Несмотря на то что инквизитор говорил вполголоса, Махариус его услышал.

— У нас есть цели и враг впереди нас, — не оборачиваясь, бросил он. — Мы встретимся с врагом и достигнем поставленной задачи.

— А что дальше? — только и спросил Дрейк.

— Мы пересечем тот мост, когда дойдем до него, — ответил Махариус. — И одно я знаю наверняка: сейчас мы не сдадимся.

Коридоры стали темнее. Дорога пошла под уклон, уводя нас глубоко вниз. Мы упорно шли дальше. Время от времени мы замечали выцарапанные фенрисские руны, благодаря которым знали, что Гримнар проходил здесь, и это вселяло в нас хоть какую-то уверенность.

Воздух становился все более затхлым и застойным. Я вспотел, форма начала липнуть к телу. Еще я очень вымотался, но снова спать здесь мне совершенно не хотелось. Я боялся снова увидеть сны и того, что могу в них увидеть.

Мы дошли до развилки, и Махариус избрал правое ответвление, возле входа в которое виднелась руна. Дорога по-прежнему вела вниз. Меня стал мучить вопрос, почему. Если эти пути уходили под поверхность планеты, то мы находились уже очень глубоко, хотя какой-то внутренний инстинкт и подсказывал мне, что это не так, что мы находимся в месте, намного более чуждом и странном. Впереди вырисовывались новые развилки, а путь стал даже более извилистым. Я попытался представить окружающее нас переплетение дорог, но не смог — все стало слишком хаотичным и запутанным. Временами откуда-то задувал холодный ветерок, но ненадолго, и он не слишком помогал от царившей здесь жары.

Я задумался об эльдарах. Неужели для них такая температура была естественной? Может, подобное тепло было нормальным и комфортным для строителей этого поразительного лабиринта. Но в равной степени могло быть и так, что повышение температуры вызвало сбой в системе жизнеобеспечения ксеносов. Повсюду виднелись следы запустения и разрухи.

Кое-где до сих пор встречались статуи. Многие из них подверглись осквернению. У иных был явно демонический облик. Некоторые, казалось, расплавили, придали им более грубые очертания, после чего позволили остыть уже в новой форме. Конечно, я знал, что камень на такое не способен, но выглядели статуи именно так. Мы продолжали идти, и постепенно мне начинало казаться, будто мы призраки, устало бредущие по лимбу. Наша цель пребывания здесь словно давно потерялась в тумане усталости и оцепенения.

Я принял стим-таблетку и, когда та зашипела у меня под языком, почувствовал, как алхимические вещества начали безнадежный бой с усталостью. Ощущение неестественности происходящего усилилось. Мне казалось, что мы перемещаемся из одной реальности в другую, из нашего мира, в котором мы были людьми, в мир, который мне снился.

Из-за обилия едва различимых источников освещения вокруг удлинялись многочисленные тени. Щелканье каблуков по камню эхом уносилось вдаль. Я понял, что невольно прислушиваюсь, пытаясь определить, слышал ли его кто-то еще и не отправился ли на разведку. Похоже, к нам никто не шел.

Я бросил взгляд на Дрейка. На его лице читалось ужасное напряжение, как будто аура этого места давила на него. Иногда он закрывал глаза, и я видел, как шевелится его челюсть, словно он скрежещет зубами. Вокруг его головы переливался слабый нимб света. Он все еще шел за психическим следом эльдаров с Кулаком, словно гончая.

В минуту усталости Дрейк показался мне настолько же отличающимся от обычного человека, как ксенос. Подозреваю, что именно так большинство относилось к псайкерам, ибо это в конечном итоге правда. Они иные. Они видят то, что не видим мы, чувствуют то, чего не можем мы, обладают силами вне нашего понимания. Я даже вообразить не мог, каким это место должно было казаться ему. Знал я только то, что оно было достаточно плохим для меня.

Казалось, из всех нас происходящее не волновало лишь Гробовщика. Он продолжал идти своей механической походкой, не подавая ни единого признака усталости или эмоций. Он выглядел здесь как дома — пустая оболочка человека в пустой скорлупе чуждого места. Глядя на него, я осознал, что некоторые люди могут быть не менее странными и пугающими, чем псайкеры, и он был именно из таких людей.

Антон отхлебнул из фляги и утер со лба пот. Секунду он всматривался вдаль, а затем изрек:

— Надеюсь, мы найдем ублюдков прежде, чем у нас закончится вода.

— Здесь есть фонтаны, мы проходили мимо них, — произнес Иван.

— Ага, но ты бы стал из них пить?

— Пил бы, если бы пришлось, — ответил Иван. — Как и ты.

— Мне снилось, что из них течет кровь, — сказал Антон.

Мне стало любопытно, так как я ничего подобного не видел.

Интересно, насколько отличались сны прочих от моих.

— Ты будешь пить, если придется, — повторил Иван. — Все мы будем.

Мы вышли из арки и узрели раскинувшуюся под нами широкую чашевидную долину, в которой лежали развалины города. Казалось, словно его раздавил под пятой разгневанный бог. Я вспомнил увиденное во сне разрушение и понял, что сейчас передо мной зеркальное отражение картины из сновидения. Я понял и нечто еще. В самом центре руин стояла башня, и на ее вершине и стенах горели огни. Здесь дорога заканчивалась.

— Мы нашли, что искали, — произнес Махариус и бросил взгляд на Дрейка.

Инквизитор кивнул.

Наконец я обрету то, что столько искал. Башня Небес возвышается передо мной, и внутри нее хранится изобретение древних — устройство реальности. Потрясающе, что я все же стою здесь, после такого длинного пути, после такого долгого поиска. И теперь все практически готово. Скоро я узнаю, существует ли секрет на самом деле.

Мы здесь не одни. За нами последовал по меньшей мере один Космический Волк, а может, и больше. Талин доложил, что видел, как в город вошли человеческие солдаты. Их не слишком много, но по численности они превосходят нас. Их нужно остановить. Я отправляю оставшихся воинов, подробно проинструктировав их, как нужно действовать. Они понуро отвечают, не особо желая ввязываться в последнюю передрягу. Я раздумываю, не казнить ли мне пару-тройку особо несговорчивых, чтобы преподать урок остальным, но понимаю, что это бессмысленно. Тем самым я просто сделаю за врагов их работу.