– Чёртова помойка.
– Водитель выкрутил руль, и я едва не вылетел из кресла.
– Такое ощущение, что здесь апокалипсис был только вечера.

– Помягче!

– Да не видно ни хера.

– Не гони так. Мало кому понравиться, если кроха себе рожу расквасит.

– Ладно-ладно. Хочешь её проверить?

Я замер, ожидая ответа.

– Не. Я её привязал крепко, и снотворным её накачали под завязку... ничего с ней не случится. Просто веди аккуратнее.

Осмотревшись, я заметил люк на потолке. Встав на сиденье, я выпрямился и сдвинул крышку в сторону. Так легко и бесшумно, словно это сделал и не я вовсе, а кто-то невидимый и добрый помогал мне, нашёптывая: "беги, беги, беги".

Водитель тоже был на моей стороне, поэтому сбросил скорость и вёл предельно аккуратно.

Зацепившись за край люка, я использовал спинку кресла, как ступеньку, подтянул тело вверх и выпорхнул наружу.

Я чувствовал себя настоящей птицей... ровно до того момента, как гравитация с инерцией на подхвате сделали своё дело. Я приземлился на плечо, а тормозил уже лицом.

Вся правая сторона тела горела так, словно с меня сняли кожу, а потом присыпали жгучим перцем. Но боль анестезировало осознание поступка– я сделал что-то лично для себя, своего будущего...

Не знаю, с чего я решил, что здесь смогу прожить дольше, чем на ферме. Увы, меня воспитывали не самые умные люди.

Откинувшись на спину, я уставился в звездное небо. Это было что-то новенькое, потому что обычно в это время я разглядывал потолок в трещинах. Но при всей новизне ощущений, я уже бывал в подобных ситуациях: что-то такое же суицидальное и безрассудное я уже однажды выкидывал.

Ну точно, я осмелился говорить без разрешения при иерархе. Это почти так же, как и выпрыгивать на ходу из машины. Не так уж много шансов, что выживешь.

Но я всё ещё не определился, повезло меня в первом и втором случае или наоборот. В первый раз я был уничтожен морально и цел физически. Теперь окрылён, но... моё плечо и лицо... кровь заливала глаза.

Несмотря на то, что это был побег, я не собирался бежать. Я поднялся, лишь когда габаритные огни машины скрылись за изломанной линией горизонта. Я отряхнулся, хотя и не знал, за каким чертом мне вдруг понадобилось прихорашиваться. Со всей этой кровью на роже я не стал выглядеть приличнее, когда одёрнул вылинявшую форму.

Я не разбирался в сторонах света, и мог лишь сказать, что если машина поехала на север, то я пошёл на юг. И наоборот. Любопытство, а не боль, задало мне черепаший темп: я останавливался на каждом шагу, чтобы осмотреться.

Помойка, которую клял водитель, показалась мне сказкой. Я решил, что попал в рай. (Может, так оно и есть?)

Дорога была разбита - земля пополам с водой. В лужах двигались перламутровые топливные кольца. Погасшие фонари теперь не рассеивали темноту, а как будто всасывали её в себя. Разбитые стёкла под ногами ловили лунный свет.

А это что?

По обочинам лежали кучи мусора. Поразительно, как много вещей может принадлежать человеку, и с какой лёгкостью он может расстаться с... обрывками полиэтилена... ... пищевыми очистками... и... хм, никогда такого не видел... кажется, это надевается на голову.

Идеально.

Пристроив на голове первый лично мой предмет гардероба, я сошёл с дороги и направился в сторону светящегося в отдалении городка. Возможно, это было горняцкое поселение или жилища фермеров... ну, тех, что выращивают овощи... зерно... а не новых солдат. Такие, я слышал, тоже бывают.

Но это был не тот случай.

Я попал в отстойник общества. Помойку, в которой гнили выжившие каким-то чудом солдаты-калеки, хитроумные дельцы, полезные энитам, бывшие "куклы", бракованная "мебель" - человеческий хлам.

Зачем я туда попёрся? Да, я не самый смелый человек на земле, да и не самый сильный, но это место совершенно не пугало меня. Скорее даже притягивало: оно сияло, как звёздное небо. А я звёздное небо обожал.

Это заняло какое-то время. Природа, ранее спрятанная от меня за бетоном стен, теперь требовала моего внимания, представая во всей красе. Я словно откопал сундук с сокровищами и, трепеща от нетерпения, поднял крышку. А там...

Горы гнилого мусора, заросшие дороги, полуразрушенные дома, выбитые окна, неистребимые крысиные стаи, запах гари, влажная темнота, пыльные стены, пыльные дороги, пыльные деревья и одуванчики, одуванчики, одуванчики.

Я был покорён. Я вошёл в город, трепеща от мысли, что стал частью чего-то настолько грандиозного. Я шёл по улице– в узком коридоре между домами. Это было словно окаменевшее эхо прошлого, которое заселило будущее: отчаянные головорезы и последние трусы, герои и дезертиры, доживающие свой век старики и совсем юные куклы, бандиты и шлюхи. Ясное дело, чего не хватало этому коктейлю.