– Ладно, спорить с тобой бесполезно,- Кристиан решил не говорить о гуманнистических идеалах с поваром из таверны.- Скольких в месяц обрабатывали обычно.

– Да одного-двух максимум.

– Местных?

– Не, в основном приезжих,- скривил рот Свин.

– Почему?

– Местные узнают что своих грабим - заставят с бичевкой вокруг шеи танцевать.

– Не думал, что к вам сюда много приезжих заходит.

– В том то и дело, что не много, поэтому только одного-двух,- честно признался повар.

– Грабите вы их, а потом?

– Ночью, когда жрачку никто не заказывает почти, а только выпивку и закусь - я их уношу куда подальше отсюда, чтоб думали будто пьяные из таверны вышли, а потом их уже там ограбили.

– Никого не убиваете?- сощурив глаза спросил Охотник.

– Нет. У нас все таки приличное заедение.

Кристиан при всем своем желании не назвал бы "Пьяный ёжик" приличным заведением, но в этот момент до его чуткого уха долетел звук приближающихся шагов из проулка.

– Сиди тихо и не шуми,- сказал он глядя в глаза Свину, и всунул назад импровизированный кляп.

Повар затих и в наступившей темноте, после того как Кристиан погасил фитилек лампадки, можно было совершенно не заметить его совершенно немаленькое тело. В то же время шаги стали раздаваться у самой двери. Вместе с ними можно было различить легкое шуршание хорошо смазанных колес, катящихся по утрамбованной земле. Магистр и остальные Охотники разместились у двери, готовясь схватить прибывших.

– Свин, мать твою, тащи этих,- раздался неприятный голос Рожжека, когда дверь отворилась с легким скрипом.

Мужчина вошел на кухню, оставив дверь открытой. В проеме угадывался силуэт закрытой тележки, которую может с легкостью тащить один человек.

– Чо ты тут темень развел?- лицо Рожжека выражало неприятное удивление, а сам он сильно зажмурился, стараясь привыкнуть к скудному освещению.

Именно в этот момент Кристиан легким кивком отправил своих помощников действовать. Патрик накинулся на вошедшего, единственным ударом ребром ладони в шею лишая того сознания. Симеон же метнулся ко входу, быстро заглянул за него и тут же вернулся обратно.

– Чисто,- коротко сказал он, затворяя дверь на засов.

В это же время худощавый Охотник успел связать Рожжека очередной неизвестно откуда появившейся веревкой.

– Его тоже в подвал,- коротко сказал Кристиан, пропуская Патрика с безвольным телом главного человека в таверне.- Последи за переулком,- это уже относилось к Симеону,- не исключено, что за ним придут, как только поймут, что никого нет слишком долго.

Охотник кивнул и. приблизившись к двери, ударом пальца проделал в ней ровное отверстие, через которое легко можно было следить за улицей. Кристиан скривил губы, отвернулся и отправился в темноту склада.

– Не злитесь на Симеона,- так тихо, как только мог, сказал Патрик, видя выражение лица магистра своего Ордена.- Он недавно стал служителем Ордена и еще не до конца привык к своему новому состоянию.

– Мне показалось, что он вполне неплохо себя чувствует,- сказал Кристиан.

– Он был самым талантливым из претендентов, но сами понимаете, какие потрясения испытываешь в первое время после...,- протянул долговязый Охотник.

– Понимаю,- ответил магистр,- по крайней мере, его не надо постоянно контролировать и заковывать в кандалы.

При этих словах Кристиан легко улыбнулся, но тут же скривил губы, глядя на начинавшего приходить в себя Рожжека. Патрик усадил его рядом со Свином, так что оба пленника могли видеть выход со склада, если бы у них возникло такое желание.

– Ч-ч-чо туут прр...,- начал говорить он, но был прерван легким тычком под ребра от Патрика.

– Хочешь знать, что тут происходит,- спросил Кристиан, высекая искру и зажигая фитилек лампадки. Рожжек промычал что-то невразумительное пытаясь сфокусировать взгляд.- Смотри мне в глаза.

Неудачливый злоумышленник, еще не понимая что тут происходит, поднял взгляд на своего пленителя и тут же провалился в бездонную тьму глаз Магистра Ордена Охотников на волков.

Рожжек не понимал ни где он, ни что вокруг, он даже не мог с уверенностью сказать, сколько прошло времени с момента его возвращения в таверну. Ему казалось, что прошли недели и месяцы его нахождения в сплошной темноте, холодной и всепроникающей. Злоумышленник пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы выбраться из этой обволакивающей тьмы, но все движения его были скованы и все, что оставалось человеку - находиться в темноте без движения и без малейшего намека на то, что он когда-нибудь выберется к свету.