Вика поборола волнение и двинулась с места в направлении его шезлонга.

– Да пребудет с тобою Свет, Эдгард, – обратилась она к нему «как положено».

– Привет, Феврония! – радостно отозвался он, открывая глаза. Ей показалось, что парень, возможно, задремал на солнышке, а она его разбудила. – Ты как здесь оказалась? Одна пришла, что ли?

– Да, – пожала она плечами, – все заняты в Школе. А ты почему не с учениками? – спросила она, несмело присаживаясь на соседний шезлонг.

– Долгая история… – сказал он как-то невесело. – Видишь ли, я больше не куратор. В этом году меня переведут на новую работу, потому мне не доверили новых учеников.

– Вот как.. А что за работа?

– Долгая история… – вздохнул он. – Расскажу как-нибудь в другой раз. Купаться будешь? – спросил он бодро, как ей показалось, желая сменить тему.

Вика напряглась. Она пришла сюда с целью прогуляться, потому о купальнике даже не подумала.

– Да у меня купальника нет, – ответила она без утайки и широко ему улыбнулась.

Эдгард ответно расплылся в улыбке. Его фиолетовый взгляд озарился. Ей даже показалось, что в его мыслях назрел какой-нибудь вольный комментарий, но он, конечно, сдержался.

– Я тоже не плаваю при свете дня… – заметил он между делом. – Предпочитаю ночные водные процедуры.

Направление беседы интриговало. Казалось, парень намекал на совместное ночное купание в озере Света… Но Вика понимала, что больше не была человеческой девчонкой, а Эдгард не был обычным парнем. И флирта между ними быть не могло. Но тогда почему все происходящее так напоминало нечто подобное?..

Она решила не развивать тему купания голышом в озере Света и сказала:

– Раз мы оба сегодня не имеем важных дел, может быть, расскажешь мне о том мире, откуда ты родом?

– Конечно, – охотно отозвался он. – Ложись на шезлонг поудобнее. Может быть, хочешь кокос?

– Хочу, – сказала она бесхитростно, провожая взглядом немедленно поднявшегося на ноги парня. Отчего-то совпадение не показалось ей случайным: он знал, что именно она заказывала в кафе во время первого посещения ангельского озера. И ей стало приятно от осознания этого.

Разглядывая его фигуру издалека, Вика несколько озадачилась: на Эдгарде были все те же светлые шелковые брюки, хотя остальные парни-ангелы загорали и купались в плавках. Почему он не раздевался, нежась на солнышке? Она откинулась на шезлонг и приподняла подол тонкого розового платья, подставив солнцу красивые ноги.

Эдгард уже возвращался с двумя кокосами в руках. В них были вставлены соломинки, а срезы украшали цветки ярко-розовых орхидей.

– Я хотел поговорить с тобой… кое о чем, – сказал он, подавая ей кокос.

– И о чем же?

Он вернулся на свой шезлонг, отпил кокосового молока из трубочки и сказал с хитринкой:

– В тебе еще так много человеческого…

– Это плохо?

– Наоборот. Ангелы тоскуют по прошлым жизням, даже те, кто давным-давно свыкся с новой сущностью. Но об этом не принято говорить вслух. Большинство из нас ни за что в этом не сознается…

– А почему говоришь ты? И почему мне?

– Ты напомнила мне себя триста лет назад.

– Давно ты стал ангелом… Расскажешь мне о том мире, в котором ты был человеком? Какой он?

– Похож на твой, но в моем было волшебство. Самое настоящее, как в известных тебе сказках. Каждый человек там умел колдовать, получал ту или иную способность. Помню, в одном из воплощений я мог вызывать в небе молнии. Это было самым сильным моим умением из всех прожитых жизней. Чаще всего же мне доставались незавидные способности: соединять разбитые черепки, чувствовать приближающуюся непогоду… Однако любимой моей жизнью стала последняя, в которой я не имел волшебных способностей вообще! Но я смог достичь самой вершины, будучи посредственностью в мире волшебников… – он говорил пламенно и при этом проникновенно. – А после смерти меня призвали на службу ангелы. Забавно, мой народ даже не подозревает об их существовании. Местная религия базируется на совершенно других принципах.

– Как ин-те-ре-сно-о… – протянула Вика. – Одинаковые люди живут в параллельных мирах с разными физическими законами…

– Не совсем одинаковые. Я кое-чем отличаюсь.

– Глазами?

– И глазами в том числе. Хотя и в моем мире фиолетовый цвет радужки очень редок. Просто я, как и все ангелы, обрел ту внешность, что считал при жизни привлекательной. Хотя черты моего лица почти не изменились, я любил свое отражение… Разве только горбинка на носу исчезла.

– И чем же еще ты отличаешься, Эдгард?

Он улыбнулся:

– Это не имеет никакого значения для жизни ангелов. А сколько тебе было, когда ты умерла в последний раз? – надо отдать ему должное, он мастерски уходил от ответов.

– Мне было семнадцать. И других жизней я все еще не вспомнила.

– Так рано… Когда ты вспомнишь, тебе будет намного проще принять свою новую сущность, смириться…

– А что со стороны заметно, что я… не смирилась? – спросила Вика с замиранием сердца.

– Да, очень.

– И когда же мне положено вспомнить?