П.Сорокин развивает и усиливает эту позицию Н.А.Бердяева. Указывая на повторяемость революционных ситуаций в истории человечества, он, в значительной степени, предваряет то, что в последствии К.Поппер назовет «логикой ситуации».

В своей работе «Социология революции» П.Сорокин отмечает, что революция происходила на исторической авансцене не раз, но каждый раз ставилась заново. Условия времени и пространства, сценарий и участники, их нравы, монологи и диалоги, хор толпы, число актов и сущность столкновений варьируется. Но, тем не менее, при всех несовпадениях огромное число явлений вынужденно повторяется. Ибо все актеры в разных сценариях играют одну и ту же пьесу, называемую революцией [46] .

Революции вовсе не ограничиваются внешними политическими переворотами. Они, по мнению П.А.Сорокина, означают смену в поведении людей, их психологии, идеологии, верованиях и ценностях, знаменуют собой изменение в биологическом составе населения, его воспроизводства и процессов отбора. Революции – это деформация всей социальной структуры общества, приводящие к сдвигам в фундаментальных социальных процессах. И это не лучший способ улучшения материальной жизни людей. Революции не социализируют людей, а биологизируют, не увеличивают, а сокращают все базовые свободы, не улучшают, а скорее ухудшают экономическое и культурное положение рабочего класса.

Долгие годы Октябрьская революция 1917 года была представлена в основном глазами ее руководителей и сторонников, но подобный подход не позволяет дать адекватной оценки этого события. Необходимым основанием подобной оценки является критики Октябрьской революции с позиции ее противников.

В этом плане несомненный интерес представляет точка зрения А.И.Деникина, который в своей работе «Очерки русской смуты» признает, что власть падала в 1917 году из слабых рук Временного правительства и кроме большевиков в России не оказалось никакой другой реальной силы, способной предъявить на нее свои права. Он выделяет следующие важнейшие причины революции: «Огромная усталость после войны и смуты; всеобщая неудовлетворенность существующим положением; неизжитая еще рабья психология масс; инертность большинства и полная безграничного дерзания деятельность организованного, сильного волей и беспринципного меньшинства; пленительные лозунги; власть – пролетариату, земля – крестьянам, предприятия – рабочим, и немедленный мир…» [47] .

На интересную особенность в оценке Октябрьской революции современниками обратил внимание В.А.Власов [48] . Он указал, что Октябрьская революция вызвала забастовку учителей, охватившую более 30 городов России. Новая власть вынуждена была признать, что Октябрьский переворот одну часть учительства бросил в "безудержную оппозицию", а другую погрузил в "молчаливое недоумение". Говоря о причинах неприятия революции, руководители Всероссийского учительского союза, объединившего св. 70 тыс. учителей, подчеркивали, что дело идет не о борьбе с большевистской доктриной как таковой – она приемлема и законна, как и другие политические доктрины, – а с тем вандализмом и варварством, в которые претворяется большевизм на практике, когда «на место учителя ставят школьного швейцара и кафедру международного права готовы поручить сапожнику» [49] . Большевики, по их мнению, действовали не столько в интересах народного образования, сколько в интересах сохранения своей власти.

Возникает вопрос – насколько полно и корректно воплотились теоретические замысла идеологов революции в практических социальных действиях того времени?

Октябрьская социалистическая революция являлась самой большой надеждой XX века. В своих работах К.Маркс писал, главным образом, не о революции в традиционном смысле смены власти, а об освобождении человека. По Марксу, революция имеет своей целью ликвидацию самой политики. Должны исчезнуть не только религия, монархическое или демократическое государство, капиталистическая экономика и буржуазия, но и всякая государственная власть и сами социальные массы. В результате этого будет преодолено противоречие между обществом и личностью. Человек станет равноценным членом коллектива, получит реальную возможность всемерно развивать свои способности, исчезнет всякое принуждение, осуществляемое по отношению к нему.

Следует констатировать, что практика революционных преобразований пошла по иному пути. Марксистская теория классовой борьбы и государства не учитывала «азиатский способ производства». Восточный деспотизм не знал рабства в западном понимании, т. к. почти все население играло роль рабов, значение государства было чрезвычайно высоко. В определенном смысле, оправдались некоторые опасения «меньшевиков», критиковавших большевизм за то, что он вел к одному из вариантов деспотизма через установление диктатуры партии над пролетариатом и к засилью государства. По мнению Г.В.Плеханова, в России должна сначала произойти буржуазно-демократическая революция и только затем социалистическая революция. Попытка силой перейти прямо от царизма к социализму станет реставрацией азиатского деспотизма.

В результате Октябрьской революции 1917 года произошел перенос на русскую почву западной модели организационно-технологической структуры индустриального общества. Знаменем модернизации стала социалистическая идея, проповедующая индустриальный прогресс в условиях социального равенства и коллективизма. Были созданы промышленная база и мощный научный потенциал, но эти процессы протекали лишь в форме реставрации традиционных политических институтов.

В новом государстве на первый план выдвинулись технократы, которые создали технизированное общество, и человек стал подчиненным не только государства, но и машины. Поскольку прогресс предусматривает высокий темп развития, такой темп обеспечивался за счет насилия. Роль государства неизмеримо возрастала: что сопровождалось ограничением прав и свобод личности, всесилием бюрократии, культом личности правителя.

Коммунистическая идея представляет собой продукт западного классово-дифференцированного общества. Она развивается более двух тысяч лет, плодотворна в контексте западной культуры, так как помогает совершенствовать социальную действительность. Не случайно в Европе сильны социалистические партии. Но перенесенная на другую культурную почву она стала оправданием насилия и разрушения многовековой культуры, что выразилось в процессе примитивизации элиты, в неуважении новыми поколениями исторического прошлого Родины.