Гази-Магомед смотрел на отца.

– Сын мой, ты ещё не знаешь людей. Нет науки, кроме жизненного опыта, помогающего познать их.

Трудно удерживать народ в повиновении, особенно тех, кто не способен глубоко мыслить, не поддаётся внушению, не подчиняется законам или придерживается их до поры до времени. Таких можно удержать страхом, но опять-таки до тех пор, пока этот страх будет зависеть от тебя. Но даже среди людей, одарённых мышлением, встречаются робкие душой, лицемерные, способные на измену, предательство, заговор. Многие склонятся в сторону стоящего у власти из-за личной выгоды. Но отворачиваются от главы, когда он в беде, легко переходят на сторону сильного или победителя. Человек, как природа, от рождения до старости постоянно меняется, приобретая определённые черты соответственно возрасту. Такие же изменения происходят в душе и разуме. Многие от природы злы и завистливы, а некоторым свойственна и жестокость. Но несмотря на все эти людские пороки, есть три пути к достижению уважения и признания. Первый – это путь правды. Справедливость и честность, проявленная даже по отношению к врагу, заставляет последнего преклониться, если он наделён даром мышления. В правде надо быть стойким, как эти горы, – Шамиль показал на панораму зубчатой гряды, виднеющейся в окне. – Справедливый не должен уподобляться траве, трепещущей и склоняющейся в ту сторону, куда подует ветер. Властитель должен быть немногословен, но красноречив. Красноречивый восхищает непроизвольностью и красотой слов.

Второй путь – добра и щедрости. Всякий разумный должен устремляться к добру, отгоняя вред. Скупость не прощается Аллахом состоятельному.

Третий путь – любовь к ближним. Устами Пророка сказано: «Люби ближних. Храни верность родственникам, если даже они причиняют тебе горе».

Сложна и многогранна деятельность правителя. Он должен всё и всех знать, не открывая себя до конца. Правящий должен избегать общества бесчестных и глупцов. С первыми он должен быть жесток, ко вторым – снисходителен…

– Отец, остановись! – воскликнул Гази-Магомед. – Твои слова подобны святым заповедям. Боюсь, что я не запомню всё сразу. Каждое из этих мудрых изречений произноси в отдельности при встрече со мной, чтобы я мог заучить их на всю жизнь.

Узнав от лазутчиков, что войска генерала Аргутинского вместе с апшеронцами и кюринцами находятся на месте летней стоянки-на высотах Турчи-Дага – и не намерены предпринимать каких-либо действий, Шамиль с отрядами аварских наибов занял позицию на горе Руги, чтобы отвлечь внимание Аргутинского. Три тысячи мюридов во главе с Омаром Салтинским имам направил через горы в Хайдак и Табасаран. Но салатавский наиб, испугавшись хаджалмахинского гарнизона, вернулся обратно. Возмущённый имам, собрав всех командиров тысячных, пятисотенных и сотенных и публично пристыдив Омара, дал ему отставку.

– Кто хочет показать свою удаль и умение, пройти к цели через все преграды? – спросил имам, обратившись к командирам.

Первым сделал шаг вперёд Хаджи-Мурад. За ним последовали и другие наибы. Но Шамиль, обратившись к первому, спросил:

– Сколько сабель выделить тебе?

– Пятьсот, – ответил Хаджи-Мурад, не задумываясь, и добавил: – Только выбирать воинов буду сам.

– Благословляю, бери тысячу, – ответил имам.

Хаджи-Мурад выбрал самых храбрых, самых отчаянных соплеменников, прославившихся при осаде Гергебиля и Салтов. Он повёл их вниз через земли даргинских обществ, а Шамиль двинулся вверх, в сторону Кази-Кумуха. По дороге к Хайдаку и Табасарану Хаджи-Мурад завернул в аул Бойнак. Жители не оказали ему сопротивления. Только Шахвали-хан – брат шамхала Тарковского, укрепив свой дом, отказался сдаться. Мюриды окружили имение Шахвали-хана. В жестокой схватке хозяин был ранен и тут же скончался. Хаджи-Мурад взял в плен жену и детей Шахвалихана, дом разграбил и предал огню.

Когда Хаджи-Мурад с тясячным отрядом явился в Хайдак, старейший аула, выйдя навстречу, сказал:

– Храбрейший из наибов, от имени жителей нашего селения прошу тебя освободить жену и детей Шахвали-хана. Ради них мы обещаем тебе склонить на сторону Шамиля брата пленницы Джамав-хана, человека уважаемого и влиятельного.

– Я не могу освободить эту женщину и её детей без согласия на то имама, – ответил Хаджи-Мурад.

Старейшие ушли недовольными. Хаджи-Мурад, оставив в Хайдаке сотню своих мюридов, отправился в Табасаран. Кадий Исмаил, до которого дошли слухи о самодурстве и жестокости, проявленных наибом Шамиля в Хайдаке, попробовал тоже вразумить Хаджи-Мурада.

Исмаил сказал:

– Хунзахский храбрец, запомни, ни один человек не может упрочить власть свою или тех, за кого он идёт, на злодеяниях. Твоё грубое обхождение с хайдакцами – ничто по сравнению с тем, что ты говоришь…

– Я выполню волю имама, – ответил Хаджи-Мурад табасаранскому кадию.

– Люди наши просили имама прислать к нам наиба, способного установить шариат и порядок в стране.

– Я это делаю, – дерзко ответил Хаджи-Мурад.

Тогда Исмаил-кадий возмущённо сказал:

– Если ты бесчинство твоих мюридов считаешь формой установления порядка, то ошибаешься. Более того, ты возмущаешь народ тем, что возишь всюду за собой пленную жену и сына покойного бека. И еще, – понизив голос, продолжал кадий, – ходят слухи, что ты насильно склонил к сожительству несчастную пленницу, жену Шахвали-хана. Не достигнешь успеха подобными путями.

– Успех мне всегда обеспечивало моё оружие, – ответил Хаджи-Мурад, покидая Табасаран.

Ропот недовольства и возмущения разнесся по аулам Хайдака и Табасарана. Даже те, которые считались искренними сторонниками Шамиля, когда до их вилаетов дошли слухи о приближении донгуза Аргута, обрадовались в душе. Хаджи-Мурад и сам почувствовал, что население готово подняться против него, не говоря уж о том, что оно намерено создать ополчение.

Аргутинский, узнав о появлении Хаджи-Мурада с отрядом в Хайдако-Табасаране, разгадал манёвр Шамиля. Он оставил на Турчи-Даге пост, быстро спустился с Гамашинских высот. Пехоту с местными всадниками и конно-ракетной командой направил на Шамиля, а сам с кавалерией, пятью батальонами пехоты и дивизионом драгун через Чирах двинулся к вольному Табасарану. В окрестностях аула Куярых произошло столкновение противников. Многие из тех храбрецов, которых выбрал наиб, пали в схватке. Жена убитого Муслим-хана с детьми сумела скрыться. Небольшой отряд с самим хунзахским героем спрятался в горах с награбленным богатством, стадами угнанного скота хайдакцев и табасаранцев. Следуя за ним, Аргутинский поднялся вновь на Гамашинские высоты.