– Он – нет. – Женщина пригубила еще, но на этот раз поменьше. – А я иногда позволяю себе маленькие слабости. – Наталья Петровна как бы случайно опустила руку на колено Алексея.

– А эта девушка? – Копылов кивнул в сторону выхода, осторожно убирая с колена ее ладонь. – Кто она?

– Адиля? – Наталья Петровна откинулась на спинку тахты и закинула ногу на ногу.

При этом край халата соскользнул и не прикрывал ничего до самого бедра.

– Служанка, домработница, горничная. Называйте, как хотите. – Она нежно погладила себе ямочку в самом низу шеи.

– Она узбечка? – спросил Алексей, пытаясь смотреть только ей в глаза.

– Таджичка. Ее дед в советские годы учился с моим отцом, вот и попросил пристроить внучку по старой памяти.

– А где она была вчера?

– Не знаю. – Наталья Петровна покачала головой, соломенные волосы распушились. – Может, за покупками ходила или еще куда.

Она выгнулась, ткань халата натянулась, и взгляд Копылова невольно упал на вздымающуюся грудь. Наталья Петровна небрежно откинула голову назад, сделала глоток виски и с наслаждением выдохнула. Словно в замедленной съемке Алексей увидел, как янтарная капля, переливаясь в лучах света, сорвалась с края бокала, упала на шею, покатилась вниз, оставляя влажный след, и исчезла в глубоком вырезе.

Он поднес чашку к губам и застыл, почувствовав легкое щекотание в области паха. Алексей напряг все мышцы и чуть не сломал тонкий фарфор в своих пальцах.

– Наталья Петровна, – еле выдавил из себя Копылов. – Вы говорили, что вспомнили что-то необычное о вашем муже.

– О муже? – Женщина посмотрела на Алексея таким взглядом, словно он отобрал у нее сладкую конфетку и заставляет есть противную кашу. – Да, о нем… – Наталья Петровна задумалась и вспомнила, что же хотела сказать. – Вы знаете, мне кажется, что ему угрожали.

– Как именно? – встрепенулся Копылов.

– Очень просто, по телефону. – Она плеснула в бокал еще виски. – Однажды он куда-то собирался и, как обычно, очень спешил. Стоит, значит, перед зеркалом, завязывает галстук. Вы знаете, Алексей, у него их несколько сотен. – Наталья Петровна отхлебнула виски, поморщилась и продолжила: – Галстук для него что-то вроде фетиша, этакий фаллический символ. – Дамочка усмехнулась. – Так вот. Зазвонил телефон, а руки-то заняты. Он попросил Аделю нажать на громкую связь. А я сидела вот здесь. – Она показала на кресло, в котором расположился Алексей. – А там такой голос, жуткий, дребезжащий, одним словом, противный, говорит: «Я знаю, что ты сделал, и превращу твою жизнь в ад, если ты…»

Алексей заметил, что у Натальи Петровны начал слегка заплетаться язык.

– Если что? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она. – Может, муж сбросил вызов или просто выключил громкую связь.

– А когда это было?

– Сейчас вспомню. – Наталья Петровна допила остатки виски и налила еще. – С месяц назад. Где-то так.

«Да тетку-то совсем развозит, – подумал Копылов. – Нужно ускориться».

– Это было один раз? – спросил он.

– Без понятия. Я слышала один, а сколько раз такое случалось – не знаю.

– А еще какие странности были?

– В массажный салон стал чаще ходить.

– Это странность?

– А разве нет? – сказала Наталья Петровна и хлебнула виски. – Раньше он посещал салон два раза в неделю, а с недавнего времени – почти каждый день. Говорил, что только там выспаться может. Он даже на годину своей матери не пошел. Я как дура с его родней по кладбищу таскаюсь, а он в этом заведении отсыпается. В названии лотос упомянут. Белый, серый или еще какой-то. Цвет я не помню.

– Да, вы говорили, что он плохо спал.

– Даже хуже, чем просто плохо. Я вам вчера об этом не сказала. Он мучился кошмарами.

– Вот как!

– Да представьте себе. Муж сам мне про это неоднократно рассказывал, так и говорил: «Каждую ночь просыпаюсь в холодном поту».

– А вы хорошо спали? Он вас не будил?

– Меня? – Она посмотрела на Алексея захмелевшим взглядом. – Нет.

– А почему?

– Да потому, – с неудовольствием сказала Наталья Петровна. – Мы с ним изволим почивать в разных спальнях. Причем уже давно. У меня есть маленький недостаток. – Она сблизила большой и указательный пальцы, оставив между ними крохотное расстояние. – Я, бывает, храплю.

– И что, это мешает вашей семейной жизни?

– Это – нет, – она осушила бокал. – Другое мешает. Мой муж как мужчина закончился десять лет назад. Хотите знать, как это произошло?

Копылов отрицательно покачал головой.

– А вы все же послушайте. Оно может вам пригодиться.

Алексей вздохнул и изобразил заинтересованность.

– Летом девяносто второго года мой муж и охранник-экспедитор отправились в Питер за очередной партией американских окорочков. Боже, как эту гадость народ ел? – Наталья Петровна дернулась. – Ну так вот. Окорочка перевозили морем, а потом перегружали в вагоны-рефрижераторы и по железке доставляли в Нижний. Прибыв на место, экспедитор отпросился у мужа повидать своего сослуживца и пропал, как потом выяснилось, запил, гад. Пришло время отправления, а его нет. Все теплые вещи тоже у этого поганца. Сопровождать груз нужно было прямо в этом рефрижераторе. Мой дурак прождал до последней минуты и сам залез в вагон. Там температура ниже нуля, а он в джинсиках да в летней рубашечке. Так и ехал в этом морозильнике до славного Нижнего Новгорода. Как следствие, схлопотал воспаление легких и предстательной железы. Врачи, конечно, выходили его, но предупредили, чтоб впредь носил меховые трусы, причем шерстью внутрь. В принципе все было нормально. А вот десять лет назад этот олух, я имею в виду своего благоверного, решил заняться закаливанием. Все бы ничего, но мы ведь системы не признаем, нам сразу крайности подавай. Нет бы с контрастного душа начать, как же, мы сильные и здоровые, сразу ледяной водой да на морозе. Тут тебе и рецидив, причем с осложнением. Вот так-то, лейтенант. – Женщина покачала пальцем перед лицом Копылова. – Береги простату смолоду, а не то все бабы разбегутся! – заявила Наталья Петровна, пьяно расхохоталась и повалилась на тахту.