И любовь здесь моногамна по своей природе. Поскольку для жениха невеста – единственная. Оба они находят в другом человеке свое второе «я», без которого не могут жить. В радости соединения двоих осуществляется замысел Бога, конечная цель которого – единство и гармония всех. Размышляя об этом, мы вправе относиться к земной любви как к школе, подготавливающей нас к высшей форме любви – любви к Богу.

Глубокий мистический смысл Песни Песней заключается в том, что земная любовь здесь становится символом отношений между Богом и человеком. Слово Божие учит нас о высоком достоинстве чистой человеческой любви. И освящение брака в Церкви – это одно из ее Таинств. «Православный богослов С.Н. Троицкий отмечал, что это единственное из семи Таинств, основание которому было положено Богом изначала, еще в Ветхом Завете» [18, с. 464].

Песнь Песней, книга о земной любви, была включена в Священное Писание позже всех других. Среди иудейских богословов шли споры о каноническом достоинстве Песни Песней. Некоторые из них говорили, что книга, в которой нет даже упоминания имени Божиего, не может быть священной. Однако книга вошла в канон и была принята христианской Церковью [см.: 18, с. 462].

Любовь – понятие динамическое. Учиться любить, развиваться в любви нам, христианам, предопределено всю жизнь. Тут нет и не может быть предела. Христианство нам открыло понятие о Троичном Боге – Боге любви. Оно дает нам пример идеальной взаимной любви, личных отношений. Это тот недосягаемый в земной жизни идеал, та задача, которая стоит перед каждым христианином. Нам указан путь, следуя которому мы можем выбраться из рабства подчинения плоти. Это некий вектор, указывающий верное направление. Человек, задуманный Творцом как существо духовное, призван одухотворить не только свою плоть, но и всю Вселенную.

Наше расщепленное грехом сознание не может постичь смысл целостного понимания любви, когда дух, душа и тело любимого человека одинаково любимы и дороги в своей неповторимой, уникальной целостности и красоте. И именно расщепленность греховного человеческого сознания заставляет разделять любовь на формы и понятия, наполняя ее разным содержанием. Об этом можно подробнее почитать у Ю.М. Зенько [см.: 8].

Человеку во все времена было очень трудно удержаться, чтобы не смешать и не перепутать высокое состояние любви, страсть блуда, сексуальную распущенность и эротическое наслаждение. Все это присутствует и переплетается в реальных отношениях иногда довольно причудливыми и уродливыми искажениями. Нарушается и иерархия подчинения, как это задумано Творцом, когда дух стоит во главе. Ему подчинена душа, а душе – тело.

Диавол – признанный отец лжи – делает все, чтобы путаница эта еще больше усиливалась. В ход пущено все: литература, искусство, телевидение, реклама, мода, Интернет, компьютерные игры. В сознание людей внедряется мысль, что воздержание для человека вредно, а удовлетворение похоти – полезно. Необходимость удерживать плотские вожделения преподносится как «опасное дело, травмирующее психику». Целомудрие, скромность и стыдливость объявляются «комплексом неполноценности». Вокруг сексуальности выросла и богатеет огромная индустрия порнографии.

Мы постоянно помимо своей воли подвергаемся потоку сексуальных стимулов и искушений. Именно они вызывают те самые физиологическое напряжение и дискомфорт, которые возникают исключительно на уровне телесных ощущений. Предположим, что верующий мужчина, проснувшись утром, помолился и почитал Библию. У него светлое настроение, душа тянется к Богу. Но вот, включает он музыку или телевизор – и тут мгновенно его зрение и слух наводняют сексуальные мелодии и зрелища. Выходит он из дома – и тут со всех сторон на него смотрят с рекламы полуобнаженные женщины или он видит девушек, вызывающе одетых… Словом, куда ни брось взгляд – отовсюду стимулы, разжигающие плотскую похоть. Через окна души – слух и зрение – неудержимым потоком вторгаются искушения.

Страсть, любовь, похоть, секс – все это перемешивается в сознании человека. И ему трудно верно определить и обозначить свои чувства и влечения.

Примеры, взятые из такого поистине неиссякаемого источника, как великая русская литература, помогут нам прояснить тему любви и страсти.

Поэт Серебряного века Константин Бальмонт говорит, что любовь неизреченна и необъяснима и, что ни говори о любви, ее не замкнешь в слова, как не расскажешь музыку и не нарисуешь солнце. Но только одно верно: тайна любви больше, чем тайна смерти, потому что сердце захочет жить и умереть ради любви, но не захочет жить без любви. Тайна любви больше, чем тайна смерти… У любви нет человеческого лица. У нее только есть лик Бога и «лик дьявола» [см.: 2, с. 98–99].

Однако в произведениях русских классиков мы можем найти удивительные описания проявления любви, где есть человеческое лицо. Откуда же оно возникает?

Все мы читали роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». 8 июля 1860 года Ф.М. Достоевский произнес свою знаменитую речь на открытии памятника Пушкину. Там он удивительно точно раскрывает глубинную суть личностей Онегина и Татьяны. Поняв, что называется, прозрев личность Татьяны, Достоевский, собственно говоря, и раскрывает ее целостность и глубину. Нам становится понятен мотив, следуя которому Татьяна отказывается от отношений с Онегиным, когда он появляется с признаниями в любви. В этот момент Татьяна уже замужем за человеком, которого глубоко уважает. Она любит Онегина, но она уже другая. Татьяна иная и в глазах Онегина. Она более привлекательная и недоступная. И возможно, именно этот факт и толкает его на то, чтобы соблазнить ее, разрушить ее внутренний покой. Достоевский делает глубокий анализ внутреннего мира Татьяны, мотива ее отказа. И видит в этом истинно человеческое лицо, которое проявляется только в высшей гармони духа.

Вот как говорит об этом Достоевский в своей речи. Приводя цитату из Пушкина, он продолжает развивать свою мысль:

«Да, верна этому генералу, ее мужу, честному человеку, ее любящему, ее уважающему и ею гордящемуся. Пусть ее “молила мать”, но ведь она, а не кто другая, дала согласие, она ведь, она сама поклялась быть ему честною женой его. Пусть она вышла за него с отчаяния, но теперь он ее муж, измена ее покроет его позором, стыдом и убьет его. А разве может человек основать свое счастье на несчастье другого? Счастье не в одних только наслаждениях любви, айв высшей гармонии духа.