способности животных предчувствовать стихийные бедствия. Эти счастливчики решили с утра покататься на слонах (кто был – знает, какой это популярный в Таиланде туристический аттракцион). Только они уселись на слонов, как те заволновались, захлопали ушами и, несмотря на крики и удары погонщиков по лбу между глаз (погонщик сидит у слона на шее), рысью кинулись от побережья в гору. Когда животные наконец остановились, перепуганные туристы посмотрели вниз и увидели, как гигантская волна смывает побережье с пальмами, набережными и отелями! С субъективными ощущениями мы разобрались: у 99 % эта связь с изменениями погоды мнимая, зависящая от степени этой самой мнительности, от настроения человека, от его способности переносить стресс и склонности к депрессиям. Вот ты в городе: слякотный декабрь, жижа под ногами, грязь, низкие тучи, моросит дождик. Все плохо: сонливость, голова болит, колени, поясница… Сел в электричку или машину, выехал за город, а тут и грязной жижи нет, и ветерок свежий, только что выпавший снежок еще не растаял. И проясняется голова, и появляется бодрость. А ведь с погодой ничего не произошло, она все та же! Или пример пожестче: идешь ты такой разбитый и сонливый с болью в висках по пешеходному переходу, а на тебя несется автомобиль! Еле выскочил, обругал водителя в сердцах, и вот ни боли, ни сонливости больше нет! Но у 1 % (или 0,0001 %, кто же знает?!) метеозависимость есть проявление сбоев настройки адаптации организма к изменениям погодных условий – то, что мы в норме чувствовать не должны. Эта суперчувствительность может быть и проявлением хронических заболеваний (щитовидной железы, например, или надпочечников), и вариантом соматоформных расстройств (читайте мою книгу «Призраки»). Работа врача при обращении к нему пациента с жалобами на плохое самочувствие, которое он связывает с изменениями погоды, состоит как раз в том, чтобы рассмотреть все варианты и не пропустить скрытой патологии. Помните Л. Н. Толстого и его «Смерть Ивана Ильича»? Там Иван Ильич тоже связывал своё состояние с ушибом плеча, а за этим стояла запущенная онкология! Больные часто пытаются объяснить свое плохое самочувствие какими-то банальными вещами, а вот врач должен разобраться во всем детально. Глава 4 Кому что на роду написано «Генетика – продажная девка империализма» Т. Д. Лысенко Наверное, самое главное, что определяет набор болезней и саму продолжительность жизни, – это наследственность. Генетика в нашей стране прошла путь от «продажной девки империализма» до повседневного элемента нашего быта. Я имею в виду ГМО. Заметки на полях Вы думаете: «Уж я-то эти ГМО точно не ем, всегда смотрю, что покупаю!» Ага, как бы не так! Надпись «Без ГМО» – не более чем маркетинговый ход. Я видел даже пачку обычной соли с такой надписью. Практически весь картофель, кукуруза, соя (хоть мы и не китайцы, но она – составная часть множества продуктов пищевой промышленности), давно генно-модифицированы. Пример – мясо: многие виды скота выращивают с применением генной инженерии, чтобы повысить устойчивость к заболеваниям и увеличить производительность. Такое повсеместное распространение ГМО не от хорошей жизни, иначе сегодня планету не прокормить. Поэтому, нравится нам это или нет, никуда от ГМО не деться! Потенциальный вред? Не знаю. Самое главное, что никто не знает! Прямой угрозы вроде нет, во всяком случае, широкое применение трансжиров, сахара, консервантов, скорее всего, убьет нас раньше, чем мы могли бы дожить до каких-то не определенных пока вредных последствий применения ГМО… А будущие поколения? Ну, сначала им надо выжить и элементарно не умереть с голода. Мой друг, инженер-генетик, как-то полушутя предложил мне бизнес: «А давай я выведу такой сорт елей, что они будут фосфоресцировать в темноте? Технически подсадить ген от фосфоресцирующих водорослей не сложно. Будем продавать для дач!» Представляете жутковатую картину: идешь вечером по участку, а кругом ели мерцают мертвенно-бледным цветом? Брррр! Я тогда посмеялся, а вот нашлись люди и подобный бизнес построили. Модифицировали ген у аквариумных рыбок, и они стали яркими и флюоресцирующими! Называются GloFish. Пользуются успехом! «Наследственная предрасположенность» – таким пунктом начинается список факторов риска практически всех известных заболеваний. Генетическая предрасположенность может прослеживаться в отдельных семьях и у целых народов, носителей той или иной группы крови, например. Рассеянный склероз распространен среди жителей Северной Европы, Австралии и Новой Зеландии и редко встречается у негров и американских индейцев. Язва желудка чаще поражает людей с первой группой крови. «Периодическая болезнь» – так и называется средиземноморская лихорадка – потому что намного чаще она поражает греков, евреев и армян. Примеры можно приводить бесконечно. Скажу лишь, что больше трети всех известных детских заболеваний имеют выраженную генетическую предрасположенность, остальные – результат наложения неблагоприятных внешних факторов на ту же, пусть и не так явно выраженную, генетическую предрасположенность. Для врача принципиально важно знать семейную медицинскую историю пациента и учитывать этнические и другие особенности. Например, носительство генной мутации (BRCA), увеличивающей риски рака груди и яичников, не превышает 1:1000 в обычной популяции. Но у евреев-ашкенази это соотношение уже 1:50! Поэтому для таких пациенток и рекомендации будут совсем другими. Мы потихоньку утрачиваем традиции классической медицины. Сотни лет знания доставались эмпирическим (опытным) путем и передавались от поколения врачей к поколению. Сегодня мы стали свидетелями того, что за всеми этими знаниями стоят математически точно определенные генные мутации, прослеженные в мельчайших деталях. Генетик вам безошибочно назовет ту часть ДНК, где существуют особенности, отвечающие за течение той или иной болезни, и тип мутации. Если во времена моего обучения в институте об этом вообще не упоминалось, то сегодня генетика – один из основных разделов клинической медицины! Еще в 90-е, при подтверждении медицинского диплома в Америке, у меня были единичные и довольно примитивные вопросы по медицинской генетике; сегодня же мне необходимо дополнительно читать, чтобы понять современные тексты о патогенезе различных болезней, иначе я просто теряю нить в непрерывных аббревиатурах, аллелях, «мутациях в обогащенных лейцином повторной киназа-2 генах хромосомы 12р11.2–q13.1». Не шучу: без понимания этого самого «обогащенного повторного» чего-то там дальше в патогенезе (болезни Паркинсона в данном случае) не продвинешься! Как-то я плохо себе представляю кого-то из наших практикующих врачей, хотя бы пытающихся прояснить для себя тему медицинской генетики. А ведь сегодня это необходимо для правильного лечения многих болезней! Помимо того, что многие из лекарств – продукт генной инженерии, вмешательство в генные мутации с целью исправления дефекта входит в стандарт лечения некоторых заболеваний. Так, уже в 1999 году каждый четвертый ребенок, страдавший синдромом тяжелого иммунодефицита, лечился с помощью генной терапии. Заметки на полях Небольшая ремарка, родившаяся уже после написания этих строк. У меня над рабочим столом висит небольшая фотография моего знаменитого деда-академика. Есть и его портреты (два!), и большая парадная фотография, сделанная фотографом Брежнева Мусаэльян, но эта – любимая! На ней дед в распахнутом белом халате на широких плечах, опершись на кафедру одной рукой и чуть подавшись вперед, напряженно что-то объясняет аудитории. Глаза прищурены, фигура и поза пышут энергией, за что я эту фотографию очень люблю! Она датирована 1964 годом. Висит у меня в кабинете уже несколько лет, и я ежедневно на неё смотрю. Но никогда не всматривался в плакатик, висевший за спиной деда. Это было еще до эпохи диапозитивов – какие-то рисунки, цифры, видимо, по теме его лекции. И только сейчас, во время написания этой главы про генетику, я обратил внимание на эти его иллюстрированные пособия за спиной. И что же, вы думаете, там изображено? В 1964 году? – Фрагменты хромосом и варианты их мутаций! Еще Трофим Денисович Лысенко, живой и очень даже бодрый, а тут – доклад по генетике! Но спустя 10 лет в медицинских институтах генетику уже/еще не преподавали! Гены не только определяют набор болезней, они же и защищают. Отсюда все эти истории, что «мой дед всю жизнь пил, курил махорку, ел сало и умер в 96 лет, попав пьяным под трактор»! Датские ученые проводили длительное наблюдение за жизнью близнецов. 20,5 тысяч человек, рожденных в 1870–1910 годах, были прослежены до 2003–2004 годов. Исследование показало, что если для тех, кто дожил до своих 90 лет, очень важны были правильный образ жизни и отказ от вредных привычек, то те, кто прожил за 100, частенько и покуривали, и выпивали… То есть они имели набор защитных генов. Вообще, долголетие также генетически обусловлено: те, у кого в роду есть прямые родственники, возраст которых превышает 100, имеют шанс перешагнуть 100-летний рубеж в 17 раз больший, чем те, у которых таких родственников нет. Известны гены, защищающие и от инфекционных болезней. Есть пациенты, которые, заразившись ВИЧ-инфекцией, никогда не переходят в синдром развернутого иммунодефицита. Уже в 1999 году каждого четвертого ребенка с синдромом тяжелого иммунодефицита лечили с помощью генной терапии. От понимания медицинской генетики до персонализированной медицины – рукой подать. Лечим не болезнь, а больного. Нам всем знаком этот тезис еще советской медицины – индивидуальный подход, ориентиры на субъективные особенности человека и его предпочтения. – У вас плохое самочувствие при температуре 37,3? – Вот вам Пирамидон! – Болит голова при давлении 130/90? – Вот вам Коринфар под язык! – Вы не переносите ампициллин, голова кружится? – Заменим на Бисептол! – Вы хорошо себя чувствуете при уровне сахара крови 10? – Ну и ладно, дальше снижать не будем. И кого волновало, что от пирамидона у больного вскоре отказывали почки, от Коринфара под язык случался острый инфаркт, что от ампициллина головокружения не бывает, а замена его на бисептол оставляет больного беззащитным перед данной инфекцией, что уровень сахара 10 неминуемо вскоре «посадит» почки и сосуды пациента… Индивидуальный подход означал, что, может, у кого-то там и «посадит», а вот у этого конкретного индивидуума – нет. Не должен! – Почему не должен? – Ну, не знаю, не должен – и всё, я так думаю! Вся страна играла в русскую рулетку: врачи назначали лечение и ставили диагнозы, кому как Бог на душу положит, оправдывая именно «индивидуальным подходом»! Вы читаете и узнаете сегодняшнюю ситуацию в поликлиниках и больницах вашего города или района?.. Знаю, постулат «Лечим не болезнь, а больного» очень живуч! И крайне вреден – сколько бед на его совести! Не обижайтесь за советскую медицину, я сам родом из нее и очень ей благодарен! В то время статистической обработки миллионов килобайт информации еще не существовало, клинические испытания были в самом зародыше, а математически проверенные данные, на которые можно было надежно ссылаться, отсутствовали. Всё опиралось исключительно на эмпирический опыт, как и столетия до этого. Медицина была искусством, врач брал чутьем, интуицией и озарением. Но в 80-х годах рвануло! Клинические испытания и статистическая обработка длительных обширных наблюдений произвели революцию в медицине! Дигоксин (производное растения наперстянки, той самой, про которую знаменитый немецкий клиницист Бернгард Наунин сказал: «Если бы не было наперстянки, я бы не хотел быть врачом!»), лекарство № 1 при сердечной недостаточности, оказался неспособным продлить жизнь большинству больных. Сократить сроки госпитализации – да, улучшить качество жизни – да, а вот статистически достоверно продлить жизнь – нет! А так называемые бета-блокаторы, которые были прямо противопоказаны при сердечной недостаточности, таким больным жизнь как раз и продлевают! (Доказано еще 30 лет назад, а в инструкциях к применению эти показания отсутствуют до сих пор, и весь мир успешно их применяет «офф-лейбл», за рамками официальных предписаний!) Лечение аритмий может быть опасней просто наблюдения за больным; длительная госпитализация для любого пациента снижает шанс на благоприятный исход; острый инфаркт надо лечить хирургически; мерцательная аритмия чревата не аритмией самой по себе, а в первую очередь «выстреливанием» тромба и нуждается в постоянном лечении кроверазжижающими препаратами; внутрибольничная инфекция опаснее всех остальных – и проч., и проч., и проч.! Пришло понимание генетической предрасположенности к подавляющему числу болезней, влияние вирусов и факторов окружающей среды на генные мутации, появились математические модели прогноза и эффективности тех или иных лечебно-диагностических процедур, иммунология поражала воображение своими перспективами, кардиохирургия стала рутиной в работе каждого мало-мальски крупного госпиталя… За рубежом… Эффект от приема одного и того же лекарства может отличаться в 1000 раз – в зависимости от генетических особенностей человека! У нас в это время выводили в чистое поле войска из Восточной Европы (разворовывая все в масштабах, невиданных ни до, ни, надеюсь, после!), сдавали союзные республики одну за другой, кровоточили по линии разрыва… Совершалась величайшая в истории трагедия развала Великой империи, похоронившая под своими обломками миллионы людей – и жизней, и судеб! Какие там бета-блокаторы, какая иммунология, какие исследования – йода и бинтов не было! А когда пережили-выжили – время ушло! Той, привычной для нас, медицины в мире больше не было! Там пришла другая медицина – медицина, где главными дисциплинами стали математика, медицинская статистика, биотехнология, генетика, иммунология, медицинская этика. Где правят доказательная медицина и клинически доказанные алгоритмы и протоколы лечебно-диагностических действий практически во всех ситуациях. Где лечат в первую очередь болезнь, понимая, что для каждого индивидуального больного будет куда больше пользы, если к нему применят варианты, выверенные на сотнях тысяч больных, а не те, что основаны на весьма ограниченном опыте отдельно взятого врача. Где благодаря такому подходу резко снизились заболеваемость и смертность и увеличилась средняя продолжительность жизни. Мы только-только стали выправляться, восстанавливаем промышленность, армию, сельское хозяйство, медицину. Нигде это не происходит легко. И особенно в медицине. Можно вложить в нее большое количество нефтедолларов, но менталитет врачей и их преподавателей так сразу не изменишь! Вот по старинке и лечим «не болезнь, а больного». И самое интересное здесь: дождались, что к такому подходу теперь возвращается и мировая медицина. Только индивидуальный подход у них обозначает не разговор по душам, а назначение лекарств и исследований исходя из индивидуального генетического набора пациента. Это направление и получило название « персонализированная медицина» . Сегодня мы видим только её первые ростки, но подождите – увидите, скоро рванет, как тогда, в 80-е! Доказано, что эффект от приема одного и того же лекарства у одинаковых по весу людей может отличаться в 1000 (тысячу!) раз, в зависимости от генетических особенностей человека! Практически все противоонкологические препараты назначают сегодня (должны назначать) в зависимости от так называемого «единичного полиморфизма нуклеотидов», который и определяет индивидуальный метаболизм действующего вещества у каждого конкретного больного. (Не вдаваясь в подробности, что такое «единичный полиморфизм» – достаточно, что вы попытались выговорить это слово, – скажу: эта генная мутация встречается у 1 % здоровых людей.) Незаменимое при проведении ангиопластики (устранение бляшки в сосудах сердца и установки стента, чтобы предотвратить её рецидив) лекарство Клопидогрел (Плавикс) должно назначаться по результатам генетического анализа. Есть такая комбинация генов, при которой Плавикс без вариантов вызовет сильнейшее кровотечение! У нас подобная методика пока недоступна, и 0,3 % людей, принимающих Плавикс, имеют риск умереть от кровоизлияния. Только об этом не знает ни пациент, ни его врач! Заметки на полях Как-то я обсуждал эту проблему с одним моим пациентом – умником, бывшим министром и очень хорошим человеком. – 0,3 %? – спросил он. – При таком раскладе можно играть! – Это для меня, лечащего врача, статистика обозначает 0,3 %… Если из 1000 закровят 3, – ответил я. – Но если это, не дай Бог, случится с вами, то для вас это будет обозначать все 100 %: стали принимать – и случилось! Вот и накаркал: мой пациент стал принимать и через день – кровоизлияние в мозг… Всеми этими вопросами и занимается новая и бурно развивающаяся наука – фармакогенетика . Эффективность препаратов, силу и скорость их воздействия, риск побочных действий – все это в значительной мере можно предсказать, зная генетические особенности каждого индивидуального человека. Вот еще несколько примеров. > Многим известен кроверазжижающий препарат Варфарин, подавляющее большинство больных с мерцательной аритмией принимают это лекарство. Основное его неудобство – узкое «терапевтическое окно». Доза чуть меньше – и оно не действует, чуть больше – может начаться кровотечение. Для контроля за этим необходимы анализы крови (называется МНО). Так вот, у четверти людей имеется такой вариант сочетания генов, при котором риск кровотечения при применении Варфарина особенно велик! (Не удержусь и назову ген, чтобы понимали, каково приходится современным студентам-медикам: VKORC1 – «ген, кодирующий эпоксид-редуктазный комплекс витамина К». М-да…) > Сильное обезболивающее Кетамин. Кстати, очень мало даже врачей знают (а ведь должны были бы!), что это лекарство, помимо официального предназначения, с успехом применяется «офф-лейбл» для лечения депрессий, устойчивых к антидепрессантам. Люди с различным генотипом реагируют на него совершенно по-разному. > Аллопуринол – лекарство для лечения подагры, сам принимаю его много лет… Набор тех или иных генных вариаций определяет наличие или отсутствие побочных явлений! Поэтому имеет смысл определиться заранее. Особенно китайцам, тайцам и корейцам – у них наиболее часто прослеживается неблагоприятный для приема Аллопуринола генотип. > Известное многим противосудорожное и обезболивающее лекарство Финлепсин (Тегритол) может вызвать тяжелые поражения кожи у людей с определенными генетическими особенностями. > Средство от кашля и обезболивающее Кодеин может не действовать вовсе на определенную группу пациентов. Кодеин – это «про-лекарство»: при приеме внутрь оно метаболизируется и переходит в активную форму, но не у всех. Люди с некоторыми генными вариациями не метаболизируют Кодеин вовсе. > Можно предсказать не только действия лекарств, но и, например, успешность попытки бросить курить! При исследовании курильщиков выяснили, что те из них, кто имеет генотип, для которого свойственен дефицит определенного белка, выстилающего внутреннюю поверхность бронхов, бросят курить значительно легче, чем те, у которых стандартный генотип. Соотношение успешно бросивших по этим двум группам составляет 3:1 соответственно. Я думаю, что мысль понятна, примеров множество, не будем утяжелять текст. Вообще, побочные действия лекарств в 50 % случаев обусловлены именно генетикой человека. Но если уж расшифрован геном человека (в США любой человек может сделать этот анализ за 1000$, у нас – дороже), известны комбинации генов, ответственных за предрасположенность к различным болезням, раз мы знаем, при каких генотипах эффект и побочные действия лекарств наиболее (и наименее) выражены, – то за чем же дело стало? Значит, наступила новая эра в медицине? Да, наступила. В 2015 году в США президент Барак Обама провозгласил курс на персонализированную медицину. Только «И давно уже нет той Амальи, и в музее пылится седло…» Обаме не повезло с его начинаниями в области медицины. Первым же указом новый президент отменил реформу медицинского обеспечения, так называемую «Обамакеар». А с переходом на персонализированную медицину возникли определённые объективные трудности. И дело тут вовсе не в Обаме, а в том, что «сколько ни говори “халва”, во рту слаще не станет». Эффективность препаратов, силу и скорость действия можно предсказать, зная генетические особенности человека. Проблема № 1 – недостаточная грамотность врачей в вопросах генетики и фармакогенетики. Эти области медицины развиваются столь стремительно, что знаний, полученных в медицинском институте, не хватает. Даже в Америке и в Европе. Эксперты всех стран указывают на недостаток у врачей знаний по современным вопросам генетики как на основное препятствие для развития персональной медицины. Проблема № 2 – отсутствие длительных клинических наблюдений, которые могли бы обосновать медицинские рекомендации исходя из результатов генотипирования. Сегодня их каждый может трактовать как хочет. Провели эксперимент: больного послали в 6 разных лабораторий генетического тестирования. Потом сравнили полученные данные – в плане определения генных вариаций они практически полностью совпали. А вот рекомендации разных врачей по результатам генетического анализа отличались друг от друга, иногда кардинально! Проблема № 3 – дороговизна анализов при том, что выбор вариантов лечения или профилактики очень скуден. Допустим, обнаружены гены, обусловливающие выраженное повышение «плохого» холестерина. Что так, что эдак, надо давать статины – другого эффективного лекарства нет! Казалось бы, если вам сказали, что набор генов увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний, то надо бросать курить, худеть и бегать! Кого-то, может, и пронесет, а вот вас, с такой наследственностью, – точно нет. Не тут-то было! Медики специально провели исследование – опросили 2000 человек с неблагоприятным набором генов. Получив результаты исследования, такие пациенты, вопреки ожиданиям, и пальцем не пошевелили, чтобы снизить риски, на которые обрекает их генетика! Очень мало кто бросил курить, снизил вес и занялся физическими нагрузками. Проблема № 4 – невысокая способность генетического анализа реально предсказывать заболеваемость у здоровых людей. Действительно, если у человека обнаружен тот или иной вариант генной мутации, то, как правило, это не обозначает, что болезнь неминуемо наступит. Какие-то мутации более «патогенны», какие-то – менее, но практически всегда мы говорим лишь о степени вероятности, а не о роковой предопределенности. Например, тромбозы. Наличие генной мутации (так называемый «фактор Лейдена») увеличивает риск тромбозов в 6 раз. Но частота тромбозов в общей популяции – всего 0,2 %, поэтому искать эту мутацию у всех бессмысленно. Другое дело – пациенты с повторными тромбозами. В этой группе «фактор Лейдена» обнаруживается у каждого 4-го, вот там генетический анализ оправдан. Подавляющее большинство генетических мутаций, которые определяются у здоровых людей, на практике означает увеличение рисков всего на доли процента. По сравнению с вероятностью тромбозов из-за вредных привычек, ожирения, сидячего образа жизни такая прогностическая ценность генетического анализа, мягко говоря, «не смотрится». Побочные действия лекарств в 50 % случаев обусловлены генетической предрасположенностью конкретного человека. Реже встречаются более значимые генетические мутации. Например, BRCA, при которой риск рака груди достигает 80 %, а онкологии яичников – 40 %. Это «мутация Линча», повышающая риски рака толстого кишечника, наследственный полипоз кишечника и некоторые другие. Поэтому иногда пациентке с BRCA удаляют грудь профилактически, заменяя ее имплантом («эффект Джоли»). Люди с синдромом Линча начинают профилактическую колоноскопию не в 50 лет, как положено, а на 10 лет раньше того возраста, когда онкология толстого кишечника была обнаружена у его ближайшего родственника. Проблема № 5 – как должны реагировать на наличие у здорового человека той или иной генной мутации страховые компании? Поднимать цены на страховку здоровья? А как вы хотели? Шанс заболеть, хоть незначительно, но выше. Сейчас в странах со страховой медициной активно обсуждают этот вопрос. Пока – под флагом недопущения дискриминации пациентов по данным генетического анализа. Но, мне кажется, при дальнейшем развитии персонализированной медицины страховые компании будут учитывать особенности генома человека. Генетика генетикой, но каждому из нас хочется пожить подольше. Другое дело, мы сами далеко не всегда прикладываем необходимые усилия. Но не буду морализировать. Хочется «живой воды», чтобы выпил – и жизнь продлилась. В конце книги на с. 240–242 расскажу вам про подарок духов острова Пасхи человечеству. Глава 5 Микробиом, или Кто в доме хозяин Хронологически мой приход в медицину совпал с началом очередного витка её развития. Стала бурно развиваться химиотерапия онкологических заболеваний, заявила о себе интервенционная кардиология (когда бляшки в сосудах начали выявлять и удалять непосредственно во время катетеризации сердца), появились новые классы лекарственных препаратов, определившие успехи медицины и снижение смертности населения все последующие годы (Капотен, Нифедипин, бета-блокаторы), доказано инфекционное происхождение язвенной болезни. Предыдущий такой виток был ознаменован открытием и внедрением антибиотиков, последующий пришелся на 90-е годы, когда такая сугубо, казалось бы, мирная наука, как статистика, все перевернула с ног на голову, и врачи в борьбе с болезнями перестали походить на детишек, играющих в жмурки с завязанными глазами и передвигающихся на ощупь! И все эти десятилетия развивалась превентивная (профилактическая) медицина. Выявлялись условия, при которых болезнь наступает особенно часто, они и были названы факторами риска. На их наличии и сочетании определялся прогноз наступления заболевания, и предлагалось профилактическое лечение. Курение, сидячий образ жизни, неправильное питание, наследственность – пример самых распространенных факторов риска для онкологии и сердечных заболеваний. Накоплены целые библиотеки исследований и доказательств, выстроена система скрининга (диспансеризации) для выявления факторов риска (уровень холестерина, сахара, кровяного давления) – и вдруг оказалось, что самый главный фактор мы все эти годы пропускали! Хотя еще более 100 лет назад на него указывал наш гениальный соотечественник, российско-французский ученый Илья Мечников. Заметки на полях Удивляетесь про Мечникова? Наиболее плодотворную часть жизни Илья Мечников прожил в Париже, возглавляя Пастеровский институт. Нобелевская премия пришлась на тот же период. Он и умер во Франции, прах его покоится, по завещанию ученого, в помещении Старой библиотеки того же Института Пастера… Этот главный фактор называется микробиом. Термин «микробиом» появился лишь в последнее десятилетие, но он обозначает нечто столь же древнее, как сама человеческая раса: колонию микроорганизмов, населяющих наше тело. В каждом человеке их миллионы миллионов, совокупная масса бактерий нашего тела приблизительно равна массе нашего мозга или печени: полтора килограмма. Целая планета древнейших на Земле живых существ, поселившаяся в каждом из нас! Мы с ними представляем одну экосистему, и наши взаимоотношения выходят далеко за рамки «Я хозяин – ты дурак! Вот как сейчас антибиотики приму, будешь знать!». Исследования микробиома и его роли в патогенезе различных заболеваний приводят к выводам, от которых начинает кружиться голова! Создается впечатление, что мы на пороге переосмысления не только всей мировой медицины, но и понимания человеческой сущности! У каждого из нас набор из примерно 20 тысяч генов. Совокупный набор генов микробиома внутри каждого из нас – от 2 до 20 миллионов! Наши гены влияют на состав генов микробиома, но и гены входящих в его состав микроорганизмов точно так же влияют на наши. Только их генов тысячекратно больше! В предыдущей главе мы говорили про влияние этих 20 тысяч наших генов на здоровье, болезни и продолжительность жизни. Что же тогда могут сделать эти иные, дополнительные 20 миллионов генов внутри нас, учитывая, что они способны к «горизонтальной мутации»! Иными словами, они могут передавать мутацию не по наследству от мамы с папой к детям «вертикально», а просто от соседа к соседу, от клетки к клетке, через соприкосновение! И кто мы тогда? Царь и пуп природы или просто почва, среда обитания для бактерий-хозяев?! Прежде чем углубляться дальше, давайте определимся в терминах. Бактерии – микробиом, нарушение баланса бактерий – дисбактериоз . Термин, который у нас всех на слуху, который не сходит с экранов телевизоров; дисбактериоз обнаруживают у каждого. Страшилка, загоняющая население в аптеки за пробиотиками – «полезными бактериями». Я уже писал во всех своих предыдущих книгах о сомнительности этих средств, об отсутствии требований к ним по содержанию бактерий со стороны надзорных органов, о проблемах доставки к органам-мишеням и так далее. Пробиотики сегодня – это многомиллиардный бизнес, дисбактериоз – его знамя. Любой здравомыслящий человек должен это понимать. Мы же дальше будем говорить совсем о других вещах, пусть и со схожей терминологией. Такой важности, что вся эта грандиозная афера с запугиванием дисбактериозом и «впариванием» пробиотиков покажется мелкой мышиной возней! Знакомьтесь – планета «микробиом». Подавляющая масса микроорганизмов населяет просвет толстого кишечника, носоглотки, бронхиальное дерево, лёгкие (напрасно мы считали, что они стерильны!), половой тракт, кожные покровы. Все эти микроорганизмы объединены в различные колонии-государства: точь-в-точь как человечество, с разными задачами и целями, с разными возможностями влияния на человеческий организм. Фабрика нашего иммунитета, что гениально предвидел Илья Мечников. Иммунитет как раз и вырабатывается на границах соприкосновения бактерий и нашего организма. И во многом от нас зависит, каким он будет! Заметки на полях В США живут странные, на взгляд многих, люди – амиши. Отказываются от машин и электричества, пашут на волах и лошадях, живут на земле, как многие поколения за тысячи лет до нас. Прошлым летом было опубликовано исследование, которое показало, что дети амишей практически не болеют бронхиальной астмой и аллергией, тогда как их соседи по той же местности, но живущие обычной, нормальной жизнью, страдают этими заболеваниями в полной мере, как в среднем по стране. Объяснение простое: постоянный контакт этих детишек с домашними животными, пылью и грязью обеспечил раннюю колонизацию организма бактериями и своевременную выработку иммунитета к ним. Тут чем раньше, тем лучше! Отсюда рекомендации – хочешь избежать аллергии у своего ребенка? Заведи собаку или кошку, вози ребенка на дачу, в деревню, чтобы он мог контактировать с домашними животными и… Пусть грызет ногти! Да-да, бразильцы додумались и опросили массу детей-астматиков: среди них почти никто ногти не грыз, а здоровые дети – сплошь и рядом! Если бы только иммунитет! Работы, доказывающие влияние микробиома на – вдумайтесь! – поведение человека, исчисляются уже десятками! Я уже писал об этом в предыдущих книгах: с каждым годом доказательства множатся! Люди – носители токсоплазмы, обожают кошек! Ну а как же, кошки – необходимый компонент в жизненном круге токсоплазмы, вот та и обеспечивает своим живым пушистым инкубаторам комфортную среду (я, видимо, заражен токсоплазмой с самого детства: обожаю кошек!). От типа микробиома зависят и наши пищевые пристрастия – и это понятно, та или иная диета может очень сильно влиять на микромир, вот он и руководит нашим аппетитом и предпочтениями! Микробиом – это не только бактерии, это и мельчайшие паразиты, такие как упомянутая токсоплазма, и грибы, и вирусы. Если бактерии и грибы представляют собой отдельную клетку со своим ядром, оболочкой и всякими там псевдоподиями, то у вируса ничего этого нет! Это просто цепочка генетического материала – ДНК или РНК с минимумом дополнительных структур. Вирусы не могут выживать самостоятельно, они – обязательные внутриклеточные паразиты. Поэтому они так легко встраивают свой генетический материал в ДНК/ РНК клетки-хозяина, провоцируя ту на различные не свойственные ей действия (безудержное размножение, например, как в случае с онкологией). Попадая внутрь организма, например, с вдыхаемым воздухом в те же лёгкие, вирус ищет для себя помещение – клетку, в которой он будет жить. И почти всегда селится в бактериях, колонизующих бронхиальное дерево. Спрятавшись в генетическом материале (ядре) бактерии, вирус может пробыть живым много лет, активно размножается, но он нейтрализован – как в тюремной камере. И вот тут человек зачихал, температурка вроде – ну и принял антибиотик. Антибиотики на вирусы не действуют по определению, они разрушают бактерии, в том числе и бактериофаги. «Тюремные стены» рушатся, размножившийся за время нахождения в бактерии вирус выходит наружу и вызывает вирусную пневмонию, или обострение бронхиальной астмы. Ох уж эти антибиотики! Мы подробно будем говорить дальше про устойчивость к ним, про то, как мы сами уничтожили оружие борьбы с опасными инфекциями. Но даже когда они еще действуют, они могут принести вреда больше, чем пользы (как в примере выше)! Дело в том, что колонии – «государства», составляющие микробиом, – сильно отличаются, многие друг с другом в напряженных отношениях, а то и в состоянии войны (никого не напоминает?). Например, в толстой кишке бактерии, живущие ближе к просвету кишечника, иные, чем те, что глубже к стенке, и они не очень любят друг друга. Бактерии кишечника могут оказывать свое действие далеко от места проживания: на сердце, почки и мозг, например, а бактерии, живущие в легких, – менять иммунологический ответ в кишечнике и печени. Многие болезни, которые раньше мы не относили к инфекционным, сегодня рассматриваются как зависящие от микробиома. Вдумайтесь в список: ожирение, диабет, метаболический синдром, болезни сердца, артрит, воспалительные заболевания кишечника, онкология и даже аутизм ! Повторюсь: ожирение, диабет , метаболический синдром! Экспериментально доказана важнейшая роль микробиома в развитии этих заболеваний, более важная, чем диета ! Курение, сидячий образ жизни, неправильное питание, наследственность – факторы риска онкологических и сердечных заболеваний. Объясняется это влиянием некоторых бактерий на развитие нечувствительности к инсулину (кто читал мои книги, должен помнить, что нечувствительность к инсулину лежит в основе практически всех болезней сердца, диабета и онкологии). Все закладывается в детстве, в то критическое временное «окно», пока иммунитет еще не до конца развился, окреп. В сбалансированном микробиоме различные его обитатели уравновешивают разнонаправленные действия друг друга, но, если нарушить эту гармонию, например, дав ребенку антибиотики, – вот тут и начинаются проблемы, дающие толчок началу болезней позже, во взрослой жизни. Да, правильно, дисбактериоз, но не та наивно-детская пугалка для простаков, а серьезный и не до конца понятный нам феномен. Сегодня уже есть теоретические и экспериментальные предпосылки для разработки иной, отличной от применения антибиотиков тактики лечения многих болезней. Например, если бактерия А делает что-то не то, не надо ее выжигать антибиотиками. Надо воздействовать на соседние бактерии В и С, чтобы они «принудили бактерию А к миру». В общем, «разделяй и властвуй!». Несмотря на интенсивное изучение микробиома последние 10 лет и пришедшее осознание колоссальной важности этого органа (да, органа, после всего прочитанного вы с этим не согласны?) в клинической практике существует пока лишь один метод «манипулирования» им. Понятно, это не те «полезные бактерии» из телевизора. Во-первых, в той капсуле, которую вы принимаете и на которой написано «Содержит сколько-то миллионов бактерий», скорее всего, ничего нет. Во всяком случае, содержание этих бактерий нигде в мире никем не контролируется. Там понимают место этих препаратов и их в основном психологическое действие. Во-вторых, если бы бактерии там и были, то вряд ли они прорвались бы до места через все защитные барьеры организма. Но дело даже и не в этом – мы пока только подошли к пониманию роли микробиома в жизни и болезни человека. На что мы хотим воздействовать, не зная тонкостей взаимоотношения бактерий? Более того, бывали уже случаи, когда врачи смогли доставить эти «полезные бактерии», а они, вместо того чтобы лечить, вызывали сепсис у ос лаб ленного больного! Тот единственный способ применяется при инфекции «Клостридия диффициле», которая вызывает тяжелое и опасное заболевание – токсический мегаколон. При этом состоянии пересаживают кал от донора. Да-да, прочитали правильно – именно пересаживают кал! То есть нужно сохранить баланс, соблюдаемый внутри микробиома, и в таком виде передать больному с такими крайними проявлениями дисбактериоза. Микробиом сугубо индивидуален. Расхожая фраза: «Человек – это целая Вселенная!». Да, внутри каждого из нас целая планета, населенная миллиардами обитателей, приспособившихся к вашему организму, во многом взрастивших его, обменявшихся с вами своим генетическим материалом! И врачам необходимо знать состав вашего индивидуального микробиома, чтобы понимать, что от него ожидать. Предлагается для каждого ребенка создать «карту» его индивидуального микробиома, и в некоторых госпиталях уже начали это делать. Помимо сапрофитов – бактерий, с которыми мы сосуществуем достаточно мирно, – в нашем теле есть место и условно-патогенным бактериям, и откровенным врагам, таким как пневмококк, менингококк, стафилококк, стрептококк, клостридии, микоплазма, уреаплазма и многие другие. Я не знаю, чего им от нас надо, – наверное, как и всем, «места под солнцем», но пользы от них мы не получаем никакой. Мы живем в агрессивном мире, скученно, патогенные бактерии циркулируют и вокруг, и внутри нас. Кто-то из людей погибает от молниеносной инфекции, кто-то не поддался ей и отгородился защитным иммунным барьером. Патогенные бактерии застряли на входе и ждут того недоброго для нас часа, когда барьеры ослабнут, и они рванут дальше, вызывая острую болезнь. Частый вопрос: пневмония заразна? А менингит?.. Вирусная инфекция заразна несомненно и впрямую, например гриппозная пневмония. Бактериальная пневмония также заразна, но несколько по-другому. В ваши бронхи попадает пневмококк или микоплазма. В подавляющем большинстве случаев у человека с сохранным иммунитетом бактерии застревают в защитном барьере, частично поглощаются макрофагами. Там они или погибают полностью, или продолжают жить, до поры утратив способность вредить нам. До поры! И вот что-то сложилось не так – устали, надышались табачного дыма в накуренной комнате, перепили накануне, просто звезды не так сошлись – защитный барьер в легких дал слабину, бактерия продвинулась дальше в легкие, произошла инвазия (вторжение – это наш, медицинский термин, политики его у нас заимствовали) – и развилась пневмония. Или менингит. Или какая-то еще острая инфекция. От состояния микробиома могут зависеть ожирение, диабет, болезни сердца, артрит, онкология и даже аутизм! Тактика в отношении этих потенциально опасных бактерий, заселяющих наш организм, должна быть осторожная. Лечить всех носителей антибиотиками – плодить резистентность, нечувствительность к ним, без четкого эффекта: бактерии, как правило, возвращаются. Так, мы не должны лечить уреаплазму – она колонизирует генитальный тракт приблизительно у 60 % сексуально активных мужчин и женщин. Поэтому прибегают к эрадикации бактерий только у пациентов повышенного риска: ослабленных больных, с нарушением иммунитета, или в тех случаях, когда был контакт с больным менингококковой инфекцией. Мы понимаем, что вот этот менингококк особенно опасен, если уже раз он прорвал барьеры и вызвал болезнь. Значит, нельзя позволить его носить в себе другим, тем, кто близко контактировал с пациентом. Не знаю, как вам, а я после написания этой главы чувствую себя неуютно. Ну, во-первых, я не хочу быть инкубатором для бактерий, их плодородной почвой! А как же душа? Предназначение, «доли своей кузнец» и все такое?! А тут даже не «тварь дрожащая», а свиноматка какая-то! Да ещё микроб мне указывает, что есть и кого любить! Во-вторых, что же получается: вот эта вспышка, пандемия сердечно-сосудистых заболеваний, инфарктов, инсультов, онкологии, диабета и ожирения – это следствие открытия и внедрения антибиотиков?! Мы, не понимая, что делаем, обрадовались тому, что можем вылечить сепсис и пневмонию у некоторых, стали активно вмешиваться в ход инфекций – и обрекли остальных на смерть от инфаркта, инсульта и онкологии?! По времени все совпадает! То-то раньше структура болезней была совершенно другая! И повальная резистентность к антибиотикам – о ней дальше – это защитная реакция объединённого с микробиомом организма?! Нет, мысль слишком крамольная! В плане сиюминутной тактики мы никак не можем отказаться от антибиотиков, у нас нет выбора, кроме как переадресовать эту проблему будущим поколениям. Иначе эти поколения могут и не состояться: подсчитано, что от резистентности к антибиотикам в следующие 35 лет умрут 300 миллионов человек! Об этом как раз следующая глава. Глава 6 Чем человечеству грозит резистентность к антибиотикам «Эта серьезная опасность уже не представляет собой лишь прогноз на будущее, поскольку она уже проявляется прямо сейчас в каждом регионе мира и может отрицательно сказаться на каждом, независимо от возраста, в каждой стране». Всемирная организация здравоохранения, 2014 год В предыдущей главе мы говорили о микробиоме и его не до конца познанных и осознанных нами свойствах, а также об опасности применения антибиотиков в смысле слепого воздействия на микробиом. Но ситуация такова, что человечество «подсадило» себя на антибиотики и «сойти» с них не может. И приходится ставить во главу угла самое насущное в настоящий момент. Например, во Флориде, в национальном парке Эверглейдс, постоянно горят леса. С этим долго боролись, пока не поняли, что пожар этому лесу необходим, без него он начинает чахнуть. Необходим, так необходим: но если кругом горит, а на поляне ваш дом?! Поэтому не будем задумываться над глобальными проблемами, надо выживать здесь и сейчас! Повторюсь: если ничего не предпринимать, от резистентности к антибиотикам к 2050 году умрет 300 миллионов человек! Много лет тому назад, когда антибиотики были только-только открыты, их эффект казался просто волшебным! Несколько инъекций пенициллина вылечивали без вариантов смертельный эндокардит. Я видел нечто подобное в Африке. Местное население практически лишено современной медицинской помощи, антибиотиков не знает (во всяком случае, в тех отдаленных провинциях, где я бродил с группой советских геологов, большинство местного населения жило первобытно-общинным строем).

Конец ознакомительного фрагмента.