Удивительно, но в этот раз мы спустились с лестницы аккурат возле тропинки, уводящей в глубь леса. Никаких продираний через кусты, перелазаний буреломов, тропа предвещала милую прогулку по лесу, не более.

– А что Вы сделали с Аренъяром? Он не станет нас преследовать?

– Он даже не узнает о нашем отъезде.

– Вы оставили его в замке?
– я удивленно посмотрела на беспечного магистра, - А если он что-нибудь натворит?

– Лаэш присмотрит. Это всего лишь мальчишка, Дайренн, - усмехнулся магистр

– Что-то я волнуюсь, - внутри и впрямь вдруг появилось беспокойство.

– За Арена?
– в голосе лорда послышалась насмешливость.

– Да нет же!
– взбрыкнула я и слегка покраснела, - За замок!

– За пять сотен лет никто не снес, и вряд ли это удастся юному адепту.

– Вы слишком самоуверенны.

Внезапно тропинка оборвалась, не скрылась в зарослях, а именно оборвалась. Потому что впереди был самый настоящий обрыв. И глубокая воронка без малейших признаков жизни, покрытая слоем пепла.

– Это что?!
– изумилась я.

– Не узнаешь?
– хитро спросил магистр.

– А я эту ямищу уже видела?
– еще более изумленно спросила я.

– Хуже, - спокойно ответил магистр, - Ты ее сотворила.

– Как?

– Высвободив силу огня. Разве не помнишь, что было, когда ты отправилась погулять в лес?

– Я заблудилась, - виновато опустив голову, призналась я, - А еще на меня нежить напала, на рыбу похожая.

– Да-да, и ты кардинально решила проблему с дурным местом.

– Так может это и не я совсем? Оно само. Место-то дурное было. Вот дурь из него и вышла.

– Дурь из него кое-кто вышел. Еще более дурной, - рассмеялся лорд Эрсиэ.

Я не ответила, как-то не по себе осознавать, что вообще на такое способна. А будь рядом кто живой, что было бы? Вместе с могуществом всегда об руку идет ответственность, и всегда стоит помнить об этом. Нет ничего хуже безрассудного мага, а я, к сожалению, не отличаюсь железной выдержкой. Страшнее всего бояться себя. И правильно лорд сказал, дурная я не в меру.

Он взял меня за руку, и мы начали осторожный спуск. Мягкий пепел хрустел под ногами, как снег. Черный снег, укрывший мертвую землю. Запах гари и мелкая пыль, вздымавшаяся от наших шагов, щекотали в носу, а глаза начали слезиться.

– Ну чего ты погрустнела? Порастет еще травой выжженная земля. Зато нежити меньше стало, лес безопасней.

– Нежить жалко, - пробубнила я. Не то, чтоб мне действительно жалко было нежить, но делиться настоящими чувствами не хотелось.

Когда мы опустились на самое дно, и предстояло совершить подъем, чтобы выбраться их воронки, магистр вдруг подхватил меня на руки и взбежал по отвесному склону. Я только охнуть успела от неожиданности.

– Ты бы долго поднималась. Еще скатилась бы вниз пару раз, - пояснил магистр, продолжая меня нести.

– Но теперь-то можно поставить меня на землю?
– возмутилась я.

– А ты перестань печалиться по безвременно почившей нежити, - с улыбкой произнес лорд, но все-таки поставил меня. И улыбка у него вдруг вышла такой доброй и светлой, что я невольно улыбнулась в ответ.

– Нежити тоже где-то жить надо, - все равно упрямо заявила я, но это уже скорее была игра, а не реальная скорбь по восставшим мертвым чудищам. Но лорд Эрсиэ резко сменил тему:

– Сейчас выйдем из леса, остановимся в деревне. Там немного отдохнем, а потом я подниму пару мертвых лошадей и возницу. И по тракту к завтрашнему утру доберемся до Аринкая.

– А лошади и кучер обязательно должны быть мертвыми?
– спросила я, представив реакцию дяди, когда мы въедем в поместье в карете, запряженной трупами.

– Мертвые быстрее, - пояснил магистр, весомый аргумент, но все же.

– Нас в город не пустят.

– Иллюзию наложу. И еще, хотел тебе сказать сразу, но опасался твоей неадекватной реакции. Пообещай, что не станешь верещать.

– Ну, - пожала я плечами, - Ладно.

– В Аринкае представишь меня своим женихом.

– Что?!
– взвизгнула я.

– Ну я же просил, - с досадой ответил магистр, - Никаким другим образом ты не оправдаешь мое появление. Разве девушке пристало путешествовать в компании постороннего мужчины? А мой статус жениха избавит тебя от косых взглядов и нападок дяди заодно.

– Мама будет в шоке, - вздохнула я.

– Мама будет рада, - он изобразил коварный оскал, который трудно было назвать улыбкой.