Иногда, я хотела бы читать мысли, как Райан. Все вокруг меня было загадкой, а у меня была только половина ответа. Даже когда я пыталась собрать все эти кусочки вместе, то могла составить лишь половину картины. Я должна была постоянно напоминать себе, что нахожусь на территории кампуса для того чтобы учиться. Начинать вникать в чужие проблемы не вариант. Тем не менее, это было именно тем, что я делала сегодня.

Девушка у меня за спиной была расстроена, но я не знала, что было тому причиной. Фигура? Домашнее животное? Проблемы в отношениях? Это не имело значения. Я провела последние сорок пять минут, потирая свои раздраженные глаза, делая глубокие успокаивающие вдохи и заставляя себя не опускать голову на стол или сдержаться и не наорать не нее. Я была исчерпана.

Я последовала с потоком студентов из здания и вышла на тротуар. Направляясь к стоянке, я срезала путь, пройдя по лужайке, ведущей в сторону от толпы болтающих студентов, в надежде сэкономить несколько шагов и толику моего здравомыслия.

Я отослала два текстовых сообщения, одно в доставку «Пиццы Пи», а другое Райану, который в это время уже должен ждать меня дома. За обед и пиво он помогал мне отремонтировать мой старый дом. Мы уже закончили первый этаж и приступим ко второму сегодня.

Первая волна тошноты ударила в меня, когда я приблизилась к своей машине.

Он был рядом.

Прошла почти неделя с тех пор как я в последний раз видела Куинна. Он не вернулся в закусочную, да я и не рассчитывала на это. Но это не значит, что я не думала о нем. С глаз долой, из сердца вон не работало в моем случае.

«Садись в машину и убирайся отсюда», — убеждал меня внутренний Райан. Я знала, еще с того уик-энда, что расстояние принесет облегчение. Как только Куинн уехал со стоянки при кафе, я мгновенно почувствовал себя лучше. Головная боль задержалась, но тошнота ушла вслед за ним.

Поступить по-умному — значит проигнорировать притяжение, сесть в свою машину и вернуться домой. Но откуда-то изнутри меня доносился еще более громкий голос. Он перекрикивал голос разума, и мои ноги пришли в движение, пройдя прямо мимо убежища моего автомобиля.

Тошнота ухудшилась, когда я подошла в конец стоянки, говоря мне, что я иду в правильном направлении… или неправильном, если верить Райану.

Я не сомневалась в намерениях друга. Он всегда заботился обо мне. Но он может быть чрезмерным время от времени, тем более я не очень верю в то, что Куинн опасен. Я не могу сопоставить предупреждения Райана с тем, что я знала — Куинн был хорошим парнем, который пожертвовал всем ради блага своей страны и пошел дальше, став героем.

Я нашла его в заднем ряду на стоянке, уронившим голову на руль старого пикапа. Если бы не сияние, исходящие от него, я бы подумала, что ему плохо или он вырубился… или того хуже. Но ореол из оранжевого, желтого и синего цвета, исходящих из авто говорили мне об обратном.

Я никогда не видела, чтобы кто-то излучал цвета, как это делал Куинн. Всегда, сейчас и раньше, я могла видеть легкий оттенок вокруг кого-то, если эмоции были слишком сильными в данный момент. Более того, цветовые ассоциации были полностью в моей голове. Я ощущала фиолетовый в ответ на гнев, легкий красивый красный для любви и обожания, и желтый для страха. Расстроенная девушка в аудитории заставила меня думать о темно-синем кобальтовом, но я не видела его.

Хоть я знала, что никто не мог их видеть, цвета вокруг Куинна были не только в моей голове. Цвета омывали его. Это должно было отпугнуть, но производило противоположный эффект. Цвета были прекрасными, их свечение было ошеломляющим напротив его кожи. Эффект был магическим, что вызывало трепет в моей груди, несмотря на беспокойство в животе.

Я начала возводить стену, хоть и знала, что она будет не эффективна против него. Я постучала в окно.

— Куинн.

Он резко поднял голову, и я взорвалась той самой повреждающей тревогой, которую почувствовала, когда он вошел в мое кафе. Его изумрудные глаза были темными и отчетливо отображали все эмоции, которые ощущала я.

Мои ноги угрожали подогнуться.

Я думала, что, возможно, придется сесть на стоянке или открыть дверь грузовика и заползти внутрь. Но мне пришлось бы это объяснить. «Прости, Куинн, что ползу по тебе и стараюсь не стошнить на твои колени».

К счастью, мне не пришлось этого делать. Беспокойство сменилось узнаванием. Несколько раз моргнув, выражение его лица изменилось от замученного до настороженного, но приветливого. Его окутало Карибским бирюзовым цветом, и худшее из моего дискомфорта исчезло.

Произвожу ли я на него тот же успокаивающий эффект, что и он на меня в средней школе?

Куинн опустил окно.

— Эй, Уиллоу, — его голос звучал хрипло, как будто это был первый раз, когда он заговорил за весь день, даже если уже было далеко за полдень.

— Ты в порядке? — я положила руку на дверцу грузовика, больше для поддержки, пока ждала его ответа. Он посмотрел на нее, как будто не был уверен в моей близости, и намек на желтый снова появился вокруг него.

Моя теория об успокаивающем эффекте отпала.