Дэниел почти герцогски нахмурился и хотел было сказать что-то ещё, но по лестнице начала подниматься парочка симпатичных дарований, отдавших книксены Тони и мило захихикавших.

– Мы закончим этот разговор, – пообещал Дэниел отцу, поравнявшись с ним.

– Когда-нибудь, – согласно кивнул Тони, и едва сын отвернулся, комически простонал: – За что-о-о, Еди-иный?!

– Ты хоть что-нибудь не обращаешь в шутку? – шагая к выходу, поинтересовался Дэниел.

– Кое-что. Нет, правда! За что такому весёлому парню как я, такой суровый сын?

– Ты всё-таки считаешь своё поведение правильным?

– Нет. Но на этой планете все слишком серьёзно к себе относятся, и так важничают, что становятся смешны. Я с моим поведением прямо-таки ниспослан свыше. Но, честно, я просто не могу быть другим. Не могу быть как все вокруг. Это же… каким бревном надо быть… что бы так упиваться своим существованием, как они. Уж лучше смущать, парадировать, рисковать казаться им, в свою очередь, странным и смешным. Замечал, что красавцы и прочие разумные опасаются быть смешными, если играют социальные роли хоть в чём-то выдающихся или значительных особ?

– Д-да…

– Присмотрись. Среди всех титулованных не больше двух десятков персон, не стесняющихся своей личности. Это братья Асинари, герцог Ветреный, Риа Эхгард и пара-тройка мальчишек Рашингавы из тех, что совсем ещё молоды и искренне увлечены науками. В меньшей степени и наш Сапфир, и Эсса Бесцейн, и принц Санктуарий. Крис Рэйли, Колин Хант и Сет Лифорд тоже подходят. Они забавные. А всех остальных так и хочется встряхнуть.

Дэниел не нашёл, что ответить на это. Он был очень задумчив всё время обратного путешествия в экипаже.

– Кажется, ты понял меня, – отметил Тони, встретившись взглядом с сыном.

– Кажется, да.

На следующее утро Дэниел признался:

– Я начал смотреть на всё с твоей точки зрения. Ты как-то… прав. Со своей стороны.

– Добро пожаловать на первый форпост сопротивления скуке. Стиль – свободный. Китч, гротеск и абсурд приветствуются. Если понравится – оставайся. – Тони показал на свой висок: – Вот здесь сейчас рвутся фейерверки по случаю нашего взаимопонимания.

Тони закрыл глаза и откинул голову, наслаждаясь чувствами, благодаря воображению получившими краски и звуки в его голове.

– И как они? – спросил Дэниел.

– Оглушительны.

– Хочу быть тобой, – вырвалось у сына.

9.6.34. – Девятый день шестого лунного периода тридцать четвёртого года эпохи Террора Сапфира.

– Как некстати сгорел Хорнитэль, – с лёгким вздохом сказал принц Адмор, помогая Чайне Циан устроиться за столом в одном из самых дорогих кабинетов Сеттимпера. – Но благодаря этому факту сегодня мы здесь.

Чайна Циан удержала при себе свой комментарий. Он был бы слишком едким для ситуации и отдавал бы эшбернизмом. А духа бывшего мужа не должно быть рядом с будущим супругом – умным, опытным и проницательным древнейшим. Если, конечно, всё пойдет, как положено.

– Я была там всего пару раз, но не могу сказать, что этот пожар для меня трагедия, – степенно проговорила Чайна Циан. – Чревоугодие не просто не входит в перечень моих пороков, его бы даже немного не помешало для нормы.

– Вы, случайно, не собираетесь пожалеть моё время?..

– Собираюсь, – быстро сказала Чайна Циан. – Предлагаю сразу перейти к делу. Но если понадобятся ещё свидания, то хочу, что бы вы знали – мне нравятся долгие прогулки… по аллеям и паркам.

– Дань красоте внешнего мира, – глубоким голосом проговорил высокопоставленный кавалер Чайны Циан. Он не сводил с неё глаз. Она занервничала. Такой долгий взгляд принца империи… такое чувство, что ей придётся отплачивать за него, за этот взгляд. Древнейшие принцы-перевёртыши так коварны, что и это возможно. Одно хорошо – в постели с ним можно будет отбросить, наконец, страхи и условности.

Ретт Адмор наклонил голову. Его зрачки расширились, и Чайна Циан поняла, что он прочёл её мысли. Полностью. Как это возможно?

Итак, они оба всё понимают. Осталось прояснить чёртовы детали. Кем он попросит её стать? У принцев-перевёртышей есть много любовниц кроме жены. За каждой из них закреплён статус, и он вполне официален.

Но устроит ли это её?

Принесли еду. Серв разлил эйерн по бокалам и ушёл.

– Насколько вам нравится в лаборатории? – услышала серена, рассматривая содержимое своей тарелки. Всё, вроде бы, как надо.

– Очень нравится, – ответила Чайна Циан. – Я готова бороться за сохранение своего места.

– Бороться? Так значит, переезд в Белые Колонны из Нью-Лайта и есть результат вашей борьбы с мужем за возможность работать?

– Да.

– Не ожидал этого от Эшберна. Он казался мне как раз тем крылатым, кто более других открыт новому и нестандартному.

– Он произвёл на вас верное впечатление. И в любую другую лабораторию он отпустил бы меня с лёгкостью.

– Банальная ревность?