Больше всего мне бы хотелось довершить разгром людей на поверхности планеты, но куда важнее первым добраться до древнего устройства реальности.

Тешу себя мыслью, что хотя бы здесь никто не встанет у нас на пути, чтобы помешать достичь цели, к которой я стремился все эти века. Я знаю, что время здесь течет по-другому. Древние книги предупреждали об этом. Я позволю воинам отдохнуть, прежде чем совершить финальный рывок к конечному месту назначения.

А дальше мы увидим то, что увидим.

Дорога уводила все глубже, и постепенно окружение стало меняться. Сложно сказать, когда и где именно начались изменения. Чувство, будто над нами тяготеет чуждая аура присутствия, усилилось. Местность становилась все более искаженной. В стенах появлялось все больше участков со странно горящими цветами, от вида которых солдатам становилось дурно. Я понятия не имел, как долго мы идем. Судя по хронометру на запястье, прошло всего часа два, но в этом месте время не имело значения. Может, когда мы вернемся, окажется, что нас не было всего ничего, а может, мы отсутствуем пару дней, недель или лет.

Возможно, нас ждет участь корабельных команд, столетиями блуждавших меж звезд и по возвращении узнавших, что их потомки давно мертвы. Я слыхивал истории о тех, кто вошел в древние населенные призраками гробницы. То, что показалось им одной ночью, на деле было целым веком. Может, мы оказались в одном из таких мест?

Путь повел нас через большие чертоги. Дорога по-прежнему оставалось широкой, выложенной брусчаткой и отмеченной древними рунами. Иногда я видел на обочине ветхие скелеты в мантиях. Махариус не позволял нам сходить с тропы, однако из того немногого, что мне удалось разглядеть, я понял, что они принадлежали не людям. Скелеты были слишком длинными и тонкими, а позы, в которых они лежали, человеческое тело повторить не смогло бы.

Свод над нами начал мерцать и меняться. Иногда в нем возникали картины, огромные образы богоподобных созданий, которые словно взирали на нас или на место, по которому мы шли. Временами это были сцены либо их детали, расколотые образы, лишенные какой-либо понятной мне системы, однако объединенные общей тематикой. На них присутствовали высокие прекрасные существа в окружении, похожем на то, где мы сейчас находились.

Они были эльдарами, как и те, против которых мы сражались, но выражение их лиц не имело ничего общего с кровожадностью Баэля и его сородичей. Эти существа выглядели мирными, спокойными и полными любви. Но кто я такой, чтобы судить, кем они были? Нас учили бояться ксеносов. Возможно, это был просто обман или ловушка, однако глубинный инстинкт подсказывал мне, что это не так.

Мы шагали дальше. Я молился Императору, чтобы мы поскорее нашли эльдаров и покончили с этим. Что-то в этой дороге пугало меня сильнее, чем сама смерть.

Это место странно изменено, осквернено Той, Что Жаждет, либо ее последователями. Путь выглядит так же, как множество других, по которым я странствовал, однако я вижу, что он истерт, как будто сама ткань сотворивших его энергий трещала по швам. Лишь вопрос времени, когда вся структура обрушится и очередной плод труда наших предков канет в лету.

Из всех наших творений это одно из немногих, об уничтожении которого я буду сожалеть. Паутина позволяет нам путешествовать между различными местами и мирами, но дело не только в этом. Здесь находится хранилище, безопасное место, защищенное место. Здесь должны были сокровища — вещи предков. Оно должно было стать убежищем, когда наша Вселенная сошла с ума. В своей слабости они предпочли не идти на риск, не одолеть то, что им угрожало, но спрятаться от него. Их предала собственная немощность.

Они думали, что вырыли себе нору, в которой могли скрыться, зарыться так глубоко, чтобы их не нашли хищники. Очевидно, наши предки ошиблись. Они сами принесли сюда то, от чего хотели сбежать, а когда заперли за собой врата, оказались в ловушке. Я захожусь смехом от иронии случившегося. Мои стражи не понимают, почему я смеюсь, но хохочут вслед за мной. Даже тут они смотрят на меня, ожидая команды. Они не боятся, только нервничают.

Пока никто из них открыто меня не критикует, и едва ли станет, ибо они знают, что я не стану терпеть подобное. И все же я чувствую их сомнения. Не сказал бы, что и я сам их не испытываю. Меня неотступно преследуют воспоминания о последних минутах сражения на поверхности. Кто мог подумать, что простые обезьяны способны сражаться настолько хорошо? Мои последователи видят причину отступления в тех, кто известны как Адептус Астартес, и здесь есть доля правды. Но только я знаю, что дело не только в этом.

Людей направляет хитрый и одаренный тактическим видением разум. Я видел, какие ловушки он расставлял для моих войск. Всякий раз, когда мы думали, что нашли уязвимое место, оно оказывалось западней. Даже принимая в расчет космических десантников, мы понесли потери куда большие, чем могли себе представить.

В бою один на один десантники равны или даже превосходят большинство моих воинов, но они составляют лишь незначительную часть вражеских сил. Обычные солдаты никогда не выстояли бы перед нашими стремительностью и безжалостностью. Их слабый дух должен был сломиться, их неповоротливые мозги не должны были осознавать скорости наших атак. Однако они не только выдержали, но и нанесли нам опустошительный урон. Позже придется восстановить немало благородных тел. Нам удалось спасти многие образцы плоти.