На общем совещании в здании школы полиции на Полтавской присутствовали командиры подразделений Охотников и лидеры боевых групп бывшего Сопротивления. Заместитель наместника края по вопросам безопасности граф да Айгит поблагодарил всех за участие и объявил продолжение операций по очистке города до апреля, с целью решить вопрос безопасности жителей столицы края до начала теплого сезона. На совещании также решались вопросы оптимизации взаимодействия Охотников и городских групп самообороны, как определил их граф да Айгит.

29.11.2026, портал администрации саалан в крае.

Я не помню, когда именно я заметила, что Дейвин действительно начал меня воспитывать. Но в последний день ноября я пришла к Полине жаловаться на него.

За неполный месяц он успел меня порядком выбесить своими замечаниями. Что самое противное, теперь сказать ему "я тебя ненавижу" я не могла. Он правда хотел мне помочь, был доброжелателен и вежлив, но то, что он говорил, делало меня не просто какой-то поселковой Манькой Занавескиной, а еще и неряхой, растрепой и хамлом. Хотя он всего-то советовал не делать больше это, не говорить то, и не стоять так. А ещё не идти этак и не сидеть вот так. И он находил время указать мне на ошибки от двух до десяти раз в день. Через неполную пару недель я взвыла.

Сидя с чаем у Полины, я ей объясняла расклад:

– Это же каждый день, вот правда каждый день, и не по разу. Что-то да найдет, что-нибудь да скажет. И он же правда хочет как лучше, все очень доброжелательно и вежливо, но блин, лучше бы он меня гонял, как раньше. Я уже боюсь на него вызвериться, а он не Асана, сразу развернется и уйдет. И извинений слушать не будет.

– Знаешь, - сказала мне Полина, - я вполне верю, что он может достать кого угодно, он очень терпеливый и въедливый. Но если он тебя задрал так, что кулаки чешутся и мат на языке, и при этом ты понимаешь, что позволить себе сорваться ты не можешь, то полсотни отжиманий очень хорошо спасают, я по молодости тоже этим пользовалась. Ну или в планке постоять, если на стадион бежать лень или погода не очень. Две минуты - и эмоции перегорели. Двух минут не хватает - стой пять. Не хватит пяти - подними левую ногу и правую руку. Или наоборот.

– Ну, хоть пресс и руки накачаю, - усмехнулась я, - какая ни есть, а все польза.

– Ага, - кивнула она, - тоже верно. А с математикой у вас как дела?

– Да никак пока, - вздохнула я.
– У них местное не идет, у меня ни сааланское, ни сайхское не получается. Синан да Финей, оказывается, герцог, представляешь? Я в том смысле что он как маг довольно-таки крут. Но ему это как-то не помогает.

– А Макс Асани?
– спросила Полина.
– У него-то затруднений быть не должно.

– У него их и нет. То есть, они есть и у него, конечно, но другие.

– А у него какие затруднений?

– Он сперва им в Сканави пальцем тыкает, потом мне в ошибки в расчетах. И ни мне, ни им не может объяснить, как правильно... Вот, пытается найти способ объяснить.

– Знаешь, - улыбнулась она, - мне уже интересно, чем все это кончится.

– Угу, - вздохнула я.
– Им тоже. У них всех, похоже, на меня хитрый план: если Дар мне не вернуть, то хоть сделать массо-габаритную модель мага в натуральную величину. Академии ихней показывать. Чтобы они об меня тоже мозги сломали. А если случайно Дар все-таки заработает - тем лучше.

– И что ты чувствуешь, когда говоришь об этом?
– спросила Полина.

– Если честно, то отчасти радость. Потому что Макс со мной хоть говорить начал на этом всем.

– А отчасти?
– она смотрела внимательно и без улыбки.

– А отчасти я чувствую себя не настоящей. И мне странно, что они все со мной общаются, как с настоящей, а я-то не настоящая... И иногда думаю - а что, если я настоящей и не была никогда?

– Знаешь, - сказала она задумчиво, - я тебя понимаю. У меня так было, незадолго до того, как мы с тобой познакомились. И Лелик мне тогда сказал, что если ты делаешь, как настоящая, и результат у тебя, как у настоящей, то разницы на самом деле нет никакой. И знаешь, у меня сработало. Попробуй это вспомнить в следующий раз, когда покажется, ладно? А теперь давай прощаться, мне работу делать надо.

Потом я стояла в коридоре школьного здания и смотрела на оконное стекло. Снег очередной раз растаял, и по стеклу ползли капли. Я смотрела на них, и мне становилось легче, потому что должен же хоть кто-то поплакать об этом всем, если я сама не могу.