— Был рад снова вас увидеть, — говорит Дэн с улыбкой.

— А я — вас, — отвечаю я.

Он закрывает за собой дверь. Ли подходит ко мне. Его лицо — мрачнее тучи. Я чувствую на своих щеках его горячее дыхание.

— Откуда ты его знаешь? — спрашивает он.

— Он приходил в кинотеатр — только и всего. Он меня вспомнил.

— Это как-то странно, правда?

— Не знаю. Он сказал, что регулярно ходит в тот кинотеатр.

Ли поднимает бровь:

— В следующий раз я назначу ему встречу в каком-нибудь другом месте.

— В этом нет необходимости.

— Тебе хочется, чтобы он сюда пришел, да? — резко говорит Ли.

Все мое тело напрягается.

— Я этого не говорила.

— Но ты вела себя так, как будто тебе этого хочется.

— Я всего лишь имела в виду, что он меня совсем не беспокоит, — вот и все.

— Да, но он беспокоит меня.

Ли разворачивается и уходит вверх по лестнице.

Я стою несколько секунд неподвижно, все еще толком не понимая, в чем меня обвиняют. Я никогда раньше не видела Ли таким: он никогда не казался мне ревнивым. Да я, собственно говоря, вообще очень мало общалась с другими мужчинами с тех пор, как мы стали встречаться. Единственными мужчинами из числа моих знакомых, приглашенных на свадьбу, были Адриан и его приятель. А с этим Дэном я сейчас даже ни капельки не флиртовала. Реакция Ли была явно неадекватной.

Я вздыхаю и снова обращаю свой взор на монитор компьютера, надеясь, что позже Ли объяснит мне, почему он так себя повел.

Ли не вспоминает об этом инциденте весь вечер, до тех самых пор, когда мы собираемся лечь в постель.

— Послушай, я извиняюсь за то, что сегодня произошло, — говорит он. — Я осознаю, что, пожалуй, повел себя уж слишком жестко.

Я пожимаю плечами. Я не хочу, чтобы он знал, как сильно его поведение меня расстроило. Я весь остаток рабочего дня не могла сконцентрироваться на работе.

— Знаешь, тот парень ведь вообще не создавал никаких проблем, — говорю я.

— Во мне иногда уж слишком сильно срабатывает защитный инстинкт, — отвечает Ли. — Думаю, тот факт, что ты беременная, существенно усугубляет положение. Я как бы чувствую, что мой долг — постоянно оберегать тебя. Точнее, вас обоих.

— Вообще-то я и сама в состоянии за себя постоять. Я думала, что ты об этом помнишь.

— Ну да. Но это было до того.

— До чего?

— До того, как ты вышла за меня замуж. До того, как ты стала носить в себе моего ребенка.

— Я все еще способна назвать козла козлом, если я вижу, что это козел.

— Тебе этого делать не нужно. Больше уже не нужно. Тебя буду оберегать я, понятно?

Я слегка киваю — просто потому, что это легче, чем продолжать спор. Я устала. Сегодня был долгий и нелегкий день. Честно говоря, я очень хочу спать.

Ли притягивает меня к себе и целует. Целует крепким поцелуем, а не таким, каким целуют, желая спокойной ночи. У меня на секунду возникает желание сказать ему, что я слишком устала, но я ловлю себя на мысли, что переживаю о том, какой будет его реакция. Кроме того, мама всегда говорила, что мужчине и женщине никогда не следует ложиться в постель, если возникший между ними спор не был улажен. А нам это нужно. Нам необходимо снова воссоединиться. И тогда все будет хорошо.

Сентябрь 2008 года

— Как часто ты думаешь о смерти, Джесс? — спрашивает Эдвард.

Он сказал мне называть его Эдвардом, хотя формально его следует называть «профессор Дженкинс».

Паула, психолог управления образования, направила меня к нему, потому что решила, что я нуждаюсь в дополнительной помощи высококвалифицированных специалистов. Это просто такая вежливая форма заявления о том, что у меня не все в порядке с головой.

— Вы хотите, чтобы я дала вам откровенный ответ или же такой ответ, который мне следует дать вам в том случае, если я не хочу, чтобы вы думали, что я чокнутая?

— Лучше всего — это откровенный ответ, — улыбается он.

— Ну, тогда я скажу, что думаю о ней очень часто. Но ведь это естественно и разумно, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, если человек думает о смерти, то тогда у него больше шансов ее избежать, ведь правда? Я имею в виду, что, например, детям говорят переходить дорогу так, как положено, чтобы их не задавил автомобиль. А это ведь тоже означает думать о смерти, не так ли? Просто люди называют это «быть разумным».

— То есть ты считаешь свои мысли о смерти чем-то вроде предохранителя?

— Да. Раз человеку необходимо быть осторожным, когда он переходит дорогу, то почему бы ему не быть осторожным, когда он садится на поезд или когда выходит из дому? Я не вижу никакой разницы.

— Именно поэтому ты не хочешь поехать в Манчестер?

— Людей в Манчестере убивают из огнестрельного оружия.

— Поэтому ты думаешь, что поехать туда — это небезопасно, да?