– Не обязательно. Это может быть слово, звук, картинка наконец. Да все, что угодно.

– Простите, Юлия Максимовна, как вы сказали? Картинка? – спросил Ильин, приподняв бровь.

– Да, картинка. А что?

– Так, мысль одна посетила. Леха! – обратился он к Копылову. – Крымова ведь сказала, что нишу с сейфом прежде скрывала другая картина, не та, которая висит там сейчас?

– Да. Лукьянову ее подарили московские партнеры три месяца назад.

– Миша, найди мне все по этой картине, если возможно, установи, кто писал копию. Юлия Максимовна, прошу вас, покажите эту запись Семенову. Он ведь начальник отдела хиромантии и эзотерики. Наверняка что-нибудь знает о психокодировании. А тебе, Леха, придется еще разок встретиться с Крымовой.

– Ладно, – потягиваясь на стуле, сказал Копылов. – Заодно потрясу ее насчет неслужебных отношений с господином Романовым. Но вот что я думаю о вашем психокодировании. Лукьянов не был алкашом. Напротив, он ревностно следил за своим здоровьем.

– С чего такие выводы? – с интересом спросил Ильин.

– А с того, что он себе в офисе спортивный зал организовал. Уж поверь мне, это не дань бизнес-моде. Да и жена Лукьянова говорила про его увлечение собственным телом. Она даже назвала это нарциссизмом.

– Как-как? – переспросил Грибин.

– Нарциссизм, – медленно, разборчиво повторил Алексей. – Это когда человек получает удовольствие от любования самим собой.

– А я всегда полагал, что это эксгибиционизм, – озадаченно произнес Михаил.

– Миха, ты столько времени потратил, обезвреживая порносайты, а терминологию так и не выучил, – заявил Копылов.

– Можно подумать, ты великий специалист, – пробурчал Грибин и надулся.

– Я, по крайней мере, фитинг от петтинга отличить смогу.

– Так, заткнулись оба! – грозно сказал Ильин. – Не забывайтесь, с нами новый сотрудник. – Андрей погрозил Копылову. – Еще одна такая шуточка в присутствии Юлии Максимовны, и я тебя!..

– Ничего страшного, – перебила его Гусева и обезоруживающе улыбнулась. – Я много лет работала в мужском коллективе, бывало всякое, и не такое слышала.

– Хорошо, забыли. – Ильин бросил строгий взгляд на Алексея. – Продолжай.

– Ну так вот, – продолжил Копылов. – Каждый день одет с иголочки во все свежее, спа, массажные салоны, маникюр, педикюр, фитнес и прочие штуки для поддержания себя в форме. От зеркала не отходил.

– А каких-нибудь странностей она за ним не замечала? – спросил Ильин.

– В целом нет, только в последние пару месяцев немного нервозный стал, иногда забывал, что ему нужно.

– Это как? – поинтересовался Грибин.

– Ну, идет он по дому… кстати, хибара у них совершенно роскошная…

– Не отвлекайся, потом про дом расскажешь, – одернул Ильин Копылова.

– Вот, идет он, значит, вдруг встанет, голову назад запрокинет и стоит как статуя. Потом очухается и шагает дальше. Несколько раз за ужином также тормозил. Она его спрашивала, что с ним случилось, а он отвечал, мол, все в норме, просто плохо спал.

– Может, он употреблял что-нибудь? – спросила Гусева.

– И об этом я ее спрашивал. Она сказала, что ничего крепче чая в рот не брал. Раньше да, в девяностых закладывал основательно, но после того как пару раз чертей погонял, словно бабушка отшептала. С тех пор ни-ни. Вот уже пятнадцать лет. Да, с того времени он и заболел этим самым нарциссизмом.

– Я не алкоголь имела в виду.

– Наркотики? – спросил Алексей.

Гусева утвердительно кивнула.

– Навряд ли. Он же за здоровьем следил. Жена говорила, что даже воду только бутилированную пил.

– Как мы видели, чай тоже из нее употреблял, – добавил Ильин.

– Вот-вот. Поэтому я думаю, что наркотики можно исключить.

– А со Спицыным он в каких отношениях был?

– Спицына жена Лукьянова знает с девяносто третьего года. Муж ей часто рассказывал, что они жили в одном дворе. Вместе футбол гоняли, за девочками ухлестывали. В институтские годы видеться стали реже, так как Спицын учился в сельскохозяйственном, а Лукьянов – в политехническом. Потом перестройка, гласность, демократия и свободные рыночные отношения. Да, Лукьянов со своей женой в политехе и познакомился.

– Кстати, а кто она?

– Лукьянова Наталья Петровна. В девичестве Волкова. Дочь бывшего главного санитарного врача области. Этакая фифа. Никогда нигде не работала, но, видимо, от рождения приучена жить на широкую ногу.

– Конечно, на фига ей работать, – заявил Грибин. – Сначала папа обеспечивал, с такой-то должностью грех бедствовать, а потом муж содержал.

– Что, Лукьянов в те годы хорошо зарабатывал? – удивленно спросил Ильин.

Михаил порылся в бумагах, достал листок и передал его Андрею.