– Федор, прекрати жантильничать! – я надеялся, что странное слово переключит его внимание. Тут мы услышали голос детины:

– Не смущает. Я сам иду только что из… (и он назвал известный московский гей-клуб).

Мы с женой опешили от удивления. А Федор преспокойно подошел к «соплеменнику», прикурил и перекинулся с ним несколькими фразами. Дальнейшая прогулка сопровождалась нашими с Татьяной попытками вернуть на место отпавшие от неожиданности челюсти и бравирующим стрекотанием Федора:

– Что, удивлены? Так-то! «Наши» люди везде! А знаешь, сколько их, например, в шоу-бизнесе?

Раздумывая над разнообразием мира, я пропускал победно выкрикиваемые Федором имена мимо ушей, как вдруг… стоп! Эту фамилию я, кажется, уже слышал сегодня… Это же фамилия Светланы! А значит… и ее мужа Олега.

– Федор, стой! Ты сказал… (тут я назвал фамилию Олега)?!

– Да, конечно! Он – гей! Только он это скрывает, естественно. Чтобы имидж свой не обрушить. Амплуа же у него – любимец женщин и все такое. Я и «друга» его хорошо знаю, Василием кличут.

– И познакомить с его «другом» можешь?

– Не вопрос! А тебе-то зачем?!

Моя встреча с Василием состоялась в понедельник. Через несколько дней едва пришедшая в себя от новостей Светлана подписала с обескураженным Олегом соглашение о справедливом разделе имущества.

Безусловно, это был успех. Но еще одна семья перестала существовать. «Если разрушится семья, то низвергнутся государства и извратятся народы», – глаголил преподобный Серафим Саровский.

Когда в такой ситуации я одерживаю победу, то мотив сожаления всегда звучит легкой грустью в бурном праздничном многоголосии.

Голос Бориса в трубке был, на удивление, взволнованным:

– Гриша, срочно бери билеты и приезжай. У меня тут из-за твоих бумажек восстание.

Зная ничем не пробиваемое спокойствие бывшего боксера-супертяжа, было чему удивляться.

– Борь, что за восстание? Из-за каких бумажек?!

– Мои селяне бунтуют. Из-за тех бумаг, которые ты подготовил. Я разослал им – и вот тебе «здравствуйте». Приезжай срочно. Объясни им, что к чему. Да и мне еще раз заодно. Остальное – не по телефону. И это… возьми кого-нибудь из нашей московской конторы для массовки. Кто там сейчас на хозяйстве?

– Боря, сейчас лето, все в отпусках! «В лавке» из «топов» только Федор, по-моему.

В трубке возникла напряженная пауза. Взаимоотношения Федора (о нем я уже писал в предыдущей истории) с Борисом оставляли желать лучшего. Причиной был нетрадиционный взгляд Федора на взаимоотношения полов и неполное приятие Борисом такой европейской ценности, как толерантность.

– Пользы от него как от козла, ни шерсти ни молока. Больше никого нет? Ладно, его бери, и выезжайте прямо сегодня. С Аркадием я согласую.

Наше бюро обслуживало бизнес Аркадия уже несколько лет. Выходец из южнорусского региона страны Аркадий возводил буровые по всей Сибири. Никаких селян и восстаний не наблюдалось там даже на горизонте. Все это появилось в моей жизни после того, как умер отец Аркадия, и сын, поехав на похороны, неожиданно для себя пробыл в родных краях вместо трех дней две с лишним недели. За это время он, поминая ушедшего отца то там, то тут, спас от прозябания периодически бухавшихся ему в ноги земляков, купив два колхоза, влачивших жалкое существование, небольшой местный заводик, автоколонну и, наверное для комплекта, районную газету.

Все это хозяйство свалилось на компанию Аркадия неожиданной «радостью», и нам работы тоже прибавилось, хотя первоначально мы занимались только подготовкой тендерной и строительной документации для основного бизнеса. Особо доставляли забот бывшие колхозы, где, с юридической стороны, в частности в оформлении земельных паев, конь не валялся.

Мы разработали план по созданию акционерного общества, в котором все наделы жителей аккумулировались и селяне становились полноправными акционерами. Я, выполняя намеченные пункты плана, еженедельно курсировал между Москвой и «малой родиной» Аркадия. Одним из этапов плана было направление оферт «отказникам», то есть тем жителям, которым прежде мы сами помогли выделить земельные паи распавшихся колхозов и которые теперь категорически отказывались вносить их в «общий котел».

Вожаками этих людей стали обиженные Аркадием бывшие председатели со своими приспешниками. Выгнал он их, кстати говоря, за дело. На заре сотрудничества он созвал совещание, где задал им единственный вопрос: «Сколько вам платить, чтобы вы не воровали?». Заводя глаза к потолку и загибая пальцы, местный топ-менеджмент озвучил суммы, в разы превышающие подобные зарплаты в области. Аркадий согласился. Но, как говорится, дай вору золотую гору – воровать не перестанет. Он выгнал их через несколько месяцев. Независимый аудит показал, что они продолжали воровать.