Он пил долго, с наслаждением. Часть воды вылил себе на голову.

– Ну и?
– подогнал его я, когда Шейн закончил с душем.

– Что?

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Что ты понял? О нас?

– Что вы живёте здесь, как два педика, но на самом деле вы даже не любовники. Всё намного хуже. Вы - парочка психопатов, которые затеяли убийство одного из самых влиятельных людей планеты.
– Когда я со вздохом "всё ясно" встал, намереваясь уйти, Шахерезада добавила: - А ещё, что ты к нему неровно дышишь, а он тебя не воспринимает всерьёз.

Я остановился.

– О, надеюсь, я не разбил твоё хрупкое девичье сердце? Или ты решила, что вы будете вместе до гроба?

– До твоего, по крайней мере, точно.

– А чей гроб будет следующим?

– Рэймса.

– Отвергнутая женщина, действительно, опасна. Я бы сказал в утешение, что Рэймс, пожалуй, единственный, кто тебя не хочет. Но нет, ещё есть Многорукий. Держать под боком девку и ни разу не воспользоваться, это о чём-то говорит.

Я сделал ещё несколько шагов.

Ухожу. К чёрту его.

– О том, что у него есть какая-то корысть.

Да будь ты проклят!

– Да-а, - протянул Шейн.
– Знай ты Многорукого так, как знаю я, сразу бы сообразила: он что-то замышляет. Ты же понимаешь, что он держит тебя здесь не по доброте душевной? Убийство Рэймса - просто отмазка. Я даже уверен, что он не собирается его убивать. Слишком это хлопотное дело. К тому же все эниты его просто обожают, кто знает, как они на это отреагируют. Особенно Хейз.

М-м, я где-то уже слышал это имя.

– Это его ты видела вместе с Рэймсом в тот раз, - подсказал Шейн.
– Отец Бэлара. Один из архонтов. Очень-очень-очень влиятельный мужик. Его даже свои побаиваются. Говорят, у него самый высокий уровень контроля. Он может тебе подмигнуть, и у тебя голова взорвётся, вот так. Он, к слову, заведует фермами и лабораториями по производству нам подобных. И старается он на славу, если учесть, что новые модели выходят чуть ли не каждое пятилетие. В связи с этим у Зорких конкуренция бешеная. Никто не хочет в армию, в гвардии намного привольней.

– Ты много знаешь.

– Ты даже не представляешь, как много я знаю.

– Какое облегчение, что мне нет до этого никакого дела, - сказал я по большей части для себя. Чтобы не оставить себе другого выбора.

– Даже если я скажу, что знаю, кто именно тебя купил?
– крикнул он, и я замер у двери.

Просто открой её и освежи уже свою тупую голову. Он же играет тобой. Блефует. Он ни черта не знает. Но узнает, если ты начнёшь с ним болтать.

– Мы с твоим мэтром мило поговорили. О тебе, - добавил Шейн как будто бы беспечно.
– Поразительно, что он открыл мне столько твоих тайн, а тебе так и не рассказал, кому именно ты понадобилась.

Я открыл дверь и выскочил из дома. Я забыл про куртку, но возвращаться не собирался. Замерзнуть до смерти? То что надо.

***

Когда я пришёл в бар, там сидел Крис. Так я понял, насколько на самом деле паршивый день задался сегодня.

– Иди сюда, крошка, - поманил меня Крис, когда я развернулся, чтобы выйти до того, как меня заметят.
– Сфотографируешь меня на том рояле?
– И прежде чем я ответил, он добавил.
– Я заплачу в два раза больше, чем в прошлый раз.

Ничего личного. Только бизнес.

Он запрыгнул на рояль и принялся позировать. Он так вошел в раж, что Фрик, не вынеся такого зрелища, решил убраться подальше. Выглядело это так, словно Крис насиловал его любимую, поэтому мужик, который раньше не курил, взял сигареты и пошёл прогуляться. Надолго.

– Ещё одну, - говорил Крис после каждого щелчка затвора.
– Я должна была родиться много-много лет назад и стать моделью, как думаешь?

Ублюдок был очень фотогеничным, так что это имело смысл.

– А ты бы был востребованным фотографом, - проговорил Крис, любуясь снимками.
– Я заплачу тебе с верхом. Заслужил.

Он подозвал телохранителя, который всегда следовал за ним, как вторая тень, и тот достал из кармана кошелёк. Крис отсчитал мне мой заработок.

– Приготовишь мне "поцелуй"?
– спросил Крис, садясь на высокий стул.
– Тогда можешь рассчитывать ещё и на чаевые.

– Почему нет?

В общем, я ничему не учусь.

Я зашёл за барную стойку, пряча фотоаппарат среди бокалов. Майлз старался не обращать на нас внимания. Он сидел в зале и разглядывал журнал, предпочитая восхищаться глянцевыми женщинами, а не двумя реальными. Ну, ладно, одной с половиной женщиной. И половина - это я.