Современный Лувр, самое большое здание в Париже, естественно, не имеет ничего общего с той военной постройкой захватчиков-франков… Замок пришел на смену крепости, дворец заменил замок, а теперь во дворце основан музей. Но первоначальная сущность этого места обнаруживается еще в его недрах. Некоторые свидетельства все же дошли до нас. Правда, они касаются не Хлодвига, а Филиппа II Августа, или Филиппа Кривого, короля Франции в конце XII века. Если спуститься на цокольный этаж, то, проходя вдоль заграждения, можно увидеть остатки донжона и других башен старинной крепости.

При Филиппе II Августе эта крепость была еще военным объектом и в какой-то момент даже тюрьмой. О королевской резиденции говорят со времен Карла V Мудрого, он добавил зданию многочисленные детали декора (макет также представлен на цокольном этаже).

Затем Столетняя война отдалила королей Франции от Парижа. Лувр опять становится дворцом и начинает принимать в своих стенах новых суверенов только со времен Франциска Первого.

Агрессия франков и то, что они выстроили укрепление вблизи Парижа, – следствие медленного распада Римской империи, агонии, которую можно наблюдать с начала V века. Империя окончательно разделяется. По мою левую руку находится западная часть. Она не выдерживает натиска вестготов, пришедших безнаказанно грабить и разорять Рим в 410 году. По мою правую руку – Восточная империя, мощная, но такая далекая. Франки превратились во вспомогательные подразделения римской армии. Меровей, их король, основатель династии Меровингов, является генералом имперской милиции в прямом подчинении Рима.

Во всей этой путанице Галлия ощущает себя несколько заброшенной, а про Лютецию забывают вовсе. Валентиниан III, император Западной империи, практически полностью теряет интерес к северным землям. В 425 году он назначает Флавия Аэция, глубоко уважаемого начальника кавалерии, регентом Галлии с позволением устраивать там все по его усмотрению. Фактически же новому правителю снова и снова надо как-то сдерживать орды варваров за Рейном, и все свое мастерство Аэций направляет на то, чтобы как-то отбиваться от захватчиков для предотвращения глобальной катастрофы: форсирования Сены, что открыло бы двери в Галлию. Аэций опять посылает франков в германские земли, сокрушает бургундов, разбивает банды, пришедшие из Арморики…

В Париже идет христианизация, и епископ Марсель играет роль катализатора. Чтобы найти след почтенного прелата, достаточно обратиться к перекрестку улицы Гобелен (rue des Gobelins) с бульваром Сен-Марсель (boulevard Saint-Marcel). В ту давнюю эпоху на этих землях за крепостными стенами болота кишели различными существами, более или менее симпатичными. Кто знает, претерпела ли одна из рептилий эволюцию? В иле мутных берегов реки Бьевр обитает некий ящер, внешним видом которого потрясены местные жители, их воображение рисует его злым и ужасным. Этот большой змей вроде бы сожрал тело некой дамы благородных кровей, у которой была дурная репутация, так что ее публичное падение являло хороший пример греховного поведения. Но епископ Марсель, может быть, даже слишком решительно, но в то же время совершенно бесстрашно не задумывается ни на минуту… Во имя христианизации Галлии, чтобы продемонстрировать всем силу истинного Бога, он наносит два удара посохом по голове страшилища. Согласно легенде, оно оказалось самым настоящим драконом. Язычники верят, но уж точно утешаются, такому совершенному чуду и щедро приписывают Марселю и другие чудеса. Канонизированный за искоренение болотного чудища и освобождение жителей от третирующего их монстра, святой Марсель становится их защитником. И если жить в этом районе, то у него можно попросить все что угодно!

После смерти епископа в 436 году его похоронили недалеко от того болота, где он совершил свой подвиг. Очень скоро место становится объектом культа. Со всего города люди спешат к могиле святого, чтобы прикоснуться к ней и попросить богатства и здоровья… В память о святом сооружается часовня с небольшим алтарем. Некоторые особо верующие тоже хотят быть похороненными рядом со своим высокочтимым покровителем, и таким образом постепенно на этом месте разрастается кладбище – первое христианское кладбище в Галлии, в Париже…

Кладбище просуществовало вплоть до конца XVI века. Затем его закрыли, оно мешало бурному развитию квартала. В настоящее время вы не найдете никаких следов ни часовни, ни кладбища, но в 1873 году многочисленные останки были подняты на поверхность под руководством великого парижского археолога Теодора Вакера. Сегодня они выставлены в музее Карнавале.

На самом месте приходится довольствоваться памятью. И память остается жить посредством информационных панно. Одно из них прикреплено, например, на стене кафе «Канон де Гобелен» («Le Canon des Gobelins») – оно напоминает о месте древнего захоронения.

Часовня и то почитание, которое ее окружало, дало рождение деревне Сен-Марсель (le bourg Saint-Marcel). Но от этого поселения не осталось абсолютно ничего, можно только попробовать его представить. Небольшая дорога спускается к бульвару, это улица Коллежьяль (rue de la Coll'egiale), по имени церкви, выстроенной вокруг часовни (она существовала вплоть до революции): вот вы и находитесь на площади древней церкви Коллежьяль Сен-Марсель (Coll'egiale Saint-Marcel), религиозном центре знаменитой деревни. Если вы поднимитесь немного по улице Коллежьяль, то слева от вас увидите улицу Пти-Муан (Petit-Moine – «маленький монах»). Она напоминает, что здесь когда-то встречались прихожане церкви Коллежьяль.

Пятнадцать лет спустя после смерти епископа Марселя на горизонте появляется на самом деле грозный враг, не чета какой-то болотной гидре: из самых глубин Азии показывается Атилла, он намерен пройтись по свежей травке Парижа!

Правитель гуннов не так давно пытался поглотить Восточную империю, но опасный вояка только обломал зубы. Война и дипломатия – он испробовал все эти крайние средства, чтобы сломить империю и с триумфом войти в Константинополь. Блестящему полководцу, но плохому переговорщику, ему никак не удается заполучить свою мечту: империя остается для него недосягаемой. Итоги его набегов и усилия послов приводят к жалким результатам, а лучше сказать, вообще ни к чему не приводят… Ах, да! Вот еще что – один козырь в этой большой стратегической игре у него все-таки есть: кольцо, обещание обручиться, данное ему Гонорией, сестрой императора Валентиниана…