Непосредственно за канавой начинаются склады - во всём своём разнообразии - большие и маленькие (тут же оптом можно приобрести любой имеющийся в наличии товар). К ним примыкает циклопически-колоссальных размеров сарай с ничуть не менее впечатляющим сеновалом - это такая своеобразная гостиница для простых обозников и их лошадей. Стенка в стенку с последним расположена мелкоформатная, грязная забегаловка с дырявым походным котелком вместо вывески, торгующая помимо прочего огромными, тонкими-претонкими лепёшками с разнообразной, но очень, очень подозрительной начинкой. Зачастую ей брезгуют даже бывалые, тёртые суровой жизнью обозники, неосмотрительно польстившиеся на дешевизну этого условно пищевого продукта. Но не думайте, что тут у нас образуется этакая некультурная свалка органических отходов. Выброшенную еду подбирают бездомные псы, которые постоянно крутятся возле складов и этой самой забегаловки. Частенько её же выпрашивают не менее бездомные кошки и люди. Настоящие, бродячие нищие, а не те ушлые мошенники, которые чаще всего и сидят с протянутой рукой на видном месте возле храма. Мда. Отличать настоящих побирушек от профессионалов - это целая наука, как оказалось. И я только начинаю её изучение.

Если встать спиной к вышеупомянутой забегаловке, то наискосок через улицу вы увидите наше единственное похоронное бюро (многие горожане твёрдо уверены что близкое соседство с 'Дырявым Котелком' весьма способствует процветанию оного). А вдалеке, за стеной, хорошо просматриваются купы высоких деревьев, растущих на городском кладбище. В общем, всё как везде.

То бишь, я хочу сказать, что кроме возможности легко и быстро переправить даже крупный, тяжело гружёный, обоз, ничем наш Террик не отличается от десятков тысяч других таких же тихих маленьких городков. Другое дело, что с этим местом у меня связана масса приятных воспоминаний. Сюда мы с папой ездили на ярмарку, и он позволял мне объедаться сладостями и обпиваться сладкой шиповкой сколько влезет. Потом у меня болел живот, а мама ругалась с папой в соседней комнате, думая, что я их не слышу. Если же мы ехали с мамой на почту, то обязательно долго ходили по ужасно скучным лавкам. Я быстро уставала и начинала капризничать. Тогда мы шли в крошечный книжный магазин. Местный книжник усаживал меня в уголок, совал в руки сборник старинных легенд, книгу детских сказок, 'Рассказы о животных' или 'Заметки любознательного путешественника' (хоть новый выпуск, хоть старый - значения не имело), и мама могла свободно гулять, где ей вздумается, ближайшие два часа, а то и существенно больше. С папой мы часто ходили к кузнецу. Единственный мастер на всю округу, он ковал и гвозди, и подковы, и серпы, но для отца, боевого мага, выполнял заказы на метательные звёзды, ножи, и даже однажды чинил наш арбалет. Они подолгу беседовали, присев на простые табуретки возле кузни, а я играла с кусочками угля, перебирала готовые изделия и училась метать папины звёзды в нарисованную на заборе мишень. А ещё сюда приезжал королевский зверинец, тут ставили карусель, выступали жонглёры и акробаты из пёстро разрисованного шапито, и фокусник выпускал голубей и вытаскивал длинные ленты из шляпы, которая за секунду до этого была абсолютно пустой. Всего три года прошло, а, кажется, как давно это было. Если бы не этот странный несчастный случай... Но не будем о грустном. Не будем, я сказала!

Благодаря телепорту наш Террик периодически на несколько дней заполняет пёстрая, шумная масса разнокалиберного приезжего народа. Вот и сегодня, не глядя на разгар лета, городские власти собирались устроить ярмарку. Не Большую, как осенью, а скорее промежуточную, что ли. Ну, как бы это объяснить чтобы быстро и просто...

В общем, через наш город проходит довольно много обозов, больших и маленьких. Им, разумеется, необходим отдых. То есть не самим обозам, а коням и возницам: много и часто по телепортам не напрыгаешься, особенно это вредно лошадям - у них от перемещения сильно страдает пространственная ориентация. Поэтому периодически организуются такие вот мелкие ярмарки, а купцы, чтобы не простаивать зазря, с удовольствием в них участвуют. И городу прибыль, и людям покупки, и купцам торговля. Более того, если ярмарки не предвидится, или градоправитель вдруг заломил цену за место на рынке, то ушлые приказчики торгуют вразнос - с лотков (или как там называются те здоровенные подносы, что они весь день таскают на голове?). И городу платить не надо, и людям товар дешевле. Я вот, например, не слезая с коня, прикупила кулёк разноцветных леденцов, берестяной туесок с холодным морсом и несколько булочек - с корицей и кардамоном. Ярмарку я планировала посетить чуток попозже, уже после дня рождения - тогда мои наличные наверняка будут на максимальном подъёме, приобрести чего-нибудь по божеской цене (тут, чать, не столица, драть деньгу бессмысленно). Людей посмотреть, себя показать...

В принципе, людей смотреть и сейчас можно было, но я в этом сильно не нуждалась. Не сильно тоже. Домой человек едет, его, то есть меня, мама ждёт!

Да, из Террика к нам добираться ближе всего, но всё же тоже время не малое нужно. Полдня как минимум, если по дороге. Обычно я на пару часов срезаю путь, проезжая через Поющую рощу, но об этом не распространяюсь, ибо чревато - эта роща у нас что-то типа заказника или заповедника (отдельного запрета на посещения всадниками нет, так что букву закона я не нарушаю, но всё-таки...). Своё название роща получила, так сказать, за содержимое: там массово гнездятся соловьи. Причём ещё со времён моего пра-пра-пра-прадеда, то есть уже никак не меньше трёх столетий!

Чтобы не нанести ущерб бесценной колонии пернатых певцов, в роще запрещено птиц ловить, кормить и пугать, а также оставлять пустые бутылки, объедки, салфетки и всякий другой хозяйственный мусор. За соблюдением порядка круглогодично следит тощий, низкорослый, вредный, слегка подслеповатый, седенький дедок. Сам по себе он сторож не ахти какой - возраст всё-таки даёт о себе знать, особенно в осенне-весенний дождливый, слякотный период, когда зверски ноют больные суставы и старик большей частью сидит дома, у печки. Но вокруг него вечно вьётся целый выводок разновозрастных, шустрых внучат, которые в основном и выполняют почётную и полезную уборочно-надзорную работу. Всё это не просто так, не думайте. В роще там и сям построены вполне уютные беседки, в которых за весьма скромную мзду можно устроить пикник, и, поверьте мне, в летний сезон прямо отбоя нет от желающих. Нежные городские дамы, например, особенно высоко ценят магически гарантированное отсутствие в беседках мух, комаров и прочих гадких насекомых, на корню губящих удовольствие от 'восхитительно близкого, возвышающего душу, общения с дикой, первозданной природой'.

Вы не подумайте, эту ерунду я не сама сочинила, а строчку из рекламного буклета процитировала. Вот... писаки криворукие, иначе не скажешь. Ну, какая тут первозданная природа, где они её нашли, если и луг заливной, возле протекающей рядом речки, вовсю используется в хозяйственном плане, и беседки те же по всей роще стоят?! Может коровы, вольно пасущиеся на вышеупомянутом лугу, по представлению придурков-рекламщиков и являются дикой природой, но могу вас авторитетно заверить - они абсолютно ручные! И дают очень вкусное молоко.

Лучше бы эти горе-креативщики в своём глупом буклете рассказали про могучие, раскидистые, старые-престарые ивы, красиво склоняющиеся над рекой, чтобы получше рассмотреть блики солнечных зайчиков, пляшущие на водной глади, и их серебристые узкие листья, боязливо трепещущие между округлыми прибрежными камнями. Описали причудливый полёт целых полчищ ярких стрекоз, огромные солнечно-жёлтые кувшинки, столь плотно заполняющие тихие заводи, что воды за ними никак не разглядеть, шустрые стайки крошечных, любопытных мальков снующих в таинственной речной глубине, золотистые перья камыша, танцующие бесконечный вальс дуэтом с мелкими голубыми волнами. Воспели яркие звёзды, отражающиеся в спокойной ночной реке, как в зеркале, и неумолчную песню ветра в ветвях высоких, стройных, удивительно белых берёз.

Надо сказать, что настолько светлых берёзовых стволов я нигде больше не видела. Гораздо чаще нижняя, прикорневая часть высокой, большой берёзы бывает угольно-чёрной. Сплошняком! Дальше ствол постепенно светлеет, на нём всё резче проступают характерные чёрные чёрточки - где реже, где чаще - а вот в нашей роще берёзки, все как одна, могут похвастаться исключительно белыми, удивительно ровными, стройными 'телами'. Недаром к нам в рощу регулярно привозят будущих живописцев из столичной Академии Художеств. Это у них что-то типа нашей учебной практики. Располагаются юные художники обычно на лугу, садятся, кто куда хочет, и чиркают что-то себе потихоньку - кто карандашами, кто красками, кто пастелью. Правда, любопытно заглянув однажды в мольберты будущих живописцев, я в восторг не пришла: некоторые такую фигню намалевали, ничего не разберёшь - где там речка, где берёзы, абсолютно не понятно. То-то, гляжу, и преподаватель им всё время что-то объяснить пытается (похоже, безрезультатно). Но, думаю, они ещё научатся, времени у них - навалом! Тем более что рисовать, то есть, скажем правильно - писать, нашу рощу можно, наверное, бесконечно. Очень уж она красивая!!! И это не только моё мнение, вот!