– Слышь, гондон набитый кашей! Ты меня что, не слышал, сука?!
– рявкнул Арнольд, вскинув пистолет, и направив его на Барри.
– Живо, к стене, к остальным! Ты думаешь, Барри, я шутки шучу?! Я тебе башку нахуй отстрелю!

Как только Арнольд взял Барри на прицел, тот сразу изменился в лице, и побледнел. Нехотя, подавляя в себе бунтаря, хулиган зашагал назад и присоединился к толпе. Барри встал рядом со светловолосой девчонкой по имени Аннет. Как только Арнольд увидел ее, то на миг его сердце облилось горячей кровью, напомнив об угаснувших чувствах. Теплых и приятных чувствах, которые пылали несколько лет. Аннет была первой школьной любовью. Он любил ее раньше, но теперь, после того, что она сделала, от любви не осталось и следа.

– Там уже полиция снаружи, - сказал Барри, осмелев, и шагнув вперед из толпы.
– Тебе хана, рохля. Не тупи.

– Заткнись! Не называй меня так, уебище!
– в груди Арнольда защемило, и он взял голову Барри на прицел. В носу защипало от навернувшихся на глаза слез.
– Я тебя убью!

Арнольд ненавидел Барри всем сердцем. К горлу подступил ком. В глубине души еще оставались отголоски страха, возникшие не без причины, ведь Барри был ночным кошмаром Арнольда с начальных классов. Барри окунал его головой унитаз, избивал его, и однажды даже провел половым органом по губе, после чего бедный парень полгода не появлялся в школе.

Но теперь бояться было нечего. Арнольд держал в руке пистолет сорок пятого калибра, и знал, что 12 миллиметров свинца моментально успокоят любого дебошира. В пределах класса, благодаря стальной игрушке, находившейся в его распоряжении, Арнольд имел абсолютную власть. Он был богом, решавшим, кому жить, а кому нет. Это даже доставляло ему удовольствие, которое смешивалось с волнением.

– Дрочер, - сплюнул Барри.

Арнольд задрожал, почувствовав, как ухнуло сердце. Он попытался нажать на спусковой крючок, но не вышло. Сковал страх. Барри победоносно улыбнулся, но улыбка была на его лице недолго. Арнольд вспомнил все издевательства, которые пережил, и боль от этих мучений стала силой, заставившей палец сжаться. Громыхнул выстрел, и сильнейшей отдачей, которая больно ударила по ладони, руку Арнольда отдернуло вверх. Пуля, разорвавшись прямо в голове Барри, раскрыла черепную коробку как розу, и обломки черепа полетели в разные стороны. Кровавые брызги и куски мозга оросили стену.

Класс заполнился женским визгом. Кто-то зарыдал, а кто-то, онемев сполз по стене, беспомощно сжимая кулаки. Сердца напуганных ребят и девочек колотились, как у трусливых зайцев. Арнольд, испытывая сильнейшее моральное удовлетворение со всплеском адреналина, ощутил мелкую дрожь в теле.

– Че уебки?!
– безумно улыбнулся Арнольд, снова направив на одноклассников пистолет.
– Че мрази?! Когда у Арнольда есть пистолет - плачем, а когда у него пистолета нет, так «Арнольд дрочер, Арнольд чмо»!? Где ваша смелость теперь?! Шлюхи трусливые! Социумовы рабы! Гнобите тех, кто слабее, только потому, что так делают остальные! Теперь за мной право сильно! За мной, суки!
– Арнольд стукнул себя кулаком в грудь.

Он стиснул зубы, удовлетворенно ухмыльнувшись, а затем хищно посмотрел на Аннет. Со лба Арнольда струился пот, огибая бровные дуги, и стекая по щекам. Девушка, заметив его взгляд, застыла в ужасе, и стала как каменная. Захотелось притвориться мертвой. Она всхлипывала, глотая слезы.

– Аннет, любимая моя, иди-ка сюда, - прошипел сквозь зубы Арнольд.

Эмми увидела смерть Барри в оптический прицел, нахмурилась, и крикнула:

– Лика! Чем ты там занимаешься?! Этот хмырь заложников валит! Работай живее!

– Пытаюсь!
– ответила Лика.

В классе стояли звуки плача и испуганных вздохов. Люди были напуганы до такой степени, что никто не мог выдавить и слова.

– З... Зачем?
– дрожащим голосом спросила Аннет, стараясь не поднимать на Арнольда глаз.

– Сука, тупая шкура!
– Арнольд шагнул вперед, вцепившись в шершавую рукоять пистолета двумя руками.
– Если я сказал к ноге, значит к ноге, мразь!

У девушки внутри все похолодело. Сердце пропускало удары, и она, зажмурившись, стала хватать ртом воздух. Было настолько страшно, что каждый вдох давался ей с великим трудом. Неуверенно зашагав к доске, Аннет тихо заплакала, пробормотав:

– Арни, пожалуйста, не надо...

– Ебало завали, тварь!
– крикнул Арнольд, и Аннет вздрогнула от испуга. Она брела с закрытыми глазами.

Арнольд, как только Аннет подошла, схватил ее за плечо, сжав его до боли, и резко развернул жертву лицом к классу.

Эмми увидела бредущую в проемах окон Аннет, и стиснула зубы.

Ее до безумия раздражало то, что цели не было видно, и до жути бесило проклятое защитное поле. Террорист стоял недалеко от доски, а это место, к сожалению, находилось в мертвой зоне. Если бы Лика успела взломать поле, то можно было бы попробовать отработать врага через стену, но, из-за отсутствия в прицеле мощного рентгеновского аппарата, это не представлялось возможным. Было неизвестно, где именно противник стоял.

В душе бушевал ураган эмоций, но Эмми удавалось их подавлять. В ее деле был важен холодный расчет, несовместимый с импульсивностью.

Аннет стояла перед одноклассниками, подрагивая от ужаса. Грудь ее вздымалась в такт тяжелым вдохам. Все с испугом смотрели на нее, притихнув. Арнольд отошел ближе к доске, специально избегая окон, и направил оружие Аннет в затылок. Ненависть к ней боролась с любовью. С одной стороны, Аннет было жалко, ведь Арнольд сильно любил ее, но с другой - поступок, совершенный ею, невозможно было простить.