Шрифт:
Пойдём по магазинам прошвырнёмся, надо же на вечер и на весь завтрашний день что-нибудь крепенькое скумекать.
– Мить, я, пожалуй, уже прекращу так кирять, боюсь, что скоро могу скопытиться, ведь такой марафон у меня впервые.
– Стас, я не собираюсь тебя насиловать, не хочешь, не надо, я ведь не гордый, могу и сам с собой выпить, мы же сибиряки, люди привычные.
Ты только будь рядом, прикипел я к тебе паря душой, у меня ещё никогда такого антилегентного друга не было.
– Мить, брось ты мне выписывать комплименты, чай не барышни, мне тоже с тобой общаться очень даже приятно, честное слово!
Я не стал говорить Митяю, что у меня друзья были только в детстве, а институте и на работе ими даже не пахло, там были совсем другие отношения, часто замешанные на зависти, корысти и подсиживании.
Несмотря на выписанные друг другу высокие аттестации, настроение у моего дружбана пропало, а следом и у меня.
Я понимал, что Митя вырвался на волю из рутины тяжёлой работы и не устроенного быта, что ему хотелось подарить своей душе не забываемого праздника и я все эти дни достойно справлялся с ролью хорошего напарника.
Мы понуро потягались по промтоварным отделам, ни на чём, особо, не останавливая взгляда и, наконец, зашли в продуктовый магазин.
Митя решительно схватил с полки бутылку коньяка и пошёл на кассу, где при расчёте оттолкнул мою руку с половиной цены за него.
Находясь за пределами отдела, я поинтересовался:
– Ну, чего ты на меня рассерчал, и, как ты пронесёшь эту бутыль на корабль?
Митя прищурился:
– Давай паря так, хочешь пьёшь со мной, не хочешь, только присутствуешь, но платить за горючее я тебе больше не позволю.
Ты думаешь, что Митька закоренелый пьяница и жить без этой поганой булды не может?
Ещё как могу, бывает по нескольку месяцев в рот не беру.
Но, пойми меня правильно, мне уже сорок два года, а я впервые отдыхаю, как белый человек!
В нашей Москве и то впервые побывал и всего лишь один день провёл перед этим полётом в Барселону, а тут...
Ах, не привык я распинаться и душу наизнанку выворачивать.
Митя махнул рукой и отвернулся.
От слов дружбана мне стало тепло и одновременно не ловко на душе, и я перевернул разговор на другое:
– Митяй, как ты собираешься пронести бутылку на корабль?
– А, что, меня будут обыскивать?
Зачем, ты разве не видел, что нас при входе просвечивают и сумки проверяют?
Огорошенный сибиряк с растерянным видом смотрел на меня, и я впервые почувствовал в этот момент к нему жалость.
– Митяй, не горюй, есть идея!
И потянул его в сторону аптеки.
Мы там купили обыкновенную резиновую грелку, куда успешно перекочевало содержимое из бутылки, и Митя пристроил свою спасительницу у себя на пояснице под рубахой, свитером и курткой.
На этом посещение Марокко закончилось, мы загодя прибыли на причал и, дождавшись нашу группу, вместе с нею успешно проникли на корабль.
Глава 7
Вот, вам и казино!
Перед тем, как идти на ужин, Митя взял в руки грелку с коньяком и многозначительно потряс ею в воздухе рядом с моим носом.
Видя, что я не реагирую, вздохнул и налил себе пол стакана:
– Будешь всё же грамульку или решил окончательно завязать?
– Давай, лей, как себе, что-то меня в озноб кидает, похоже, я подстыл маленько.
– Ну-ну, это по-нашему, хворь лучше всего булдой из организма выгонять.
Митя весь как-то оживился, ясно ведь было, что он человек компанейский, а за короткое время нашего знакомства мы уже прикипели друг к другу.
О себе я это мог сказать со всей очевидностью.
Одолев по пол стакана коньяка, мы отправились на ужин, на этот раз не взяв с собой спиртного.
Инициатива в этом вопросе в данном моменте исходила не от меня, я даже заметил:
– Митяй, ты зря на меня ориентируешься, ты ведь волен поступать, как знаешь и хочешь...
– Да, при чём тут ты, я, паря, никогда никого не заставляю, мы же не на зоне, люди вольные.
Понимаешь, я тут подумал, завтра цельный день будем болтаться в океане, а пузырь у нас только один.
Сегодня и так малость в кабаке подзаправились, а у меня есть намерение посетить театр и казино.
Ты, Стас, только не подумай, что я перед тобой начал комедию ломать, другому бы не сказал, а тебе, как на духу -