– Ты что-то чувствуешь, – с упреком сказала она мне.

– Эти астероиды. Они звучат, как… Они ощущаются, как…

Как Маэлеум. Тот же шепот, что я слышал на мертвой планете. Тот же хор призраков.

– Кровь Богов, – выругался я, развернулся и поднялся на возвышение Абаддона. Тот наблюдал, как мимо нас хлещет еще один залп громадных скал. – Эзекиль. Эти астероиды.

– На таком расстоянии их массодвижители по нам не попадут. Не когда мы к ним готовы.

Я отмахнулся от его вернувшейся уверенности.

– Это не просто камни в пустоте. Они раскололи мир-могилу. Они бросают в нас Маэлеум.

Абаддон выплюнул проклятие.

– Тагус Даравек.

Я мог лишь согласиться. Покинуть свой доминион означало уйти далеко за пределы досягаемости наших астропатических передач и телеметрических маяков. Силы, оставленные нами в качестве гарнизона нашей территории, были плотно стянуты к критично важным областям, окружая необходимыми флотилиями и войсками основные твердыни, так что остальная часть наших владений находилась под угрозой вторжения. Мы знали, что это риск. И приняли его как необходимый.

И потому понятия не имели, что происходит в наше отсутствие. Несмотря на все подозрения, что Даравек может нас преследовать, у нас не было способов выяснить, как будет выглядеть эта погоня.

Теперь мы выяснили. Даравек вывел Маэлеум с орбиты и метал кости планеты нам вслед.

– После все новых оскорблений я практически восхищаюсь ублюдком, – признался Абаддон сквозь сжатые зубы. Он окликнул Анамнезис в ее камере-емкости – Ультио, мы можем уничтожить этот флот?

Она уже успела обработать множество оценок и вероятностей.

– Да, – отозвалась она, наблюдая за противостоящей нам неподвижной армадой. – Потери с обеих сторон будут катастрофическими, но… Да. Мы можем их уничтожить.

Абаддон уставился на оккулус. За его прищуренными глазами вспыхивали такие же расчеты.

– Даравек не может собираться драться с нами здесь.

Он подразумевал нестабильность шторма вокруг нас, но также, подозреваю, и равенство сил наших флотов. Решение вопроса здесь определило бы все, но являлось практически самоубийством.

– У них нет ничего, способного сравниться с «Духом», – уговаривал Телемахон, появившись рядом с Абаддоном. – Мы должны драться.

– А если они выведут из строя половину нашего флота, пока мы их бьем? – возразил я. – Ты же ел мозг того Храмовника, как и я. Ты знаешь, что находится за границами Ока. Мы не можем себе позволить кое-как ковылять наружу, когда настоящая битва еще только предстоит.

Решить нам не дали – Анамнезис рассмеялась, и этот звук с дребезжащей величественностью разнесся из ее поврежденных вокс-горгулий. Зло и мрачно смеясь, она развернулась в пронизанной кровью жидкости. Спустя миг раздались голоса от консолей членов экипажа, ответственных за системы вокса.

– Они нас вызывают, – произнесла Ультио, заглушив одного из людей-офицеров, говорившего то же самое. – Даравек хочет встретиться на нейтральной территории.

К буре веселья, уже захлестывавшей мостик, присоединился смех Абаддона.

– И какие же условия он предлагает для перемирия?

Ответил офицер связи в изодранной форме, все еще прижимавший руку к гарнитуре:

– Вы и он, лорд Абаддон. Каждый может привести десять воинов. Вы можете выбрать нейтральное место для встречи.

Эзекиль все еще посмеивался.

– Скажи ему, что мне не нужно десять воинов. Сообщи, что я приведу троих.

– Да, лорд Абаддон.

Абаддон обратил свой веселый взгляд на меня:

– Хайон, что-то не так?

– Три воина? – спросил я. Мой неодобрительный тон говорил за меня.

– Я – Повелитель Черного Легиона, – сказал он, и тогда я впервые услышал, как он произносит эти слова, именуя нас так же, как наши враги. – Никто не диктует мне условий. Пусть этот трус приводит десятерых для защиты. Я приведу троих, и мы будем улыбаться на протяжении всего этого пошлого перемирия.

Он оскалил заточенные зубы в омерзительнейшей ухмылке:

– И если представится возможность, Хайон, то я хочу, чтобы ты его убил.

Сад костей

Поблизости не было никаких миров, подходящих для использования в качестве нейтральной территории. По крайней мере, таких, куда мы смогли бы добраться из штиля в сердце шторма. Нам подарила идею Нефертари. Она пришла к нам в сопровождении Ашур-Кая. Они подошли к остальному Эзекариону, пока мы стояли вокруг гололита со звездной картой, дававшей не обладавшее достоверностью изображение течений окрестного пространства Ока.