Внезапно его охватило сексуальное возбуждение, он снял льняной пиджак и перекинул его через руку:

— Нам, наверное, лучше пойти в конференц-зал. Я выступаю первым, поэтому хочу оказаться там до того, как нахлынет толпа.

Кол снова взял Элис за руку, и тут до них донесся гул голосов: мероприятие началось. Теперь публики вокруг стало больше, шум усилился. Даже успокаивающего прикосновения ладони Элис было недостаточно, чтобы подавить настойчиво подступавшую к горлу тошноту. Через полчаса Кол должен был сидеть в комнате для выступающих — это означало, что до выхода на сцену оставался всего час. От одной только мысли об этом желчь подступила к горлу.

— Так, выходит, я — старая и близкая подруга, да?

Кол закатил глаза:

— Ты ведь знаешь, я имел в виду не в физическом смысле. Вы, женщины, так болезненно на все реагируете!

— А тем, что мы делали прошлой ночью, ты занимаешься со всеми своими старыми близкими друзьями?

Сладостные картины прошлой ночи тут же замелькали перед его мысленным взором. Руки, губы, языки, приятные округлости. Все это, казалось, навсегда врезалось ему в память… что было весьма кстати. Кол знал: скоро он потеряет Элис, и у него останутся лишь воспоминания.

— Учитывая то, что другие мои старые близкие друзья — это твой брат и руководитель моего департамента по связям с общественностью, мой ответ «нет».

— Значит, нас всего трое? — Она подняла на него взор, нахмурив светлые брови над огромными серыми глазами.

— Боюсь, это все. Беру не количеством, а качеством.

Элис кивнула, вполне удовлетворенная ответом:

— Ладно, я рада быть твоей старой близкой подругой, которая иногда занимается с тобой сексом.

— Иногда?

— Два раза, — поправилась она.

— Именно. Требуется больше чем два раза, чтобы с полным правом называть это «иногда». — Кол остановился перед комнатой для докладчиков и открыл перед Элис дверь. — «Иногда» — это хотя бы раз семь.

— Семь? — рассмеялась она, проскальзывая мимо него.

— А то и еще больше, раз десять… или тринадцать.

— Смотри не спугни свою удачу.

Помещение для выступающих оказалось маленьким — скорее зона ожидания, чем комната. Здесь были кремового оттенка стены, два дивана, стоявшие друг напротив друга, и ваза со свежесрезанными цветами на стеклянном журнальном столике.

Кол вытер скользкие от пота ладони о штанины джинсов и достал из внутреннего кармана пиджака немного помявшиеся карточки с заметками.

— Оставь это мне. — Элис забрала у него пиджак. — На сцене со всем этим освещением будет жарко — пиджак тебе не понадобится.

Отбивая безумный ритм ногой, Кол расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Нервная энергия захлестнула его. Стоило захватить с собой мячик для снятия стресса, кубик Рубика… хоть что-нибудь, чтобы занять руки.

Тук, тук, тук. Что, если он выйдет перед всей этой публикой и никто даже не посмотрит на него? Или, того хуже, к нему будет приковано всеобщее внимание? Что, если он споткнется, поднимаясь на сцену? Что, если?..

— Хватит, угомонись уже, — громкий голос Элис прорезал тишину комнаты.

Кол резко вскинул голову. Элис сидела на подлокотнике стоявшего перед ним дивана, скрестив в лодыжках длинные ноги.

— Я даже отсюда слышу, что творится у тебя в голове. Накручивая себя до предела, ты ничем себе не поможешь.

— Я не знаю, чем еще заняться, — огрызнулся Кол. Страх сделал его раздражительным.

— Просто дыши. — Элис встала и подошла к нему, положив руки на его запястья и слегка надавив на них, чтобы его ладони легли на колени. — Сделай вдох, один, два, три. Выдох, один, два, три.

Кол послушно выполнял ее команды, ритмично втягивая в легкие большие порции воздуха и успокаивая сердце. Он чувствовал себя дураком, который разнервничался из-за того, что остальным было проще пареной репы. А ведь он так много сделал в своей жизни. Спасся от отца-тирана, объездил весь мир, создал успешную компанию. Но мысль о выходе на сцену доводила его до нервного срыва. Как же глупо…

— Я сказала: перестань! — Элис взяла лицо Кола в свои ладони, так, чтобы он мог смотреть только ей в глаза. — Ты знаешь, что делаешь, у тебя все получится, Кол. Все будет прекрасно, я обещаю.

Кол ничего не ответил. Его так и тянуло оттолкнуть ее, попросить ее уйти, а потом запереться в этой комнате и пропустить выход на сцену. Но он не привык быть трусом — он пообещал себе, что никогда не будет неудачником, как дражайший папочка. Нет, он должен был сделать это!

— И знаешь, что еще? — добавила Элис. — Я буду там, в первом ряду. Так что можешь смотреть на меня и представлять, что в зале больше никого нет.

Это было легко — всякий раз, когда Элис оказывалась рядом, Кол видел только ее одну. Она была здесь ради него. Слабый проблеск надежды вспыхивал в его груди всякий раз, когда Элис смотрела на него — так открыто, так вдохновляюще. Но Кол знал, что долго это не продлится: при малейшем же разногласии она замкнется в себе… Как обычно.