— Они атаковали наш отряд!

— Ждите. — Так и не представившийся рыцарь развернул коня и поскакал обратно к остановившемуся на повороте маркизу со свитой.

Выслушав его доклад и дождавшись донесений проверивших соседний лес разведчиков, человек в черных доспехах взмахом руки дал приказ продолжить движение. Из-за поворота выехала длинная вереница обоза, который сопровождали многочисленные кавалеристы и несколько пехотных отрядов.

— Хорошая работа, сынок, — проезжая мимоходом, бросил маркиз, и лейтенант, зардевшись, склонил голову. — Поступаешь в распоряжение барона Анвольда.

— Слушаюсь… — склонив голову, прижал правую ладонь к сердцу Эмерсон, но маркиз уже проехал мимо. Подбородок мальчишки задрожал, ему с трудом удалось взять себя в руки и упрямо сжать рот.

Вот так-то вот, привыкай, мальчик, это — война. Никто здесь тебя за победу в ничего не значащей схватке золотыми шпорами не одарит и в звании не повысит. Сумеешь вовремя понять эту нехитрую истину, не станешь из кожи вон лезть, лишь бы перед командирами выслужиться, может, и выйдет из тебя толк со временем. Да и у подчиненных шансов дожить до конца войны прибавится.

Очень на это надеюсь…

Краснявка. День третий

— Кейн!

— Да, господин капрал. — Я отложил точильный брусок, которым безуспешно пытался выправить лезвие кинжала, и поднялся с завалинки.

Спрыгнувший с колен серый кот недовольно махнул хвостом и убежал в дом.

— Ночное дежурство на тебе. — Капрал Брольг выплеснул под забор ушат грязной воды и потер только что выбритый подбородок. — В помощь кого-нибудь из волонтеров возьмешь.

— Слушаюсь, господин, — ничем не выдал я своего раздражения.

Ну что за дела такие? Каждую ночь в караул! Я понимаю, что пацанам этим деревенским доверия ни на медяк, и мне, Арчи и Шутнику за всех отдуваться приходится, но так с недосыпу и с глузду двинуться недолго.

Капрал ушел в хозяйский дом, я снова уселся на завалинку и прислонился к нагретой солнечными лучами стене. С той схватки с людьми Ингвудов прошло уже три дня, и все это время мы почти безвылазно просидели в небольшой деревеньке Краснявка, что поблизости от Старого Перента. И, как мне думается, просидим мы здесь еще очень и очень долго.

Поднявшийся ветер хлопнул ставней, откуда-то издалека донесся запах гари. Я поковырял острием кинжала выкрашенные синей и желтой краской узоры резного наличника и угрюмо обвел взглядом опостылевший за последние дни просторный двор. Все как прежде: срубленный из лиственницы хозяйский дом, небольшой сарай рядом с крытым соломой амбаром и высокий забор с распахнутыми настежь воротами. Со стороны огорода послышалось протяжное мычание — там были хлев, конюшня и птичник.

— Кейн!

— Да? — Ну чего вам всем от меня вдруг понадобилось? Не видите, что ли, человек делом занят? — Чего тебе, Олаф?

— А оборотня только серебром убить можно? — Молодой ополченец вышел из покосившейся сарайки, в которой нас разместил хозяин, и повесил набитый соломой тюфяк на забор.

— А ты с какой целью интересуешься?

Я с сожалением покосился на разложенные на тряпке ножи, до которых так и не дошли руки. Тенью чую: не дадут мне сегодня их в порядок привести.

— Да следы в лесу странные видели и болтают, корову на выпасе напополам разорвали. А рядом письмена колдовские, кровью написанные.

— Олаф, ты же ночью караулил. Только-только луна нарождается! Какие оборотни?!

— Ну а так, если…

— Никаких так. И вообще, мой тюфяк тоже вывеси.

— Хорошо. — Парень разогнал выискивавших в пыли семена кур и вернулся в сарай.

Оборотни! Какие могут быть оборотни, когда такие дела творятся? Да всей нечисти впору в норы поглубже забиться. Вот когда землица кровью пропитается, когда в каждом овраге по могиле будет, а солдаты герцога обратно в Ранлоу вернутся, тогда самая потеха и начнется. Тогда без клинка посеребренного да освященного из дому после захода солнца лучше не выходить. А в лес так и днем в одиночку лучше не соваться. А он мне тут — оборотни…

Ох, достались сослуживцы, тень им в душу! Как маленькие, честное слово. Нет, чтоб вместо этих олухов нормальных солдат дать, так направивший нас сюда барон Анвольд всего дюжину пехотинцев из своего отряда выделил.

Оно и понятно, у него теперь каждый человек на счету: в одну ночь раздавившие зачатки мятежа воинские части перебрасывают обратно на восточную границу Ранлоу, а за порядком присматривать, да партизан и лазутчиков Йорка ловить остались гарнизоны Норгвара и еще трех приграничных фортов. Ну и каратели, конечно, лютуют. Самое время для них сейчас. Все, кончилась в долине вольница, крепко за нее великий герцог взялся.