— Хватит морочить мне голову! Я знаю, Элис, ты прекрасно отдаешь себе отчет в том, что делаешь, в каждой мелочи. — Он сделал глоток красного вина и многозначительно посмотрел на нее. — Так что можешь не прикидываться дурочкой. Я на эту удочку не попадусь.

Она кивнула и подавила улыбку:

— Разве можно обвинять девушку в том, что она пытается хоть немного отплатить парню, который, как говорится, поматросил и бросил?

— Так это была месть за мой отъезд? А я-то думал, ты отплатила мне за все те времена, что я обзывал тебя Упертой Балериной.

— В свое время я с гордостью носила прозвище Упертая Балерина. — Грустная улыбка коснулась ее губ.

— Ты буквально жила балетом.

— Только этим я всегда и хотела заниматься. — Она обвела кончиком пальца край бокала. — Помнишь, как я опаздывала на репетицию, и ты подвозил меня после работы? Мне пришлось переодеваться на заднем сиденье машины, потому что без формы меня не пустили бы на занятие.

Помнил ли он? А кто забыл бы ту красивую девчонку на заднем сиденье, срывающую с себя рабочую одежду и натягивающую узкое балетное трико и этот балетный костюм — леотард? Кол с усилием сглотнул, вновь ощутив неловкое натяжение брюк.

— Ладно, давай по-честному, Кол. Поговорим о твоем выступлении, и на сей раз без фокусов, серьезно. — Элис накрутила спагетти на вилку и отправила порцию в рот. — Начать хорошо бы с того, по какой причине ты боишься публичных выступлений. Это позволит понять, какая методика подготовки тебе подойдет.

— Я рассчитывал на подход из серии «глубоко дышать и считать до десяти». — Он нервно взъерошил волосы и стал отбивать ногой быстрый ритм. — Все эти мудреные психологические штучки не для меня.

— Тебе придется в них разбираться, если хочешь предстать перед всеми этими людьми. Мы говорим о сотне человек? О тысяче?

Паника противными мурашками поползла вверх по спине Кола, а горло будто ледяными пальцами сжало.

— Не знаю.

Он старательно избегал заглядывать в эту часть короткой справки, составленной для него секретаршей, потому что знал, как остро отреагирует. Кол с шумом выдохнул — эти проклятые публичные выступления были его ахиллесовой пятой!

— Ладно, это не так важно. — Элис повертела в руках вилку. — Думаешь, все дело в количестве присутствующих? Ты упоминал, что у тебя не возникает проблем в переговорной, так что, может, нам нужно найти нескольких подопытных кроликов, перед которыми ты мог бы попрактиковаться…

— Нет, — резко выпалил Кол, хотя совсем не собирался грубить.

Элис, посерьезнев, задержала на нем взгляд:

— Если ты не можешь даже немного потренироваться, как тогда собираешься выйти к публике?

«Я не знаю!» — отчаянно стучало у него в голове. Это было просто смешно. Он, человек, добившийся такого успеха, с инновационной технологической компанией, названной в его честь, и… ладно, на самом деле его жизнь этим и ограничивалась. Что тоже, впрочем, было немало. В столь юные годы он достиг таких высот, которых иные индивидуумы не в состоянии добиться и за всю свою никчемную жизнь.

Зачем, черт возьми, он страдал этой фигней? Достаточно сказать организаторам конференции, что у него дел по горло, и уехать, не выставляя себя на посмешище. Но тогда его общение с Элис прервется. Всем своим существом, всеми фибрами души Кол не хотел ее покидать.

И все же он должен был это сделать. Она могла обойтись и без такого проблемного субъекта, как он, который только и делал, что все портил.

— Кол? — Голос Элис прервал его мысли.

— Не буду я этого делать. Все, точка, не о чем и говорить.

— А ты все так же упрям, как я погляжу.

Стоявшая между ними свеча замерцала, будто улавливая повисшую напряженность. Кол почувствовал, как под столом стройная нога Элис прижалась к его ноге, и его тело окутало теплом.

— Чья бы корова мычала.

— Я не упрямая.

— Да, не упрямая, а просто невероятно упрямая. Как бы это назвать? Может быть, упертая?

Ее рот в негодовании округлился, и кровь застучала в ушах Кола. Вот такую Элис — злющую, колючую, с выпущенными коготками — он любил больше всего. Ему казалось, что такая Элис могла справиться с чем угодно.

— Слушай, все это, конечно, очень интересно, но ты так и не ответил на мой вопрос. — Она снова попыталась стать хозяйкой положения.

— На какой вопрос?

— Я спросила, почему ты так боишься выступать на публике? — Она пристально посмотрела на него.

— А я тебе ответил, что не хочу всяких там психологических штучек. — Он пронзил вилкой порцию пасты, и столовый прибор лязгнул о фарфоровую тарелку.

— Как я смогу тебе помочь, если ты не будешь со мной откровенным? Ты платишь мне — и, наверное, хочешь оправдать свои затраты.