Мы подружились с Володей Соколовым в начале семидесятых: у нас было много общих интересов. В то время зарождались идеи о комплексном экологическом мониторинге природных сред, о создании экологической программы в нашей стране, и сочетание, объединение стремлений и знаний страстного и энергичного биолога и эколога Владимира Евгеньевича Соколова и активного геофизика – автора этой заметки – было, по-видимому, весьма кстати.

Владимир Евгеньевич – большой, целеустремленный ученый, спортсмен, бродяга-экспедиционщик и одновременно – тонкий дипломат-международник – таким он запомнился мне в те годы.

Именно Владимир Евгеньевич развивал идею о создании биосферных заповедников как важнейшего элемента глобального и национального фонового мониторинга, т. е. службы наблюдения и контроля состояния окружающей природный среды. Еще в 1975 г. мы вместе с Владимиром Евгеньевичем и академиком И. П. Герасимовым детально обсуждали эту проблему с американскими коллегами. Далее мы реализовали эту задачу; особенно весомый вклад в создании и упрочении биосферных заповедников, и в первую очередь биологической компоненты, в нашей стране и во всем мире принадлежит Владимиру Евгеньевичу; осуществлял он эту работу и через Международную программу «Человек и биосфера», председателем которой являлся многие годы.

Позже за организацию и развитие биосферных заповедников и исследования на их базе Владимир Евгеньевич был удостоен престижной международной премии им. Карпинского.

Владимир Евгеньевич упорно «пробивал» первую экологическую программу в нашей стране, он вовлек и меня в эту работу, и мы вместе убедили в необходимости такой программы не только научную общественность, но и ЦК КПСС (и это нужно было в то время). Именно эта программа предусматривала не только систему биологических, санитарно-гигиенических, но и геофизических исследований и измерений, принятие ряда мер по улучшению состояния природной среды в нашей стране. Эта программа была обсуждена и принята на совместном заседании Президиума Академии наук и ГКНТ (в здании Академии). Позже создавались различные программы (или фрагменты программ) этого же толка, но та программа была первой.

Очень колоритной была работа Владимира Евгеньевича Соколова в смешанной советско-американской комиссии по охране окружающей природной среды.

Мне довелось быть длительное время сопредседателем этой комиссии, а от Академии наук в работе этой комиссии участвовали академики В. Е. Соколов, И. П. Герасимов, Н. П. Дубинин и другие ученые.

В. Е. Соколов с большим интересом окунулся в эту работу – она сочетала в себе солидный интеллектуальный труд (участие с докладами в совместных симпозиумах, конференциях, в которых принимали участие ведущие ученые США), а с другой стороны – своего рода работу в экспедициях (совместные поездки по нашим странам – промышленным городам и нетронутым природным пространствам). Американские ученые (и не только американские) очень высоко ценили Владимира Евгеньевича.

Мы встречались на Байкале и на Гавайях, в Калифорнии, Таджикистане, Туркмении и Якутске, мы исколесили 25 штатов Америки. И везде Владимир Евгеньевич оставался и восторженным, и вдумчивым ученым, который всегда предпочитал экспедиционные работы работе в лабораториях (вспомните его экспедиции в пустынную Монголию, Перу, высокогорную Боливию и другие страны).

Владимир Евгеньевич внес исключительный вклад в науки об окружающей среде. Он возглавлял огромный академический институт и создал пусть небольшую, но очень любящую его семью. Он вместе с женой Светланой Михайловной не только растил дочь и внука, но и держал у себя прекрасных собак лаек, которых, конечно, считал членами своей семьи.

Являясь соседями по дому, мы частенько вместе гуляли с собаками и, конечно, я навсегда запомнил фигуру Владимира Евгеньевича с могучей лайкой, которая прожила у него 19 лет.

Многое можно (и хотелось бы) написать о Владимире Евгеньевиче, о его самобытности, увлечениях, о научных достижениях… Но эта книга – лишь сборник кратких воспоминаний.

И я хочу закончить свой рассказ описанием курьезного случая, который отвечает на вопрос – как же Владимир Евгеньевич сдавал экзамен по экологии?

В конце сентября 1975 г. мы вместе с большой делегацией возвращались из США домой. По согласованию с американской стороной трое из нас: Владимир Евгеньевич, я и мой помощник должны были задержаться и посетить уникальный заповедник в штате Флорида – заповедник Эверглейдс (мангровые заросли, аллигаторы и пеликаны, в береговых водах кораллы и акулы и т. д.).

Посол СССР в США Анатолий Федорович Добрынин очень заинтересовался нашей поездкой во Флориду (Да ведь я же там не был!) и в тот же день согласовал с помощником президента США по национальной безопасности возможность своего участия в поездке. Американцы, правда, пытались отговорить посла: – «ведь заказали всего три места на самолете, по дороге малоудобная ночевка в мотеле и т. д.»

Однако посол был непреклонен. Мой помощник полетел в Москву, а Анатолий Федорович занял его место в нашей маленькой команде.

По дороге уютно переночевали в мотеле, выпили на ночь оставшуюся еще небольшую толику водки.

И вот самолет приземлился в Майами – знаменитой столице штата Флорида. О штат Флорида! О Майами! Там люди совсем не те, что в других местах.

Нас встречал губернатор штата с сияющей свитой. Одеты они были совсем не так, как важные персоны, например, в Вашингтоне: там на персонах просто строгая темная одежда. Здесь же губернатор и вся толпа были разодеты в экзотические белые наряды.