Что касается отношений во взводе, … Всё выглядело не очень радужно. Я избегала встречаться взглядом с Тёмным по одной простой причине, мне было стыдно за своё поведение. А сам Тёмный, всегда посмеивался, стоило мне попасть в поле его зрения. Мой космос тоже не отставал от своего товарища и старался поймать мой взгляд, когда я обращала на него своё внимание. Всегда, ну просто всегда мне доставалась такая ехидная и понимающая улыбка, что хотелось вмазать придурку за непрямые намёки. Да ещё и голод этот дурацкий. С каждым днём присутствия рядом со своим космоглазым, сдерживать себя становилось всё труднее. Остальные же придерживались прежней линии поведения, игнорировали, когда не было необходимости меня слушать.

Общение мне было доступно только с двумя личностями в этой академии. Малиса и Ужас, и если мышь охотно со мной общался из-за нового режима питания, то Малиса старалась отстраниться. Настроение девушки вообще оставляло желать лучшего, и я уже начала не на шутку беспокоиться, но все мои попытки поговорить об этом сдохли в адских муках. Неужели в её триаде не всё так гладко? К слову, Эйш тоже не выглядит счастливым в последнее время, скорее угрюмым, хоть вижу я его редко из-за тех дел, которыми меня с головой накрыло, могу точно сказать, что у парня не всё гладко в жизни.

А, ещё невеста ЧП в последнее время всё чаще является на наши тренировки, что портит мне настроение и кровь. Виду я конечно не показываю, но сдаётся мне, что Лютый догадывается. Кстати, взгляды последнего, стали какими-то другими, более пристальными и тяжелыми что ли, не знаю, но и это меня немного раздражает.

Меня всё чаще стали посещать мысли о доме. До одури не хватало всех технических примочек вроде компа с доступом в глобальную сеть. Интересно, а гугл знает, где находится Этраполис? Впрочем, вряд ли его знания мне хоть как-то помогли бы в этом мире, но иногда так и хотелось зайти в википедию. А самое печальное в том, что я почти не скучала по маме. Это странно, согласитесь? Любые нормальные люди, в первую очередь думают о самых близких, а у меня даже сердце не ёкало при мысли, что я больше её не увижу. И дело вовсе не в отношениях, мама у меня самая хорошая и добрая, но, видимо, я настолько неблагодарная дочь. А о Жене я думала, и думала очень часто, когда мысли не были заняты синеглазым. Удивительным для меня стало то, что я подлавливала себя на плавном переходе от Жени к Евгеше. И чего вдруг?

Вот и сейчас, сижу за партой на занятии, вроде думала о том, сможет ли меня найти Женя, хоть когда-нибудь, а потом мыслями застряла в объятиях Евгеши. Странно. Почему-то сейчас для меня стало всё настолько запутанно и непонятно, что впору было волком выть, а помочь-то и не кому.

Сейчас я очень остро ощущала своё одиночество, потому-то некому было излить душу.

Опираясь локтем о парту и подперев лицо кулаком, я вглядывалась в схему, что препод рисовал на доске. Затылок мой остро ощущал взгляд Лютого, разум продолжал твердить, что оборачиваться не стоит, потому как, не хочется получать подзатыльник от всевидящего О’Шена, что стоял у двери, обводя нас зорким орлиным взглядом. Стиснув зубы, я продолжала изучать рисунок, не понимая его свойства. С виду эта схема напоминала тело человека, только вместо органов, внутри были какие-то закорючки. А ещё, витая в своих недалёких и очень приземлённых мыслях, я пропустила мимо сознания половину индивидуальной лекции, составленной нами с О’Шеном на пике формирования взвода. Пришлось совершать манёвр, который в наших учебных заведениях называется «подглядеть в тетрадь соседа».

Поскольку народу нас было всего четырнадцать человек … ванпайров, уселись мы на первых партах. Причём рядом со мной посадили Взрыва, который в моих глазах славился своей педантичностью, а это значило, что лекция у парня записана как надо, аккуратно и подробно. Скосила глаза в чужие записи, что не укрылось от хмурого взгляда моего соседа, и он сделал то, чего я точно от него не ожидала. Взрыв осторожно подвинул ко мне тетрадь, позволяя вникнуть в суть лекции.

От такой неприкрытой ничем помощи, у меня чуть глаза из орбит не выпали. А как же: «Чё пялишься, глупая курица?», которое я неоднократно слышала в свой адрес от этого типа? Или «Совсем охамела, дитя чужой эволюции?». Как-то подозрительно …

Не скрываясь, уставилась на Взрыва, в порыве разглядеть что-то ранее мною не замеченное. Нет, я знала, что он относиться ко мне иначе, чем многие во взводе, но это проявлялось лишь в редких взглядах и скрытой ото всех улыбке, которая предназначалась скорее ему самому, нежели мне.

Но пепельный блондин, сделал морду кирпичом, и ничего не выдавало его истинных мыслей. Только зелёные глаза хитро поблёскивали в свете магических шаров, болтающихся под потолком.

— Бедокур.

— Я. — встала с места моя удивлённая персона.

Подобное вскакивание с мест во время окрика старших, мы установили давно, и оно, кстати, прописано в уставе академии, поэтому надо мной перестали откровенно ржать, когда сами в это дело втухли.

— Где, на теле Валлаура, находится смертельная точка, при поражении которой у него нет шансов восстановиться? — вопрос О’Шена застал меня врасплох. Я бы ответила … в рифму, но боюсь, меня после этого месяц дежурства ждёт.

Пришлось нагло и решительно всматриваться в подвинутый конспект Взрыва, а после с непроницаемым лицом по памяти зачитывать, а ещё вернее, рассказывать своими словами, увиденную и выделенную жирным шрифтом строчку.

— Самое слабое место у Валлауров в районе шеи, где находится центральный нервный узел. Если проткнуть эту точку… — взгляд мой упал на тонкий металлический прут в руках преподавателя. — … скажем, вон тем прутом, то Валлаур просто свалится замертво.

— Почему? — решил добить меня О’Шен.

И действительно … По всему выходит, что Валлауры восстанавливаются так же быстро, как и мы, но … Один точный удар чем-то острым и он падает замертво? Нервы и нервные окончания. Что я о них помню из уроков анатомии? Воздействие на них вызывает острую боль, шок и прочие прелести. Если попасть в нервный узел человека, он будет сходить с ума от боли, но это не столь смертельно, а здесь …