– Он не нуждается в напоминаниях, – возразила она.

– Вы несправедливы ко мне! – воскликнул я, потому что очевидное презрение и нескрываемая неприязнь ко мне этой девчонки раздражали меня. – Правда! Я не могу забыть, что этот замок и земля – наследие моих предков. Я был бы бесчувственным человеком, если бы мог забыть это, но вы ошибаетесь, думая, что это воспоминание должно наполнить горечью мою душу. Я ничего лучшего не желаю, как собственными силами устроить свою судьбу и сделать карьеру!

– А теперь самый благоприятный для этого момент, – сказал дядя, – именно теперь готовятся важные события, и, если в это время вы будете при дворе Императора, я ручаюсь, что вы будете в центре событий. Ведь правда, вы согласны служить ему?

– Я стремлюсь служить своей родине!

– Это возможно только служа Императору, потому что без него снова настанет ужасная, гибельная анархия!

– Из всего услышанного вы можете видеть, что теперь нелегкая служба, – сказала моя кузина, – я думаю, вы гораздо спокойнее и безопаснее чувствовали бы себя в Англии, чем здесь.

Каждое ее слово, казалось, было сказано с целью оскорбить меня, хотя я совершенно не понимал: чем я мог вызвать эти оскорбления! Никогда еще я не встречал женщины, в которой я возбуждал бы такую ненависть и презрение к себе. Но я видел, что ее поведение задевало также и моего дядю Бернака, потому что его глаза все время, пока между нами шел разговор, гневно сверкали.

– Ваш кузен храбрый человек, вот все, что я о нем могу сказать! – воскликнул он.

– На какие дела? – колко спросила она.

– Не все ли равно! – злобно оборвал дядя. С видом человека, боящегося, что он не сможет совладать со своим гневом и скажет больше, чем нужно. Бернак соскочил со стула и выбежал из комнаты.

Она казалась встревоженной этим его движением и тоже встала, как будто желая последовать за ним.

– Я полагаю, вы никогда не встречались со своим дядей прежде? – сказала она после нескольких минут неловкого молчания.

– Никогда! – ответил я.

– Что же вы подумали, когда встретили отца?

Подобный вопрос дочери об отце поставил меня в тупик. Я понял, что он хуже, чем я даже предполагал, если стоит так низко в глазах близких и дорогих ему лиц.

– Ваше молчание – вполне определенный ответ, – сказала она, когда я колебался, не зная, что сказать. – Я не знаю, при каких обстоятельствах вы встретились с ним в прошлую ночь и что произошло между вами, потому что у нас не принято делиться своими тайнами. Я думаю, что вы вполне раскусили его! А теперь позвольте задать вам несколько вопросов. Получили ли вы письмо, приглашавшее вас покинуть Англию и приехать сюда?

– Да, я письмо получил!

– Обратили ли вы внимание на обратную сторону его?

Я вспомнил зловещие слова на печати, которые так взволновали меня.

– Так это вы предостерегали меня?

– Да! Я не могла иначе сделать этого.

– Но почему вы хотели воспрепятствовать моему приезду?

– Я не хотела, чтобы вы ехали сюда.

– Разве я мог повредить вам чем-либо?

Она молчала в течение нескольких минут, как человек, боящийся, что он сказал слишком много.

– Я боялась за вас!

– Вы полагаете, что здесь мне грозит опасность?

– Я в этом уверена.

– Но кто может угрожать мне здесь?

Она долго колебалась и потом с отчаянным жестом, как будто забывая всякую осторожность, снова обратилась ко мне:

– Бойтесь, бойтесь моего отца!

– Но какая цель ему вредить мне?

– Предоставляю угадывать это вашей проницательности.

– Но я уверяю вас, мадемуазель, что вы ошибаетесь, – сказал я, – этой ночью он спас мне жизнь.

– Спас вашу жизнь?! От кого?

– От двух заговорщиков, планы которых я попытался раскрыть.

– Заговорщики?!

Она удивленно взглянула на меня.

– Они убили бы меня, если бы он не вмешался!

– Не в его интересах нанести вред вам теперь. Он имеет свои основания желать вашего прихода в замок Гросбуа. Но откровенность за откровенность. Случалось ли вам во время вашей юности иметь сердечные связи в Англии?

Все, что говорила кузина, было в высшей степени странно, но такое заключение серьезного разговора превосходило все мои ожидания. Тем не менее я не колебался откровенностью заплатить за ее откровенность.