– Да ладно вам, Кагами-сан, не такая уж она и бездарность. Если даже вы назвали её печенья неплохими.

– Знаешь, мне вдруг тоже захотелось что-нибудь испечь. Не составишь компанию?

– Эм...
– блин, у меня ж ещё дела на сегодня были.

– Вот и отлично. Иди пока на кухню, а я отнесу Шо в детскую.

Ладно, бог с ней. Наблюдать, как Кагами готовит, в каком-то смысле даже приятно. Да и не застрянем же мы на кухне на весь день?

Отпустили меня вечером. Поздним вечером. В половине одиннадцатого мы с Сейджуном ехали домой, и я с неприязнью смотрел на несколько пакетов с печеньем, которые лежали на соседнем сиденье. Интересно, Кагами реально всё просчитывает или у неё само собой мстить получается? Потому что, в отличие от Мизуки, над Кагами можно пошутить, и даже слегка её потроллить, но в конце, как правило, получаешь какую-нибудь ответку. Сначала она наделала своих собственных печений, которые мне пришлось съесть, потом искала специальный ингредиент, который, по уверениям Кагами, в печенье Коикэ Джунко точно есть. А это, чтобы было понятно, ещё три партии разного по вкусу печенья. А потом... А потом домой вернулась Мизуки, которая тоже решила поучаствовать в готовке. Под конец к ним ещё и Шина присоединилась. В какой-то момент я хотел убежать к Акено, но дамы меня не отпустили. Они, в общем-то, и самого Акено хотели усадить рядом со мной, но тот сходу понял, к чему всё идёт, и незаметно испарился. Так Кагами параллельно ещё и ужин готовила, на который пришлось остаться. Чтобы после него вновь вернуться к этому дурацкому печенью.

– Слушай, Сейджун, - глянул я в зеркало заднего вида.
– Как ты относишься к миндальному печенью?

– Не очень, босс, - ответил он.
– Я больше по пиву.

– Ты просто никогда не ел печенья Кагами, - отрезал я, и взяв один из кульков, положил на переднее сиденье машины.
– Попробуй, когда домой вернёмся. Тебе понравится.

– Сомневаюсь, босс, - сказал он, покосившись на кулёк.

– Как минимум будет, чем девушек завлекать, - пожал я плечами.
– Подаришь Эйке. Уверен, ей понравится.

Сейджун промолчал. Видимо, прикидывал варианты. О Мастерстве Кагами он был наслышан и вряд ли сомневался в её печенье.

– Может, вы и правы, босс, - произнёс он наконец.

– А то, я всегда прав, - покряхтел я напоказ, доставая из кармана брюк мобильник. Хм, Мартин.
– Слушаю.

– Добрый вечер, господин Аматэру. Не помешал?

– Нет. Я сейчас как раз домой еду.

– Кхм, тут такое дело, господин Аматэру... Скажем так - проблема, проистекающая из удачи.

– Это как?
– удивился я.

– Всё началось с пилотов. Вы действительно нам помогли, и от желающих наняться нет отбоя. Уже сейчас мы заключили договор с двадцатью двумя пилотами, и на рассмотрении ещё семеро. Все взрослые мужчины семьи, находящиеся сейчас в Токио, только и делают, что разъезжают по городу и договариваются с нынешними работодателями пилотов. Если так и пойдёт, к концу недели у нас их будет человек пятьдесят. Это если поток желающих будет снижаться, как и должно быть.

Офигеть. Ничего себе, сходил в клуб...

– И в чём проблема?

– В деньгах, - получил я лаконичный ответ.
– В деньгах, чтобы купить пилотам технику, и, собственно, самой технике. Нам просто негде её взять. Пилоты есть уже сейчас, а техника для них будет в лучшем случае через... месяца четыре. В лучшем. На практике - хорошо, если через полгода. Мобильные доспехи и боевые роботы - это не совсем то, что хранят на складе, как обычный товар.

– То есть во всей стране не найдётся пятидесяти свободных МД?

– Может, и найдётся, - ответил Мартин.
– Но мне не хочется, чтобы наши люди воевали на том, что продавцы не смогли продать, и что пылится у них на складах. Но это в любом случае займёт какое-то время. Два, возможно, три месяца. И в конечном итоге мы всё равно упираемся в деньги. Сами машины, запчасти к ним, расходники, боеприпасы. Один комплект, при средней цене за машину в восемь миллионов, будет стоить порядка двадцати четырёх миллионов. Если немного сэкономить, быть может, поискать машину подешевле, можно снизить цену до двадцати миллионов. А теперь умножьте это на пятьдесят.

Один миллиард. Это... Это слишком круто. Из общей копилки мы уже вытащили три миллиарда, даже чуть больше. И пусть прошло всего три месяца войны, но это нормально. Оставшиеся у нас три миллиарда должны медленно тратиться всё остальное время, и выдернуть из этой суммы сразу треть? При этом общие расходы тоже увеличатся, хотя и не критично. Так что перед нами встаёт вопрос - либо искать ещё одного партнёра в альянс, что теперь будет очень просто, либо потрошить неприкосновенный запас. У каждого члена альянса есть такой - у меня, например, зарезервирован миллиард. Но тратить его уже сейчас?! Всего через три месяца войны? А если нам нужно будет дать кому-нибудь огромную взятку? Или мы проиграем битву, и нам придётся очень быстро восстанавливать силы? А ведь у меня в планах ещё нанять наёмников, что тоже деньги. Но даже если прекратить нанимать пилотов и удовлетвориться тем, что есть сейчас, пусть даже довести их количество до двадцати пяти, всё равно выходит около пятисот миллионов, что тоже очень крупная сумма. Можно вообще прекратить найм, а комплектов машин взять семнадцать штук. Щукин ведь хотел довести количество пилотов до пятидесяти, что с учётом уже имеющихся как раз семнадцать и будет. Тогда мы уложимся в триста сорок миллионов. Тоже много, но уже не миллиард и не пятьсот миллионов. Хм. Пилотов, в общем-то, можно и дальше нанимать. Запасные экипажи нужны. Сейчас наши пилоты работают на износ, и пусть усталость не сильно заметна, но и прошло всего три месяца. Да и крупные боестолкновения начались отнюдь не сразу.

– Найм пилотов продолжайте, - наконец ответил я Мартину.
– Доведите число до... пятидесяти. Свяжитесь с остальными членами альянса и озвучьте им проблему. Пусть обдумают. А завтра к обеду подъезжайте все ко мне, вместе обсудим, что нам делать.

– Всё понял, господин Аматэру. В таком случае - до завтра.

– До завтра, герр Шмитт.

Когда мы подъехали к воротам особняка, я отметил, что старик всё ещё сидит на своём месте. Не, ну серьёзно, чего он хочет добиться, мозоля нам глаза? Жалости? Так он, чай, не собака, с чего бы мне его жалеть? К тому же, как доложила охрана, к нему каждый день приезжает какой-то парень, привозя с собой еду. Вот пусть он его и жалеет.