Ну, вообще-то, зря он всё это сказал. Даже маленькой мне было совершенно ясно - сейчас художнику достанется на орехи. Поскольку к своим неполным восьми годам я успела твёрдо усвоить: открытая критика любых аспектов светской жизни в бабушкином присутствии - это уголовно наказуемое деяние! Мда. Само собой разумеется, моя аристократичная бабуля не позволила себе возвысить голос и, например, зашвырнуть в потрясателя мировых основ и оскорбителя священных понятий "чем потяжельше", как иногда, на гребне мощной волны душевного порыва, делает наша кухарка. Ни в коем случае! Она необычайно выразительно, как говорится, с большим чувством, отпила ещё один глоточек чаю, подчёркнуто чётко и аккуратно поставила чашку на блюдце, гордо подняла голову, и невероятно спокойным, почти ледяным, голосом сообщила что благороднорождённые девы - по крайней мере те, что учатся в Академии Художеств, - часто пишут портреты.

Опытная я полезла под стол - от греха подальше. Неопытный художник не только туда не полез, но неблагоразумно осмелился высказать мысль, что насчёт каких бы то ни было портретов моей кисти, с его точки зрения, говорить ещё очень рано. Мне бы всё ту же перспективу научиться изображать - для начала. А что будет в конце, станет ясно только через несколько лет упорной учёбы. Сейчас - по крайней мере, конкретно ему, - мои портретные перспективы представляются весьма, весьма сомнительными. Да и вообще, особо широких горизонтов он, как состоявшийся мастер, для меня в живописи не провидит, от слова совсем. Разве что можно взять палку и сутками стоять над душой несчастного ребёнка, дрессируя бедняжку меня самым варварским образом. Так любой рисовать научится, слов нет. Однако против подобного развития событий восстаёт вся его суть свободного художника и профессионального живописца. Более того, мастер прекрасно понимает, что усидчивостью, даже минимальной, обсуждаемый ребёнок не отличался с момента рождения. И отличаться, разумеется, не будет уже никогда. Посему выработка необходимых навыков рисовальщика для данной конкретной девчушки растянется, скорее всего, на десятилетия. Более того, наш живописец, конечно, сознаёт, что если семья упрётся рогом, то мне найдут художественно одарённого педагога с любыми, даже откровенно садистскими замашками, но лично он наотрез отказывается участвовать в этом совершенно неблаговидном действе.

Надо сказать, что в плане усидчивости наш художник был абсолютно прав. Мама часто в шутку говорила, что все дети, как дети: сначала учатся сидеть, потом стоять, ходить и бегать - последовательно. А вот я в один прекрасный день как встала, так и побежала, до сих пор остановиться не могу. Мелкопакостный мой братик по этому поводу выражается гораздо грубее, типа, "у некоторых шило в заднице так велико, что заменяет собою сразу весь позвоночник". (На себя бы, кстати, посмотрел, языкастый бесёнок!) Короче, к чему я веду: факт полного отсутствия усидчивости у вашей покорной служанки ни для кого в семье не является секретом. Однако бабушка почему-то твёрдо уверена, что при должном количестве усилий, предпринятых в нужном направлении, этот мой недостаток можно успешно искоренить. Так что родственная старушенция, начисто проиграв вышеописанный спор, по-настоящему разъярилась - как же, её единственную внучку не хотят правильно воспитывать!
– и, если бы не отец, жить бы мастеру кистей и красок где-нибудь на деревенском хуторе, либо, может, вообще в каком-нибудь старом лодочном сарае. Вы не смотрите что бабуля моя - миниатюрная женщина невысокого роста. С ней не всякий дракон совладать сможет! Скандал в её исполнении - прямо-таки невообразимой, титанической силы тайфун, так что художнику пришлось съехать от нас в тот же самый день. Более того, в приступе буйной ярости бабушка поклялась самыми страшными клятвами не допустить пребывания этого подлого субъекта на территории, подвластной роду Торриш, и немедленно подключила к реализации своего намерения всех наличных подруг и сонмы хороших знакомых, организовав неугодному художнику самую настоящую травлю. Поэтому папа тихо и молча нашёл нашему живописцу чей-то вполне приличный коттедж на берегу моря, подальше от замка. Договорился об аренде на своё имя и помянутый живописец спокойно прожил в нанятом доме остаток лета и большую часть осени. Более того, мы с ним остались друзьями - то есть я и мои родители. Даже навещали порой.

Несколько позже, в нашей славной столице, в галерее Художественной Академии, появилось огромное живописное полотно, теперь очень знаменитое, все ходят на него смотреть. Говорят, лучшая работа одного из самых одарённых молодых мастеров. Разумеется, это пейзаж! На нём изображена морская бухта. Сильно изрезанная линия берега, густо поросшего деревьями и украшенного живописными валунами, восхищает и зрителей, и коллег пейзажиста. Последние даже грозятся так же отправиться на самый край земли, тоже поселиться на отшибе, в небольшом коттедже, и привезти оттуда ничуть не менее впечатляющие полотна. В глубине бухты, там, где река впадает в море, ютится крошечный рыбацкий городок, на заднем плане одна за другой громоздятся серые гранитные скалы, а вдалеке над ними вздымаются ввысь стены и башни большого замка. Сверкающие на солнце волны бороздит некрупный сторожевой корабль, а также несколько, более мелких, ярко окрашенных, разноразмерных рыбацких судёнышек. Неподалёку расположен маяк, над ним парят неизменные чайки. А на переднем плане мы можем увидеть необычайно тщательно прорисованные фигурки людей - со вкусом одетых мужчины и женщины, присевших мирно отдохнуть в тени, среди камней и деревьев, чтобы полюбоваться на бескрайнюю блистающую морскую гладь. Если у вас хорошее зрение, то вы сразу сможете разглядеть ещё и ребёнка. Если плохое - придётся присмотреться, но вы его тоже обязательно увидите! На всякий случай подсказываю: между двух здоровенных сосен торчит очень высокий валун, похожий на указательный палец, вот на нём-то, лёжа плашмя, и умостился третий персонаж пейзажа. Поскольку одет ребёнок в штаны, все считают что это мальчик. Наш художник уже даже устал объяснять, что не мальчик, а девочка. А ещё в малой гостиной у нас теперь висит пейзаж его работы. Другой, не этот. Но красивый пейзаж, мне тоже нравится.

Короче, я хочу сказать, что таким образом общая площадь приложения бабушкиных сил несколько подсократилась, но не думайте, что воздействие на окружающий мир этой самой силы - мощностью в одну бабушку - внезапно прервалось! Если я на склоне лет от большого ума (или маленького склероза) вдруг возьмусь писать мемуары, то всё своё детство и юность я в книге так и разграничу: "эпоха шитья" или "период менуэта". Неплохо звучит, по-моему, хотя бабушке, конечно же, такая идея гарантированно не понравится. И вполне возможно, обычными нотациями по этой теме я не обойдусь, будет что-то ещё неприятное. Но как бы то ни было, одно утверждать можно твёрдо и абсолютно уверенно: во все времена, эры, периоды и эпохи наша с бабушкой борьба за и против моей женственности являлась чрезвычайно ожесточённой, велась непрерывно и протекала довольно бурно.

Если подбить итоги, то её жертвами пали: три пианино, две флейты, одна арфа, целый гардероб детских - а потом и не очень детских - платьиц, роскошный комплект вязальных спиц, несколько десятков пялец разной конструкции и несчётное множество иголок. Истраченные нервные клетки как мои, так и моей бабули - а также моих родителей, няни, гувернанток и преподавателей - точному учёту, разумеется, не поддаются. Но, поверьте, их тоже было погублено немало! Вы не подумайте, бабку свою я очень уважаю, если не за идеи, то хотя бы за упорство. Ибо настоящие леди никогда не сдаются! Мой шибко затейный младшенький братик по этому поводу даже изобрёл малопонятное выражение "закатает как битюг", но, на мой взгляд, невысокая, сухонькая старушка никак не тянет на фризского тяжеловоза. И вообще на битюга. А вот на несгибаемого бойца - вполне, вполне! Даже теперь, спустя полтора десятка лет бесславных баталий, бабушка определённо не оставила надежды сделать из меня достойную наследницу, пусть небогатого, но славного и - самое главное!
– весьма, весьма древнего дворянского рода. Так что из вредности родственная старушенция мне может как презент даже веер торжественно вручить, наверное. Но веер я переживу уж как-нибудь, в конце концов, это просто бытовая мелочь. Главное чтобы в порядке воспитания подрастающего поколения мне не попытались всунуть очередной талмуд по этикету или новейшее пособие по кройке и шитью (брррр!).

С другой стороны, следует признать что внезапного наплыва практичных подарков ожидать попросту неразумно. По сути, у меня всё есть. Базовый комплект артефактов маминого исполнения - лечебный универсального действия, бодрящий и строго от магических травм - уже давно и надёжно прописался в моей сумке. Всё оружие мне зачаровали задолго до поступления в университет. (МАГУ - наш дом родной! Тарам-тарам-пам-пам!) До легального использования боевых артефактов мне ещё целый год учиться, так что видимо всё-таки главным "деньрожденьченским" презентом (да-да, всё он, мой братик!) будет книга. Но тогда она должна быть совершенно особенной! Может быть, даже волшебной. Всё-таки моя мама - дипломированный артефактор, а мне исполнилось восемнадцать!

Как хорошо возвращаться домой, особенно для того чтобы отметить свои первые взрослые именины. Жаль, что на празднике не будет моего младшего брата. Я не видела его почти год! А если точнее, то девять месяцев учёбы плюс пять недель практики и ещё трое суток на всеобщий финальный сабантуй. Однако, поверьте мне на слово, отсутствие нашего маленького наследника - это только к лучшему. Что называется, меньше ссор, народа и больше кислорода. Отчима он на дух не выносит и, по-моему, его чувства взаимны - целиком и полностью. Хотя отчим старается конфликт не обострять и эмоции не демонстрировать... Но не будем о грустном. Мы с мелким всё равно увидимся, когда дядя Вад - это бывший папин сослуживец и боевой побратим, именно он по завещанию взвалил на себя титанический труд по воспитанию нашего несносного мальчика - привезёт братишку на очередную годовщину... Так, не будем о грустном, я сказала!