Ривер стоял перед парадным входом. За его спиной, окаменев и держа оружие в готовности, выстроились бойцы отряда специального назначения. Ривер крепко сжимал автомат, имея решимость в любой момент применить его против любого противника. Защитное поле было серьезным, физически непреодолимым препятствием, которое мешало бойцам взять здание штурмом. Кончиком пальца Ривер коснулся защитного экрана, и по нему, будто по воде, пошли круги.

В наушнике раздался голос Эмми:

– Ребята, спешите! Там вообще пиздец творится! Вы бы видели! У девчонки крышу точно сорвет после этого...

– Внимание! Сейчас произойдет пробное отключение поля, после которого придется ждать еще минут десять! Никому не двигаться!
– скомандовала Лика.
– Я почти справилась!

– Принял, - ответил Ривер.

Не было времени ждать. Нервы бойцов находились на пределе, и Ривер не являлся исключением. По спине струился холодный пот, и кое-как, с применением приемов саморегуляции, удавалось сдерживать дрожь в руках. Ривер был переполнен злобой, которую был вынужден сдерживать. Он понимал, что несет ответственность за жизнь каждого заложника, и бездействие было смерти подобно.

– Отключаю!

Поле погасло. Пульс участился, скакнув до 140 ударов в минуту, а сердце колотилось так, что едва не выламывало ребра. Тут же Ривер рванулся в сторону двери, услышав позади возгласы: «Командир, ты че?!» «Стоять же сказали!». Рассчитывая на чистую случайность, боец врезался плечом во входную дверь, и она распахнулась, открыв взору пустой школьный коридор. Не раздумывая, Ривер прыгнул внутрь, и поле снова включилось, едва не разрезав оперативника пополам. По телу прошлась неприятная дрожь. Он оглянулся, увидев в проеме двери грузовики спецназа.

– Ты что творишь, Ривер?! Команда стоять была!
– возмутилась Лика.

– Пока вы возитесь с полем, он там всех перестреляет нахер. Я пошел. Эмми, держи меня в курсе.

– Приняла, - отозвалась Эмми.
– Иди тихо. Он не в курсе, что ты вошел.

– Принял.

Ривер вскинул оружие, внимательно вглядываясь в коридор, а затем бесшумно, и с максимальной быстротой, засеменил в сторону лестницы на второй этаж, на ходу бегло заглядывая в каждый класс. В здравом уме никто бы на месте Ривера так не поступил. Было неизвестно, открыт ли парадный вход, было неизвестно, удастся ли проскочить, но боец пошел на риск. Он знал наверняка - если не поспешить, то будет поздно.

Аннет колебалась. Она предпринимала тщетные попытки тянуться к промежности, но у нее ничего не выходило из-за пожирающего чувства отвращения к себе. Оно оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Девчонка с надеждой, блестящими от рыданий глазами, смотрела на своих бледных одноклассников, но они отворачивались, делая вид, что ничего не замечают. Те, кто называл ее другом, кто спал с ней, кто заявлял что любит ее, кто строил из себя храбреца. Все боялись даже пикнуть, трусливо прижимаясь к стене, и желая спасти лишь себя.

– Я не могу, - говорила она сквозь слезы, чувствуя, как слезинки падают на оголенную грудь.

– Тогда ты подохнешь!
– крикнул Арнольд, и прицелился девушке в голову.
– Хочешь умереть?!

Эмми держала окно в перекрестии прицела, прекрасно видя Аннет, но при этом Арнольд по-прежнему оставался вне досягаемости. «Чертов ублюдок», - хмуро думала Эмми, глядя на страдания Аннет. В голове не укладывалось то, что на планете были психопаты, способные заставить людей пойти на подобные вещи.

Ривер поднялся на второй этаж. Классы были справа, и Ривер взял рукоять автомата в левую руку, превратившись в левшу. В коридоре послышались крики Арнольда, доносящиеся из последнего кабинета:

– У тебя есть десять секунд, чтобы начать! Ты видела, что я сделал с Барри?! То же самое и с твоей гребанной башкой произойдет! Дрочи!

– Я не могу! Прекрати, пожалуйста!
– умоляюще возразила девушка.

Боец засеменил к классу, намереваясь взять террориста на прицел, как вдруг справа послышался детский крик:

– Дядь! Дядя полицейский! Спасите, пожалуйста! Мне страшно!

Ривер застыл напротив открытой двери кабинета, расширив глаза от удивления, и понял, что бесшумной его операция быть перестала. Взглянув вправо, он увидел маленького мальчика, первоклашку, лицо которого распухло от слез. «Бля! Они же сказали, что эвакуировали всех!» - пронеслось в голове Ривера.

Арнольд взглянул в сторону выхода, и почувствовал, как сердце в груди будто перестало стучать. Спина похолодела, а волосы на макушке встали дыбом. Поддавшись испугу, Арнольд растерял былую прыть. «Как?! Как сюда мог кто-то проникнуть?!»