– Конечно! Если создатель не отдаст Приказа о запрете на подобное. Честно говоря, это обычное дело среди твоих сородичей.

Я опустила взгляд, немного порассматривала его рубашку, послушала слабые удары сердца - не больше пяти в минуту. Затем снова подняла на него взгляд. Мне хотелось, чтобы он видел мои глаза. Хотя они уже начинали немного ныть от слез.

– Тогда я хочу, чтобы вы дали такой Приказ мне, - я надеялась, что мой голос прозвучит решительно и гордо, но не вышло. Громко говорить я все еще не могла.

Его усмешка перешла в разряд оскала. Злобного, хищного, жестокого.

– Хочешь убить меня, Аврора?
– вкрадчиво поинтересовался он.

– Я ненавижу вас, Амадей!
– сказать это получилось легко.
– Не знаю, сколько прошло времени с момента нашего знакомства, но за последние часы вы причинили мне слишком много боли. Я могу легко предположить, что в какой-то момент захочу убить вас.

– И ты боишься проиграть? Думаешь, что я разорву тебя за попытку? Поэтому и просишь, чтобы сохранить себе жизнь?

– Нет, если я решусь на попытку убить вас, я буду готова и к последствиям. Вы приказали мне не совершать самоубийства, но это не значит, что я стала бояться смерти. Я даже понимаю, что никогда не сравняюсь с вами в силе, и вы в любом случае убьете меня. Я просто не хочу благодаря вам превратиться в чудовище, которое решит убить того, кто подарил ему новую жизнь. Для меня вы фактически отец или что-то вроде того. И я не хочу стать существом, уничтожающим самого близкого. Это против всех моих ценностей. Против всего, во что я верю. А что вы сделаете с моим сознанием, я боюсь даже представить. Хочу, чтобы у меня осталась хотя бы эта маленькая ниточка. Осталось хоть что-то мое, - по щекам опять потекли слезы. Я осознавала, что он не поймет. Но не могла не попросить.

Зеленые омуты смотрели прямо в глаза. Амадей медленно провел пальцами по моим щекам, вытирая слезы. Потом склонился и поцеловал ресницы. Он него пахло кровью: человеческой, своей и... моей. Но еще от него пахло туманом, дождем. Чем-то таким близким...

Его поступок был нежным, добрым, почти интимным. Но когда он выпрямился, я увидела злость в глазах и сталь.

– У меня еще никогда не было птенца, который ненавидел бы меня с первой ночи!
– прошипел он.

– Думаю, у вас никогда не было и птенца, которого вы бы так презирали!
– в тон ему ответила я.

Он дернулся и отстранился от меня.

– Ты все еще чувствуешь меня?
– в его голове было неподдельное удивление. И я очень хотела ему не верить. А потому и не поверила.

– Да.

Он моргнул. В комнате повисла тишина. Я смотрела ему в грудь и слушала слабые удары. Теперь они не звучали громко и ясно, а лишь чуть слышно напоминали о себе. Мне хотелось протянуть ему бокал. Сделать хоть что-то, чтобы сердце опять забилось медленно, но раскатисто, как удары грома в грозу. Но я знала, что этого делать не стоит. Он не оценит, если я спрошу, что могу для него сделать.

– Я не отдам такой Приказ!
– почти не шевеля потрескавшимися губами сказал мой создатель.
– Если когда-нибудь ты будешь готова к моему убийству, я буду только рад! Молись, чтобы я был все еще в этом мире к тому моменту.

Я вздрогнула от этих его слов. От одной только мысли, что с ним может что-то случится, у меня внутри все сжалось, а монстр поднял голову. Я даже почувствовала, как потеплело и зачесалось небо - клыки просились на волю. Сжала челюсти, чтобы унять новую часть себя.

Амадей истолковал мои действия по-своему:

– У меня слишком много врагов. Это факт бытия, Аврора. Вынужден признать, что меня могут предать смерти намного раньше, чем ты будешь готова к возмездию. Так что приложи все силы к тому, чтобы быть первой в схватке за мою голову.

Он молча принялся меня поить. Когда пошел уже третий бокал с его кровью, он вдруг ухмыльнулся и тихо сказал:

– Вообразить не мог! Я желал пригласить в этот мир новую Рокто - надежду расы. А если ты меня убьешь, то, получается, я возродил собственную гибель... а Вечность не лишена прекрасного чувства юмора!
– и тихий, совершенно искренний смех, будто он и правда усмотрел в этом что-то смешное.

Меня этот смех пробрал до костей и напугал лучше всяких угроз.

Вампир плавно поднялся со мной на руках. И только сейчас я рассмотрела, что уголок из двух кресел и столика разрушен. Кресла валялись в разных концах комнаты. Ковер был разорван и, кажется, прожжен. Столик выброшен в коридор. По стенам и полу пошли крупные трещины, которых раньше не было.

Я вопросительно посмотрела на Амадея, потом опустила глаза, потому что это не мое дело. Если он захотел разрушить комнату, то меня это не касается.