Не прошло даже часа, как Маринетт вдруг услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Она просияла — Адриан пришёл домой на обед! Не пошёл в ресторан с партнёрами, предпочтя её их компании. Шаги приближались к детской, в которой она проводила время с Хьюго, и Маринетт, улыбаясь, вскочила на ноги и оправила одежду, готовая встретить Адриана.

Дверь комнаты резко распахнулась, с грохотом ударившись об стену и чудом не задев её.

— Что это было?! — с порога заорал Адриан на испуганно закрывшую руками рот Маринетт. — Я тебя спрашиваю, что это было?

Подойдя вплотную, он схватил её за плечи и сильно встряхнул — от неожиданности Маринетт прокусила до крови губу. Открыв зажмуренные от страха глаза, она встретилась с безумным полным ярости взглядом, таким диким, будто Адриан мог бы убить её прямо сейчас.

— Мне повторить свой вопрос? — холодно процедил он. Хватка на плечах ослабла, и Маринетт попыталась отстраниться, но Адриан, прижав её к себе рукой, в другую собрал её волосы и больно сжал, заставляя смотреть ему в глаза.

— Котёнок, х-хороший мой, я н-не понимаю…

— Зато я понимаю! — рявкнул Адриан, ещё сильнее сжал руку в волосах Маринетт и дёрнул кулаком. Она вскрикнула и упёрлась одной ладошкой ему в грудь, смаргивая слёзы. — Я всё прекрасно вижу и понимаю! Какого чёрта ты улыбалась этому уроду?

— К-каком-му, Адриан? — всхлипнула Маринетт и скосила взгляд в сторону кроватки — Хьюго захныкал, проснувшись от громких криков. — О ч-чём ты?

— Не прикидывайся! — Адриан оскалился. — На камерах отлично было видно, как ты улыбалась курьеру! Какого дьявола, Маринетт? Ты мать моего ребёнка, ты моя женщина, как ты смеешь так себя вести?

— Адри-ан, л-любим-мый, я ж-же просто б-была рада под-дарку от тебя! — Маринетт снова всхлипнула. — Клянусь, Адриан, — она громко сглотнула, — я ведь л-люблю тебя!

Хьюго закричал, и Маринетт непроизвольно дёрнулась в его сторону, но Адриан воспринял это по-своему.

Он выпустил её волосы, но спустя мгновение стальная хватка сомкнулась на горле Маринетт. Вцепившись в его руку, она часто и сипло задышала, продолжая бормотать оправдания.

Адриан не слушал. Он безотрывно следил за ней: за движениями пухлых покрасневших губ, за мерцанием слёз, подсвеченных небесной синевой её глаз, за рваными вдохами, с каждым из которых вздымалась её грудь.

— Клянусь, Котёнок, я люблю только тебя, — шептала Маринетт, обессилев. — Только тебя, пожалуйста, отпусти, мне очень больно… Хьюго плачет, Адриан, отпусти…

— Никогда, — вдруг утробно пророкотал он, склоняясь к её лицу. — Я никогда не отпущу тебя! Ты моя! — Адриан, не разжимая пальцев на горле Маринетт, резко прижался к её губам. Она громко всхлипнула в поцелуй. — Моя, ты только моя, — тихо рычал он, сцеловывая и слизывая катящиеся по её щекам слёзы. — Моя, моя, ты слышишь? — Маринетт кивнула, дрожа. — Ты слышишь? Отвечай мне!

— Да, Адриан, родной мой, я твоя, — хрипела она. — Я только твоя, я знаю, я…

— И никто тебя не любит так, как я люблю! Никто, никто, больше никто, кроме меня!

Маринетт закашлялась, когда смогла нормально вдохнуть. Адриан прижимал её к себе, пробиваемый крупной дрожью, рыча и плача ей в плечо. Она осторожно села в кресло — Адриан опустился на колени у её ног, уткнувшись в собственные ладони, и положил голову на её бёдра. Маринетт гладила его, вытирая свои непрекращающиеся слёзы. Адриан выпрямился и посмотрел ей в глаза немигающим взглядом, словно побитым жизнью, полным беспомощности, непонимания и нездорового, животного обожания.

Взяв его лицо в свои руки, Маринетт, снова всхлипнув, склонилась и прижалась лбом к его лбу.

— Всё хорошо, Котёнок, — она несмело улыбнулась. — Я тоже тебя люблю.