Но идя по коридору, я поняла, что не знаю, где комната Эйша. Свою тупость я озвучила вслух, а крылатый фыркнул:

— Покажу, но должна будешь.

С сомнением покосилась на мыша.

— Чего ты хочешь?

— Наши с тобой отношения уже довольно длительные, но ты совершенно обо мне не заботишься. Позволяешь кусать раз в несколько дней, а мне этого крайне мало.

Поджала губы. Знал бы ты, мышонок, как мне подобные действия неприятны.

— И? — подтолкнула его.

— Мне хочется стабильности. Поэтому я требую режима питания без того, чтобы клянчить у тебя крови от голода.

Нет, я, конечно, понимаю, что крылатик голодает, но мы ведь нашли альтернативу. Он у меня теперь всеядный, ага. Только веселее от этого не становится, скорее в глазках-бусинках при взгляде на меня отражается звериная тоска.

— Я требую ежедневный завтрак в размере ста миллилитров твоей крови.

Я даже притормозила от удивления.

— И это ты требуешь за то, что один раз своим крылом в нужную дверь ткнешь?

Мышь отчего-то испуганно сжался, превращаясь в тростинку, покачивающуюся на ветру. Преданные глаза с такой мольбой смотрели, что невольно пожалела зверушку.

— Нет, конечно. Беспрекословное подчинение, постоянная помощь и безграничная преданность взамен.

Чего я, собственно, боюсь? Ну, подумаешь, кусать будут чаще, зато мышь набирается знаний, моих знаний, а такой хитрый помощник с русской смекалкой под боком никогда не помешает. Тем более, союзников у меня кроме него и нет. А ещё с ним не скучно, вот совсем.

— Ладно, по рукам. Начиная с сего дня, тебе позволено пить мою кровь, но лишь один раз в день.

Ужас радостно взвился вверх, повизгивая от счастья, а я лишь скупо улыбнулась. Ведь это меня кусать будут. Меня, черт возьми.

Через несколько минут, мы уже стояли у нужной двери. Я тихо постучала, зная, что помимо Эйша в комнате проживает ещё, как минимум, двое парней. Несколько минут мы тупо взирали на дверь, пока она не отворилась, являя нам заспанного Тёмного.

— Н-да-а-а-а… — протянула я, вглядываясь в слипающиеся глаза парня.

— Бед-до-кур?

Чую нескольких часов для отдыха ему явно мало. Перевела взгляд на мыша, чтобы выяснить не попутал ли тот двери.

— А я-то чё? Я ваще ни чё! Марнинштайн точно здесь проживает!

Покачиваясь, Тёмный что-то промычал и распахнул дверь, пропуская нас внутрь.

— Сейчас позову. — И поплыл в одну из комнат.

Удивительным было то, что прошли мы в гостиную, обставленную рабочими столами. Дизайн помещения был в лучших традициях кабинетов в поместьях русских крепостных восемнадцатого века. Стены, обитые деревом, увешанные простыми картинами, крепкие столы, уставленные ученическими принадлежностями, рядом стоят резные стулья. У стены мягкий диванчик, обитый зеленой тканью, похожей на бархат, видимо находящийся тут для гостей. Из общей картины выбивался, разве что, пол, покрытый ковром с толстым мягким ворсом.

Пока я удивленно разглядывала чудный интерьер из комнаты, куда вошел Тёмный вывалился Эйшетаро, надо сказать, что и Тёмный решил узнать, чего я хочу.

— О, привет. Чего это ты в такую рань в гости? А как ты, кстати, узнала …

— Эйш, давай по одному вопросу. — Перебила я парня. — Я просто хотела поговорить.

Тёмный стоял, заинтересованно наблюдая за происходящим.

Ужастик нагло водрузился на один из столов и важно выхаживал по поверхности, попеременно переводя взгляд с одного ванпайра на другого.

— Ну, так… — Эйшетаро широко улыбнулся, причём по нему невозможно было сказать, что он ещё недавно спал. А спал ли? И вообще вид у него был немного грустный, не смотря на широченную улыбку.

— В общем… — начала я, но договорить мне не дали.

Послышался глухой стук в дверь, которая тут же распахнулась, являя нашей скромной компании целующуюся парочку. И столько страсти было в этих поцелуях, что сердце моё пропустило пару ударов. Не от зависти, нет. Скорее от бешенства и ревности, которую мне впервые довелось испытать в полной мере, потому что в обитель парней ввалились ЧП с блондинистой подружкой.

Карсайто пятился спиной, но я знала, что это он, потому, что горло полыхнуло, стоило двери открыться. Руки его блуждали по стану невесты, его чуть хрипловатый стон рассказал мне о многом. О нетерпении, возбуждении, удовольствии … Челюсти мои сжались, чуть ли не до хруста в суставах. В груди заныло, а в голове зашумело, словно стою посреди скоростной магистрали.

Мы стояли в изумленной тишине, не выдавая своего присутствия. Не знаю, почему молчали парни, а я просто сил в себе не находила что-либо сказать. Не помня себя от ярости, сделала несколько шагов к Тёмному и прижалась к его губам. С четким намерением проверить свою теорию и показать одному космоглазому, что не только он, способен придаваться страстям, в присутствии других людей.