Врага же подобные соображения не останавливают. Он стреляет из мощных примитивных орудий. Клинки энергии пронзают пустоту; полосы пламени, что ярче звезд, ищут наши корабли, которые даже сейчас стараются уйти из-под траектории огня, скрывая свое местоположение от противника под темной дрожью теневых полей.

Наблюдение за боем в лишенных воздуха глубинах космоса также способно доставить определенное удовольствие. Есть некая стремительная красота в изменении векторов на столе, в зловещем блеске плазменных следов в бескрайней мгле, в неспешно вращающихся звездах, что взирают на сражение холодными очами вечности.

Говорят, такие бои слишком далеки и обезличенны, чтоб получать от них истинное наслаждение. Им недостает экстатической связи хищника и жертвы, головокружительной, дурманящей агонии добычи, сраженной клинком. Ни один эльдар не может наслаждаться космическими сражениями так же, как круговоротом схватки.

Я отдаю приказ подойти ближе. Хочу высадиться на этот корабль гордецов и заставить его команду страдать. Хочу заглянуть в глаза умирающей в муках жертве.

Я приказываю Ялмеку занять мое место за штурвалом. Мне предстоит возглавить абордажную партию. Я выжидающе улыбаюсь, направляясь к своему «Пронзателю».

Я стою на абордажной рампе «Пронзателя», окруженный личной стражей. Мои воины скалятся, готовясь к яростной радости битвы. Мое лицо остается холодным и отстраненным, как подобает лидеру, но в глубине души я понимаю их чувства, ибо ощущаю то же самое.

Мысленно я представляю перипетии межкорабельного боя. Вижу, как наши корабли вращаются, кружат и уклоняются, будто туча ос, жалящих бегущего саблезубого тигра. Одни целятся в орудия, другие — в сенсорные глаза, третьи ныряют, вертятся и кружат, отвлекая людей, дабы те задавались вопросом, откуда последует смертельный удар. Их усилия служат лишь ради подготовки абордажа, ради стремительного и упоительного пуска «Пронзателей», которые понесутся к вражескому судну.

Я представляю, как наш штурмовой катер несется к вражескому кораблю, похожий на гладкий осколок кристалла, брошенный по траектории, которая приведет к неизбежной победе.

Предсказательное сканирование выявило слабые места в корпусе вражеского корабля. Их сопоставили с данными о других атаках на похожие человеческие судна, содержащимися в кристаллах памяти, которые загрузили в биосистемы моих боевых доспехов. Когда мы проникнем внутрь, их вновь сравнят с реальной планировкой корабля, что обеспечит нас приблизительными картами, которые укажут путь. Полдюжины групп отправятся из точек вхождения сеять ужас среди человеческой команды и наносить хирургически-точные удары по ее обороне.

Наша цель — арсеналы и силовые ядра корабля, захватив которые, мы сокрушим человеческое сопротивление. Само судно ляжет в беспомощный дрейф, чтобы мы смогли уничтожить его в любой удобный момент. Я опускаю на голову шлем и только тогда позволяю себе улыбнуться. Вот ради чего я живу — дабы вновь доказать превосходство в горниле битвы.

Я чувствую горечь. Конечно, это просто люди. В победе над ними нет славы, они для меня не более чем неприхотливая подпитка. И все же это лучше, чем ничего.

По «Пронзателю» прокатывается слабая дрожь, когда корабли состыковываются. Мы выпускаем абордажные шипы. Наружные резаки приступают к работе, чтоб открыть нам путь внутрь человеческого корабля через воздушные шлюзы, его слабейшую точку.

Я окидываю взглядом своих последователей — все в таких же доспехах, как у меня, все готовы к грядущему бою. Ряд за рядом воины ожидают прыжка в брешь. Они приветственно поднимают оружие.

Наконец корпус судна поддается. Массивный зев входного отверстия, похожий на рог пиявки, расширяется достаточно, чтобы мы увидели внутренности корабля. Я улавливаю странные запахи чужого воздуха, пронизанного феромонными следами незнакомых эмоций, слабейших восхитительных намеков на былые страдания, которые, вероятнее всего, остались после старых сражений и недавних инцидентов.

Я ныряю в брешь, и меня обволакивает едва уловимый аромат человеческих жизней и чувств.

После долгих напряженных секунд ожидания корабль в конце концов содрогнулся. Казалось, будто сквозь гигантский корпус прокатилась ударная волна от землетрясения.

— Лорд Махариус, — сказал капитан. — Корпус пробили. Ксеносы взяли нас на абордаж.

Махариус улыбнулся:

— Значит, мы вступим с ними в бой.

— Делайте все, что сочтете нужным, лорд верховный командующий, — ответил капитан, не сводя глаз с тактических экранов. — Я должен оставаться здесь, чтобы следить за общим ходом сражения. Вон в тех шкафчиках аварийные скафандры. Пожалуйста, возьмите их. Вы можете оказаться в месте, где наши системы жизнеобеспечения дали сбой.

Махариус бросил на нас взгляд:

— Время убивать ксеносов.

Я в последний раз проверил дробовик и приготовился к бою.

Облачиться в скафандры оказалось плевым делом — мы просто залезли в герметичную броню из шкафчиков и водрузили на головы шлемы с аппаратами дыхания. Все согласно давнишним тренировкам. Махариус подключился к каналу связи. Войска уже ждали наготове, но пока он не отдавал приказов. Зная его, я мог сказать, что это наверняка часть какого-то плана.