На первый взгляд оплошность и невелика, но именно в ней разгадка произошедших позже событий и трагедий. От этой мелкой оплошности пошли сквозь ряд столетий все несуразицы в описании русской истории. Теории норманизма и антинорманизма, теория «призвания варягов» – всё явилось следствием этой несуразицы. И бьются, и ругаются историки и исследователи, не щадя себя, растрачивая последние нервы и теряя последние волосы в споре, где не может быть правильного ответа, и только потому, что нельзя на изначально неверно поставленный вопрос найти правильный ответ. Тем более что истина лежит на поверхности. Правда, никому не нужная. Бесхозная. Никто на неё внимание обратить не хочет. А ведь всё так просто. Суть в том, что мать Рюрикова была старше, чем её сестра, отданная за изборского князя, и соответственно её сын, названный в летописях Вадимом Храбрым, ставший князем изборским, был моложе Рюрика. Поэтому по праву старшинства он эту власть и не получил. Лучшим доказательством этой теории послужат логика и здравый смысл. Казалось бы, при чём здесь он? Но сейчас вы сами в этом убедитесь.

Передача Гостомыслом власти своему преемнику, как это ни странно, стала ключевым моментом в древнейшей русской истории. А сама эта история началась с вещей, можно сказать, мистических. Как вы помните, Гостомысл передал власть сыну своей любимой дочери и всё потому, что ему приснился вещий сон, в котором он, как наяву, увидел, что именно от неё пойдёт великий род, который будет иметь власть чуть ли не над половиной мира. «О чём тут думать!» – воскликнул Гостомысл, едва протерев глаза, тем более что и дочь любимая, и тут же решил возвести на свой трон внука Рюрика. А дочь, которую звали Умила, была в семье отнюдь не старшей. Вот такая вот чудесная вышла история. Так, вопреки всему Гостомысл выбрал своим преемником Рюрика и, как считают позднейшие историки, не прогадал. Возможно, вы скажете, что так считают и летописцы, и, соответственно, летописи вместе с ними, а также и многие другие учёные-книжники, но тут всё обстоит не так просто. С отношением к Рюрику в летописях мы столкнёмся совсем скоро, и вы удивитесь тому, что они о нём говорят. Но сейчас мы вернёмся к Гостомыслу, стоящему перед сложным выбором передачи власти. Если поверить в историю со сном, то никакой сложности не было вовсе. Проснулся и сразу потребовал: «А ну-ка, доставить мне сейчас же внука Рюрика во дворец! Да живей, государственное дело!» И понеслись гонцы исполнять княжье поручение. Ведь если внук Вадим был рядом, то Рюрик жил в краю неблизком. До него три дня скачи – не доскачешь.

Только не всё так просто. И никакого скоропалительного решения Гостомысл, едва очнувшись ото сна, не принимал, скорее, наоборот, до последнего тянул с принятием решения. «Почему? С чего вы взяли? – спросите вы. – В чём подвох?»

Судите сами. «Славяне, как пришельцы и обладатели сих народов, имели древний обычай князей не по выбору, но по наследию возводить, потому и Гостомысл оный был наследственный, как Иоаким епископ сие утверждает, что он после отца наследовал» – так говорит летопись. Переведу для тех, кто не понял. Князей не выбирали. Княжеская власть передавалась по наследству, то есть по праву старшинства. Династия! И не должна она прерываться. И это не просто традиция, которую можно было так просто взять и нарушить, это было правило, по которому и жил род. Разрешая часто и, судя по всему, умело самые сложные вопросы, славянский князь вряд ли сам стал бы нарушать привычные для всех устои в своём же собственном племени. Он уже много пожил и много чего повидал и без всякого труда мог себе представить, чем обернётся в будущем такой его странный поступок. Тем более что особо и представлять не требовалось, тут даже ум напрягать не было необходимости. Если всерьёз рассматривать вариант, при котором Вадим был старше Рюрика, то получается, что, назначая вождём своего клана прибывшего из-за моря варяга, которого он даже ни разу не видел, Гостомысл лично закладывал пороховую бочку и поджигал фитиль раздора и междоусобицы. Поощряя и провоцируя в недалёком будущем жестокую борьбу за власть между внуками. При этом он устранял от законной верховной власти своего внука Вадима, который, как и сам Гостомысл, был славянином и жил рядом с ним. В чём тут смысл? Возможно, вы видите то, чего не вижу я? Напомню, своего «любимого» внука Рюрика он ни разу в глаза не видел и понятие о нём имел самое смутное. Единственным на тот момент и самым большим его плюсом было то, что «он являлся сыном его любимой дочери». Аргумент для передачи власти в обход всяческих традиций не самый веский. Если Вадим был старше, он по закону должен был получать всё, и с такой внезапной потерей он никогда бы не смог смириться. Дед это знал и понимал, не мог не понимать. И всё одно выбрал младшего Рюрика, не имевшего прав старшинства? Странный выбор. Странное постановление. Притом слово «странный» напрашивается в этом случае практически постоянно, иного определения и не подберёшь. Оно чаще всего приходит на ум, вертится на языке, когда дело касается в летописи такого тонкого политического момента, как передача власти. Это я к тому, что эти странности не последние, есть ещё. Что заставляет задуматься. Или говоря по-иному – такого не бывает. Любой старик, любой пенсионер, любой взрослый опытный человек, подойдя к определённой жизненной черте, начинает всерьёз задумываться, что и кому он после себя оставит. А у Гостомысла было чего оставлять, на его плечах лежала забота обо всём государстве. И он это понимал, не мог не понимать. Будущее его народа зависело от того, в чьи руки мудрый Гостомысл передаст свою власть. Только от него зависело сейчас, кто будет следующим правителем, и прогадать он не мог. Слишком много стояло на кону.

Надо признать, что Гостомысл попал в довольно щекотливое положение. Старость давала о себе знать, а выбор наследника оставался открытым. Гостомысл даже и подозревать не мог, что выбор окажется столь непрост. Предугадать, что все его четыре сына погибнут раньше его, он просто не мог. Да и кто может себе такое представить? Оставались внуки. Умилу, старшую из дочерей, он удачно выдал за Годелайба, сына короля Витислава, который был довольно сильным князем и прочно держал в руках большую территорию Финляндии. То есть соседнюю землю. Понятно, что Гостомыслу был интересен не Годелайб, который проживал у чёрта на куличках, а сильный Витислав, с которым он таким образом роднился. Это был первый вклад во внешнюю политику, сделанный Гостомыслом. Но тогда это выглядело отличным и вполне оправданным решением. Ибо сильный союзник был необходим. Только иметь союзником викинга – это одно, а пускать его на свой трон, управлять своим народом – это несколько иное. Но жизнь сделала невообразимый зигзаг, и теперь именно Рюрик становился законным наследником. Вряд ли эта мысль радовала Гостомысла. Он не раз сражался против варягов, избавил от их господства славян, а теперь был вынужден привести сам викинга в свой дом и посадить на трон. Действительно, у судьбы бывают крутые повороты.

Давайте посмотрим, что было бы или что должно было быть, если бы Гостомысл остановил свой выбор именно на Рюрике. Как вы помните, Гостомысл скончался не внезапно и не скоропостижно, что было хорошо для его народа. Время у него было. Что он должен был сделать? Призывать юного варяга загодя и приучать к власти, передавая опыт. Вот что. Язык, в конце концов, учить! Как викинг без знания языка будет с подданными общаться? На каком языке родному народу приказы отдавать? Однако Гостомысл почему-то не спешил, а жизнь в те времена была такова, особенно на Севере, что воины практически всю свою жизнь не выпускали меча из рук. Но Гостомысл не торопится. Не мчатся славянские гонцы за его внуком, горяча и нахлёстывая коней. Почему не торопится Гостомысл? Куда же тогда девалась вся его хваленая мудрость? А она никуда не исчезла. Старый князь делал все, как и было положено, только по какой-то неведомой нам причине летописец исказил его действия, чем и внёс смуту в умы последующих поколений. Возможно, Гостомысл и сам был бы рад передать свою власть внуку-славянину (который был младше Рюрика), но закон и традиции диктовали иное.

Законность и традиции – вот что в первую очередь заботило Гостомысла всю его бурную жизнь, а сны и сновидения не были из числа аргументов, влияющих на его поступки. Тем более что такая легенда о вещем сне не одна на свете, она, безусловно, нужна, чтобы подчеркнуть Божественное провидение и Божью волю, не более того. Таких легенд мы встретим немало, отличий практически нет, хотя говорят они о разных народах. Например. «Еще до появления внука на свет царь Мидии Астиаг увидел как-то странный сон. Якобы из живота его дочери стала расти виноградная лоза. Она опутала всю территорию Мидии, затем перекинулась на Азию и покрыла всю ее. Астиаг обратился к жрецам-толкователям. Те объяснили ему, что его дочь родит мальчика, который еще при жизни Астиага захватит Мидию, а потом всю Азию». Ничего не напоминает? Только случилось это на несколько веков раньше. Похожий сюжет имеется в бретонских сказках, связанных с чародеем и предсказателем Мерлином: отец Вильгельма Завоевателя останавливается на ночлег на постоялом дворе и просит у хозяина одну из его дочерей на ночь. «Горожанин не дал герцогу собственную дочь, а предложил гостю провести ночь с другой девушкой, бретонкой, которая… жила в его доме вместе со своими родителями. И вот посередине ночи, когда герцог глубоко спал, девушка громко вскрикнула во сне и разбудила его. Герцог спросил, что так напугало девушку, и та ответила, что увидела во сне, будто огромное дерево выросло из ее чрева и накрыло своей кроной всю Англию». Теперь рассказ о Гостомысле, который содержится в Иоакимовской летописи: «Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дочери его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: „От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его“». Летописец не мог сам объяснить такое удивительное решение славянского князя, но человек он был, видимо, грамотный и начитанный и, найдя удачное заимствование, сразу вставил его к месту. Поэтому и прижилось. Мне же первое, что приходит на ум после прочтения этого рассказа, так это строчка В.С. Высоцкого: «И всё снились мне венгерки, с бородами и с ружьём». А все разговоры о том, что Гостомысл больше всех других детей любил свою дочку Умилу, – это уже позднейшие сказки. К тому же рассказ о пророческом сне Гостомысла отсутствует в других древнерусских источниках, там даже нет намёка на него. Так что создатель Иоакимовской летописи просто подчеркнул широту своего кругозора и мастерство рассказчика, умело вплетя эту известную историю в историю русскую.

Если бы Вадим был действительно старше Рюрика, то Гостомысл, не задумываясь, передал бы всю полноту власти ему. Поэтому он не торопился разыскивать и звать к себе молодого варяга, для того чтобы передать ему свою мудрость и умение управления славянской землёй, наоборот, он как нарочно отдалял этот момент. А ведь научить своего преемника всему, что знает и умеет, было его первостепенной задачей. Даже обязанностью. К тому же учитывая, что этот самый преемник мог и не разуметь славянского языка. Такая опасность существовала. Так что, скорее всего, действия мудрого Гостомысла говорят о том, что внука он увидеть не спешил. «И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братья и их сородичами» – вот что доносят до нас и Нестор, и В.Н. Татищев. Объяснить такое поведение славянского князя очень просто: он не сильно надеялся на варягов, от ярма которых избавил свой народ. Поэтому Рюрик появился в славянских землях уже после смерти Гостомысла, и увидеть родного и такого знаменитого дедушку ему не довелось. Кстати, к моменту прибытия Рюрика на Русь Вадим уже находился в столице, Старой Ладоге. Вот он своего дедушку, вполне возможно, застал живым. Не исключена возможность, что ещё до своей смерти Гостомысл вызвал славянского внука к себе в Ладогу, чтобы обучить ремеслу правителя. Так, кстати, делали все и всегда, и Святослав, и Владимир Святой. Странно было бы, если Гостомысл действовал иначе. Повторюсь, Рюрик хоть и старший среди внуков, но варяг, и если Гостомысл действительно хотел передать ему власть, то почему не озаботился вызвать его заранее? Всё показать, всему обучить. Видимо, он надеялся на иного преемника, и этот преемник уже приехал в Ладогу. Так что всё говорит о том, что Гостомыл остановил свой выбор не на Рюрике, а как раз наоборот. За Рюрика были традиции и законность, и через них князь переступить не смог.

Кстати, поддержку теории о том, что мать Рюрика была старше матери Вадима Изборского, я нашёл в совершенно неожиданном месте. В работе человека, чей авторитет был велик, а тяга к знаниям огромна, – великой государыни российской Екатерины II. В какой-то момент жизни императрица увлеклась историей своей новой Родины и подошла к этому вопросу вполне серьёзно. История России, написанная рукой Екатерины, довольно детальна, в ней есть буквально всё: и кто от кого родился, и какие князья где правили, кто с кем воевал и т. д. и т. п. Словом, все основные события изложены, правда после середины XII века она обрывается. Но достаточно и этого. Кроме «Истории», великая императрица написала пьесу, которую так и назвала: «ИЗЪ ЖИЗНИ РЮРИКА». В первом же действии этой самой пьесы умирающий Гостомысл доводит до сведения старейшин свою последнюю волю, кому и почему он передаёт власть: «Дти средней дочери моей Умилы, супруги финскаго короля, отъ рода Одина, который Сверомъ обожаемъ». Власть переходит к Рюрику по праву старшинства, и никак иначе. Традиции соблюдены. Вадима в этой пьесе Гостомысл именует: «Теб, Вадиму, любезному моему внуку, въ коемъ вижу образъ меньшой моей дочери».