Советские правоведы критически отнеслись к негативным оценкам Судебника 1497 г., данным дореволюционными исследователями. С. В. Юшков, один из первых советских исследователей Судебника 1497 г., не согласился с бытовавшим в дореволюционной юридической литературе представлением о том, что этот правовой сборник основывается на обычаях, созданных обществом и получивших государственную санкцию в форме закона. С. Ю. Юшков обоснованно доказал, что Судебник 1497 г. обусловлен феодальными отношениями, действовавшими в конце XV в., а также стремлением Московского государства дать единое правовое регулирование на всей территории государства с учетом присоединенных к нему земель [45] .

Однако С. В. Юшков, в свою очередь, допустил ошибку, признав Судебник 1497 г. правовым источником, изданным в целях замены феодальных отношений отношениями «торгового капитализма». Л. В. Черепнин увидел в этом Судебнике отражение интересов феодалов в закабалении крестьян, а также удержании остальных социальных слоев общества в рамках установленного им правопорядка [46] . Представляется, что наиболее адекватно понял природу Судебника А. А. Зимин, усмотревший его главную цель в организации единого «судопроизводства на всей территории государства, регламентации судебных пошлин представителями, осуществлявшими суд в центре и на местах». Источниками Судебника 1497 г. А. А. Зимин признал Русскую Правду, Псковскую судную грамоту, а также грамоты наместничьего управления и судебную практику [47] .

В работах И. И. Смирнова, А. А. Зимина и Н. Е. Носова предпринимается попытка раскрыть историю создания Судебника 1550 г., дать его текстологический анализ, проанализировать содержание норм права и проследить процесс его применения.

И. И. Смирнов, в частности, в Судебнике 1550 г. усмотрел стремление Ивана Грозного законодательно закрепить нормы, соответствующие его политике и мерам по борьбе с преступными деяниями, сопряженными с посягательствами на устои государства и общества. Как он полагал, Судебник был принят в интересах дворянства, а кодификационная работа по его созданию осуществлялась посредством инкорпорации действующих нормативных предписаний [48] . А. А. Зимин дал более высокую оценку творческой деятельности составителей Судебника 1550 г., показав, что из 99 статей 37 являются новыми, сформулированными его разработчиками самостоятельно, а заимствованные, ранее действовавшие статьи подверглись кардинальной переработке. В целом же, по мнению А. А. Зимина, «самым крупным начинанием правительства… было составление в июне 1550 г. нового законодательного кодекса, который заменил устаревший Судебник 1497 г.» [49] . Одновременно А. А. Зимин не поддержал и вывод И. И. Смирнова о продворянской ориентации Судебника, приписав ему компромисс между боярством и дворянством, поскольку родовитые боярские фамилии по-прежнему занимали видное место при дворе и в Боярской думе.

Н. Е. Носов посчитал, что Судебником 1550 г. не только был оформлен компромисс между боярами и дворянами, но и закреплена новая форма правления Московского государства – сословно-представительная монархия. Ибо все новеллы закона преследовали общую цель: «путем взаимных уступок и бережения во всем правительственного интереса… урегулировать отношения между кормленщиками и широкими слоями местного населения – посадскими людьми и волостными крестьянами» [50] ,

Советскими правоведами проводились исследования норм, закрепляющих структуру и статус судебных органов Московского государства, а также порядок судопроизводства. Основная тенденция развития названных институтов, по признанию С. И. Штамм, состояла в том, чтобы расширить и уточнить процессуальные нормы в целях подчинения частных интересов государственным, сосредоточения расследования наиболее опасных для господствующего класса дел в руках центральной государственной власти, введения губного самоуправления и усиления роли розыскного процесса [51] .

Советская юридическая и историческая литература, посвященная Соборному уложению 1649 г., довольно бедна. Наиболее значимыми публикациями, посвященными этому источнику, являются работа К. А. Софроненко «Соборное уложение 1649 г. – кодекс русского феодального права» (М., 1958); публикация Соборного уложения в шестом выпуске сборника «Памятники русского права» (М., 1956); монография А. Г. Манькова (ЛГУ, 1987) и публикация Уложения с развернутыми комментариями в третьем томе «Акты Земских соборов» издания «Российское законодательство X–XX веков» (М., 1985).

Советскими историками и правоведами была продолжена дискуссия относительно классовой сущности Московского государства, напрямую сказывающейся в деятельности государственных органов, и в первую очередь органов правосудия [52] . Так, Р. Г. Скрынников считает, что «в XVI в… главным явлением политической жизни явилось нарождение самодержавной формы правления в сфере социальной жизни… Утверждение в России самодержавно-крепостнического строя, определившее судьбы страны по крайней мере на два века» [53] . Сомнений нет, что он, как и все вышеупомянутые авторы, воспринимают термины «самодержавие» и «абсолютизм» в синонимическом значении и обозначает ими одно понятие – «абсолютная монархия», которая, по мнению этих авторов, была формой правления России в XV–XVI вв. Между тем из анализа социально-экономических отношений и соответствующей им структуры органов власти, управления и суда в России очевидно, что ни в XV, ни XVI, ни даже в XVII в. (особенно в первой его половине) абсолютная монархия как форма правления в России еще не сформировалась, а формой правления на этом этапе государственного строительства была сословно-представительная монархия.

Однако следует отметить, что не все современные историки отказываются от сословно-представительной монархии как формы правления в России в XVI–XVII вв. Например, Н. Е. Носов полагал, что в середине XVI в. началась «перестройка политических основ Русского централизованного государства как государства уже сословно-представительного» [54] . Л. В. Черепнин также не сомневается в существовании в России в период с 1549 по 1584 г. сословно-представительной монархии: «На Соборах обсуждались крупнейшие проблемы, стоящие перед русским государством… и правительство не могло не считаться с решениями Соборов». Только после Собора 1684 г. в России начался «процесс перехода… от сословно-представительной монархии к абсолютизму» [55] .