— А у меня просто кровообращение такое, — закончил мысль Миклос и спохватился: — Ой, тебе ж сейчас лекцию прочтут о вреде своеволия, не буду мешать, за дверью подожду.

— Не ждите, — Авалон сокрушённо покачал головой и потянулся за каким-то письмом. — Рената сегодня занята. Вы, кстати, тоже.

Миклос скривился и понуро поинтересовался:

— Что опять? Мне отдых положен и всякое такое. Может, вы мне личную жизнь сейчас поломали.

Не удержавшись, прыснула в кулак: так скорбно и жалобно маг вещал о порушенном счастье.

Миклос стрельнул по лицу глазами и, наклонившись, шепнул:

— Когда этот лунь от тебя отстанет, забирайся на третий этаж. Обещаю помочь с духами.

— А как же поручение? — тем же шёпотом ответила я, решив ни на какой третий этаж не ходить.

Миклос мог строить какие угодно планы, но в моих озорного брюнета не было. Так, разве что погулять, но маг явно желал сразу перейти к решительным действиям. Наверняка отбоя от девушек нет, поэтому и ведёт себя так нагло. Он ведь симпатичный, импозантный, брюнет, да ещё боевой маг — герой девичьих грёз!

В Олойске студентки тоже сходили с ума от практиков, тайком бегали на их тренировки, всеми правдами и неправдами пролезали в мужское общежитие, засыпали зелёными ветками на Майский день.

Конкуренцию боевым магам могли составить только эльфы. Но они в Олойске встречались редко. К примеру, в Академии преподавали два, а один учился на моём факультете. И я умудрилась целых полгода с ним встречаться, отбив Лаонеэля у конкуренток. Потом он уехал, а меня полностью захватила учёба. Однако приятные воспоминания остались. Прощаются эльфы тоже красиво.

Утонув в воспоминаниях, едва не пропустила ответ Миклоса:

— А, отвяжусь как-нибудь! Тибор мне должен.

Пришлось разрушить радужные мечты о женском обществе. Если Миклос забыл, кто издевался над оборотнем, то я помнила. Это лучше любых слов характеризовало мага как человека весьма сомнительных душевных качеств.

Авалон одобрительно кивнул, услышав мой отказ, и скупо похвалил.

Миклос насупился, нарочито отвернулся и забрал письмо. Вскрыв и пробежав его глазами, маг скривился и пожаловался, будто Авалон его недолюбливает. Тот промолчал и махнул рукой: иди уж, жалобщик!

Ещё раз скользнув по мне взглядом, уже с оттенком недоумения, Миклос ушёл.

Авалон вздохнул и забарабанил пальцами по столу. Я терпеливо ждала, какое наказание понесу за вчерашний поступок.

Сесть мне не предлагали, но я села, положила на колени блокнот и сцепила на нём руки.

Так мы просидели в молчании пару минут: Авалон хмурился и смотрел на меня, а я смотрела на блокнот. После старый маг ещё раз вздохнул и пробормотал:

— Ну, и что мне с вами делать? Аспирантка — а тот же ребёнок! Я ведь надеялся: умная девушка, глупостей не наделаете, а вы… Ладно, в порядке исключения, Рената, закрою глаза на эту историю. Идите-ка вы в библиотеку. Там каталог надо в порядок привести. Заодно с духами познакомитесь, пару экспериментов проведёте. А то вернётся Джено, а вы дурака валяете. Он, — Авалон впервые за всё это время улыбнулся, — ведь почище меня отругает.

Вспомнив об Истване, аккуратно спросила, не отписался ли он ректору.

Авалон ещё раз растянул губы в улыбке и заверил, что некроманта не волнуют дела Башни. А уж утруждать себя составлением жалобы или доноса Истван тем более не станет.

Радуясь, что всё так хорошо закончилось, вышла из кабинета Авалона и попала в руки Миклоса. Тот, ничего не объясняя, поцеловал и сбежал до того, как, опомнившись, успела высказать наболевшее и угостить 'водяной бомбочкой'.

Вытерев щёку, — хотя бы не в губы — я задумалась, как раз и навсегда отвадить Миклоса. Похоже, с его характеристикой не ошиблась. Если так, маг сделает всё, чтобы зажать в уголке и заполучить девушку, которая ему отказала. И, самое поганое, чем больше отказываешь, тем настырнее становятся подобные типы. А ведь мне с ним работать под одной крышей до конца осени…

Собственно, чего-то подобного следовало ожидать. Мужской коллектив, и одна я, женщина. А если б не Верешен поблизости, голодными волками бы смотрели. Я не преувеличиваю, читала мемуары одной магички, ставшей впоследствии знаменитой. Она попала в приграничье, в дальнюю крепость посреди гор. Никого и ничего вокруг, только каменные тролли, горгульи и виверы… Вот и пришлось скрасить мужское одиночество. Первая неделя так и прошла, а потом уже начались рабочие отношения, благо крепость осадили тролли.

За одного мага из приграничья Стриглава Нашта — так звали автора поразившей воображение книги — в последствии вышла замуж. Видимо, и в такой ситуации нашлось место чувствам.

Помнится, в восемнадцать лет мемуары Стриглавы поразили своей откровенностью. Мне, только-только вырвавшейся из-под родительского крыла, всё было внове, а уж подобные жизненные реалии — и подавно.

Не забывая о предупреждениях Джено, по лестнице поднималась аккуратно, но, если уж попадался хлам, безжалостно его отшвыривала. Руки чесались всё это выбросить.