В книгу видного мастера венгерской прозы XX века Тершанского вошли рассказы разных лет, в которых наиболее тонко проявилось мастерство Тершанского-новеллиста.
"Вон Фигуры идут!" — говорили им вслед в городке.
Иначе, как по фамилии, не всякий их знал. У мужчины, впрочем, и имя звучало похоже: Зигора. Странная пара, что правда, то правда. Оба маленькие, квелые.
Детей у них не было. В гости ни к кому не ходили. Так и жили совсем одни.
Отец с матерью у Зигоры зажиточные крестьяне, до их деревни от города рукой подать. Вся родня при земле, при солидном хозяйстве. Он же двойняшкой родился, чахлым и вырос. В школу его потому отдали, что тщедушный был, косить да мотыжить силенок недоставало. Так вот и стал Зигора горожанином. На большой завод контролером устроился.
У жены его был диплом воспитательницы детского сада. Но, как ни старалась, не брали ее на должность. А дома-то дел всего ничего, скука одна. Чуть не дни напролет у окна просиживала. Или роман читала, или на цимбалах поигрывала.
Вдвоем они тоже все больше скучали. И ничего, ну ровным счетом ничего в их жизни не происходило. Единственный, кто иногда, то есть довольно часто, нарушал покой в доме, — это младший братец хозяйки, Карой.
Отпетый жулик был этот Карой. Из седьмого класса гимназии его выгнали, и он с тех пор все, какие есть, профессии перепробовал. Но с непутевым, разгульным своим характером нигде долго не задерживался. А уж мошенник был, каких свет не видывал. Бедные хозяева, бывало, трех слов сказать не успеют, а он уже или денег, или еще чего выманит. И так, и сяк пытались с ним сладить, да все впустую. Обставлял их Карой с неслыханной ловкостью.
Не было еще случая, чтобы явился он с какой-нибудь просьбой. Всегда — с грандиозной вестью. Всегда так, будто у него с собой целый мешок гостинцев.
А в последний раз умудрился внушить, что только благодаря ему сестрицу и взяли наконец воспитательницей в город ской детский сад. Что, мол, один из его дружков замолвил насчет нее словечко местному депутату.
В малокровную жизнь супругов перемена эта внесла сразу ворох событий.
Прежде они не держали прислуги. Работу потяжелее выполняла приходящая домработница. Теперь, однако, большую часть дня хозяйка была занята, вот и решили взять постоянную служанку.
Решению этому предшествовали немалые волнения, опасения, долгие разговоры. Сошлись на том, что служанка должна быть безукоризненной. В конце концов домработница рекомендовала одну деревенскую девушку, абсолютно надежную и работящую.
При первом знакомстве она буквально шокировала супругов.
Такой здоровенной оказалась эта девица, что из нее, пожалуй, запросто вышла бы не одна, а даже две пары подобных хозяевам доходяг. И голос у нее был низкий, как у мужчины, зычный и с хрипотцой.
Но она так покорно поцеловала руку хозяйке, а затем и хозяину, что тревоги их тотчас развеялись. Они даже смутились перед ней из-за этой сцены и, как могли, постарались уверить девушку, что если она будет себя прилично вести, то о лучшем месте ей и мечтать не придется.
В первый же день что бы она ни делала — все приятно изумляло хозяев.
Только успела положить в кухне свой узелок, как уже заметила на потолке паутину. Тотчас взяла метлу и смахнула. Не приходилось даже указывать, что ей следует делать. Все она замечала сама. Перемыла посуду, подмела двор, крыльцо. В большой же стирке и генеральной уборке не столько хозяйка ей, сколько она хозяйке советы давала.
Про себя супруги считали такое усердие чрезмерным и даже каким-то подозрительным. Но внешне это проявлялось лишь в том, что они одно за другим нарушали самими же установленные правила.
Зигора заявил девушке, что отныне кладовка целиком и полностью вверяется ей. Хозяйка же намекнула, что если есть у нее приличный кавалер, то можно по вечерам приглашать его к себе на кухню.
Перед сном супруги обычно читали в постели. Тогда же обсуждали и самые сокровенные дела. В этот вечер речь, разумеется, зашла о девушке.
— По-моему, она как раз то, что нам нужно, — сказала жена. — Идеальная служанка. Но тебе, дорогой, все-таки не следовало бы вмешиваться в домашние дела. Чтобы в кладовке она была полной хозяйкой — это уж слишком.
— Видишь ли, это, я думаю, не так страшно, как то, что сказала ей ты, — парировал муж. — По вечерам чтоб парней сюда приводила. На что ты ее толкаешь?!
И пошло-поехало. Они вдруг вроде как испугались, не притупила ли девушка их хозяйскую бдительность. Голос, однако, друг на друга не повышали. Чуть ли не благодатью казались им случай и повод для такого вот обмена мнениями.
Лишь сущая безделица слегка омрачила вечер. Девушка в кухне неожиданно захрапела. Да так, что склянки на полках задребезжали.
Но этот маленький диссонанс можно было стерпеть. В дальнейшем девушка с лихвой возместила его работой.
На другой день Зигора заметил, что дрова для печки кончаются, и хотел было послать девушку за дровосеком. Но она лишь рукой махнула:
— Зачем, господин? Доверьте это мне.
И чуть погодя сама уже орудовала пилой в дровяном сарае.