Вблизи селения Кум каждый холмик воспринимается, как нечто таинственное, хранящее память о тех далёких днях, когда здесь сражались и гибли, защищая свою Согдиану, воины пенджикентского князя.

С большого плато здесь открывается вид на громадную зелёную долину, на пастбища, на склоны гор. Здесь, где высились стены мощной крепости, открывается прекрасный вид на земли, некогда подвластные богатому князю. В те времена, когда Деваштич восседал на троне в своём Пенджикенте, в этой крепости, по всей вероятности, жил наместник — фрамандар. Вполне возможно, что это был тюркский царевич и ему подчинялись пастухи, землепашцы и виноградари этих селений. Они доставляли фрамандару вино, пшеницу, хлопок, птицу и виноград, а он распоряжался достоянием князя согласно указаниям повелителя. Может быть, этим фрамандаром и был Ут-тегин, который подписал брачный контракт с дочерью Виуса, по прозвищу Чата? Может быть… Но если это был не Ут-тегин, то человек, исполняющий обязанности фрамандара, был несомненно таким же богатым и знатным и, возможно, имел красавицу жену и так же, как Ут-тегин, боялся, что может оказаться долговым рабом или пленником, и потому оговорил это в своём брачном контракте, боясь за судьбу любимой, если она окажется покинутой…

Когда учёные обнаружили высокие холмы на открытой красивой террасе вблизи Мадма, когда они увидели, как хорошо проглядываются узенькие горные тропы и ущелья и как вьётся дорога по берегу Зеравшана, они решили, что на этом плато должна быть крепость, где жил наместник князя Деваштича.

И тогда молодой таджикский учёный Юсуф Якубов, аспирант Института истории Таджикской Академии наук, принялся изучать этот горный район, где люди жили с давних пор, где история оставила свои таинственные следы. Их нелегко найти, но если поискать, то…

Далеко простёрлись горы Верхнего Зеравшана. Дорога через перевал вела на север — в Фергану. Дорога на юг вела в княжество Хутталь. Там жили потомки бактрийцев, которых во времена Деваштича называли тохарами.

С вершины Мадма видны долина и ущелья. «Прекрасное место для горной крепости», — думали учёные. Начались раскопки. И была открыта громадная, превосходная крепость.

Крепость была воздвигнута на двух естественных террасах На верхней террасе был большой парадный двор с каменной лестницей, ведущей в просторный коридор, по обе стороны которого были устроены помещения. Отсюда можно было видеть дальние тропы и заранее узнать, кто спешит к стенам крепости.

Весь дворец погиб в огне пожарища, и потому всё обугленное дерево, сохранившееся в виде кусочков угля, позволило учёным сделать реконструкцию, попытаться представить себе здание в том виде, каким оно было когда-то. Так узнали, что роскошные залы были украшены резными колоннами, нарядными фризами, а широкие суфы вдоль стен были покрыты коврами. Резьбой были украшены деревянные потолки, капители колонн, арки и дверные проемы.

Пожар был настолько сильным, что сохранилось очень немногое, что способно рассказать о богатстве и пышности этого дворца. Было раскрыто около двадцати просторных комнат, каждая из них высотой в четыре метра… Парадный зал, где было особенно много резного дерева, с суфами вдоль стен, с парадным сиденьем для князя, с четырьмя колоннами, которые поддерживали кровлю, устланный коврами, был, вероятно, очень красив. Но сейчас перед учёными обугленные остатки.

Большая терраса с входами в центральные комнаты имела узенький пандус, который вёл из двора во дворец. На этой террасе найдены остатки святилища с алтарём. Здесь была площадка для огня. Может быть, на протяжении многих лет на этом алтаре поддерживался вечный огонь. Ведь в древней Согдиане огонь был священным и ему поклонялись так же, как поклонялись источнику жизни на земле — солнцу.

Повсюду обугленные остатки дерева и ковров, обломки керамики. Среди обломков пышного зала сохранился глиняный сосуд, а в нём пятьдесят бараньих косточек — астрагалов. Тут же кость горного козла, схваченная железным обручем. Это игра. У тюрков эти косточки назывались альчиками. Тысячу двести лет тому назад кто-то играл здесь в кости. Это было так давно. Но эта находка сближает ушедших с живущими на этой земле.

И сейчас в горах Таджикистана есть любители этой игры, и в любой горной деревеньке можно увидеть такой же набор костей. Как давно научились этой игре люди горной страны!

На нижней террасе были расположены конюшни, амбары, погреба. Сейчас можно себе представить, какие громадные запасы продовольствия хранились в этих хозяйственных помещениях, если фрамандар собирал подати со всех окрестных селений, где было много землепашцев, скотоводов и виноградарей.

Дворец наместника дал богатейший материал учёным. Глиняные сосуды, медные монеты, металлические пряжки от пояса древнего воина, наконечники стрел и украшения — каждый предмет говорит об ушедшей жизни, а все вместе они позволяют дописать строки согдийской истории, начатые на горе Муг.

Среди документов, переведённых В. А. Лившицем, есть ивовая палка, рассечённая пополам. На ней согдийское письмо.

«Господину, государю, великому оплоту, фрамандару от его слуги Спадака — обращение. И вам, господин, великославному, многопочтение…

И, господин, от государя Деваштича доставлен такой приказ:

„…найди овец“.

И, господин, сколько я здесь овец ни искал, ничего не нахожу…

…кроме фруктов другого ничего прикажи не выдавать…

…здесь у меня имеются хорошие одежды, и их вот я послал тебе… Сюда ко мне почта доставлена, почтовых лошадей куда мне послать?..».

В согдийском архиве найдено много ивовых палок с такими хозяйственными документами. И все они возрождают страничку ушедшей жизни. Многие из них, по всей вероятности, связаны с этой крепостью в горах Зеравшана.

Таджикский учёный Юсуф Якубов, изучая эти документы и находки, сделанные в Мадме, старается представить себе живых людей того времени. И когда ему хочется представить себе лицо фрамандара, он смотрит на картину, где изображены всадники. Он и она на фоне стен крепости. И учёный спрашивает себя — не Ут-тегин ли это с женой Чатой, любимой?