Нарушение заповеди становится причиной падения, которое есть разлучение человека с Богом и со «всем, что Божие». Бог принимает наше покаяние и возвращение к Нему, и покорность Божественной воле, восстанавливая нарушенную связь с Его любовью и святостью. Лучший образ покаяния – это, согласно отцам, теплые слезы, которые струятся от боли сердца, чувствующего свою тяжелейшую вину перед Богом и предательство по отношению к Его Отеческой любви. Если эти слезы не иссушит превозношение или нерадение, они из горьких благодатью Божией превращаются в духовные и утешительные, подобно тому, как на месте опавших соцветий вскоре появляются плоды.

Чувство, что «времени уже не будет» (Откр. 10, 6), – и это плод памяти смертной. Оно усиливает наше беспокойство для скорейшего примирения с Богом, от страха, как бы не настиг нас конец прежде, чем Господь услышит наш вопль и пошлет Свою милость. После покаянных слез появляется таинственным образом ощущение любви Божией, которое не зависит от наших мыслей и рассуждений, или от какого-либо внешнего действия, но приходит как взыскание погибшей души, или, скорее, как возвращение заблудшего в свой дом. Тогда в человеке пробуждается и настоящее сострадание к ближнему, он чувствует чужую боль как свою и хочет плакать о всем мире, и желает взять на себя, если возможно, всю человеческую боль, чтобы всем стало легче терпеть.

Явления, о которых я рассказываю, могут показаться странными для тех, кто судит о них только понаслышке. Сказал Господь: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32). В описанном мною состоянии действует Сама Истина, Бог, – не как научная или философская истина, но как нечто превосходящее всякую человеческую мысль. Эта Истина – не абстрактное размышление или математическое уравнение, но ЛИЧНОСТЬ. Она есть от начала Сущий, безначальный Бог, Который открылся через «Аз есмь». Истина – это Отец, Сын и Дух Святый. Тварная мысль не может постигнуть при помощи своих понятий и представлений непостижимую сущность бытия Бога. Мы можем лишь веровать и ощущать как абсолютную истину блаженную Троицу Божественных лиц. И как Бог есть ТРОИЦА и одновременно ЕДИНИЦА, Три Лица «во Едином Существе» [21] , так и человек по Божественному замыслу должен стать человеком «во множестве ипостасей», дабы он жил не только для себя, но и для других. «Мы должны полагать души свои за братьев» (1Ин. 3,16). Также: «Никто не ищи своего, но каждый пользы другого» (1Кор. 10, 24), «носите бремена друг друга» (Гал. 6, 2). Святая Троица, Бог любви, не замыкается в Самом Себе, но живет в возлюбленных Своих. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Иисус наш, «возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» (Ин. 13, 1). Любовь же заключает в себе самоумаление [22] . Обучая такому самоумалению учеников, Господь говорит: «Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23, 11–12). Значит, какая здесь мысль? Кенозис, который является неотъемлемой частью Божественной любви, требуется и от нас. Его может заменить покаяние, поскольку по любви Божией кающийся достигает крайней степени смирения и самоумаления и находит в этом радость, так как становится причастным самоистощанию Бога Слова, Который ради нашего спасения «смирил Себя» (Флп. 2, 8), став человеком, и, не имея греха, Своими страданиями освободил нас от разрушения и смерти, и ввел нас в Свое вечное Царство. Этот Бог в Своей вечной Божественной славе есть действительная и абсолютная Истина. Он есть та Истина, которую мы ищем. Чтобы она открылась нам, необходимо, чтобы Он Сам вошел в нас и чтобы мы всем своим существом соединились с Ним. Но это не происходит само собой, автоматически, недостаточно также и одного нашего согласия.

Человек, как существо тварное, не может самостоятельно обрести истину, потому что она есть исключительно дар Создателя человеку без принуждения и насилия над его волей. Итак, здесь необходимо согласное взаимодействие двух произволений, Божественного и человеческого. Человеческое произволение, подобно Божественному, должно быть благим, чтобы оба сотрудничали и оба созидали, но, опять-таки, это Бог дарует благое произволение способным вместить, поскольку «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов» (Иак. 1, 17). Господь побуждает нас, говоря: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Это означает, что в первую очередь, прежде всех дел, нужно искать познания истины, а затем уже обращаться к своим земным обязанностям. Искание правды Божией – это суровый путь. Пророк Давид говорит: «за словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 16, 4). И еще: «В мире будете иметь скорбь» (Ин. 16, 33). Мы сами подтверждаем из опыта наших отцов, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим. 3, 12). Если мы исповедуем Христа как равного Отцу, и значит, как Бога и саму Истину, мы должны следовать Ему всякий раз, когда стоим на пути выбора и решаем жесткую дилемму, о чем Он Сам говорит: «если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником. Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 26–27, 33). Подвиг исповедничества Господь сравнивает с муками рожающей женщины: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16, 21–22). Терпящим до конца по Божественному определению даруется ощутимо Божественная благодать, как трудящимся дается жалование, и в этой полноте благодати, которая называется у отцов «опытом Божественного восприятия», «радости нашей никто не отнимет у нас». Не мимолетное, а постоянное присутствие благодати во всем бытии человека святые отцы называют «чувством в Боге». Когда это бывает со внимательно кающимися, то открывается их уму смысл креста, злострадания [23] и настоящего самоотвержения. Тогда приходит понимание, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2Тим. 3, 12). Тогда открывается и это: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас» (Мф. 5, 44). Этот исповеднический путь христианина кажется суровым для тех, кому неведом истинный смысл креста. И это, пожалуй, и есть то жесткое слово, из-за которого «многие отошли от Иисуса и уже не ходили с Ним» (Ин. 6, 66). «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова [24] Важно то, что слово Господне кажется не просто странным, но именно жестким, трудным для исполнения. – Перев.! Кто может это слушать?» (Ин. 6, 60)

До тех пор пока человек находится на первой, предварительной ступени «деятельной веры», ему кажутся странными слова и предписания вышеестественного самоотвержения: что он целиком и полностью должен пожертвовать своей душой (то есть своей личностью), чтобы ее спасти, согласно слову Господню. Но когда Божественная благодать его поднимает на вторую ступень, ступень «созерцательной веры», которая есть плод «опытного познания Бога», тогда он не только твердо хранит терпение и самоотвержение, но сам стремительно и с ревностью бросается в море искушений, что нам напоминает слово великого отца, преподобного Иоанна Лествичника, который характеризует такого подвижника как «вызывающего демонов на брань» [25] . Кто сегодня убедит христиан осознать, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22)?

Вернемся к самому началу, к первому слову Господа во время явления Его народу: «Покайтесь» (Мф. 4, 17). Покаяние не требуется тем, кто с точностью сохранил обеты крещения. Но тот, кто нарушил хотя бы одну из наименьших заповедей, должен принести покаяние вместе со своими собратьями. И поскольку не может быть и речи о чьей-либо безгрешности «кто бо чист будет от скверны? никтоже, аще и един день житие его на земли» (Иов. 14, 4–5), покаяние становится непреложным долгом каждого из нас и превосходнейшим занятием.

«Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят… Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него» (Лк. 11, 10, 13). Ободряющие слова Господа о том, что все ищущие и просящие будут услышаны, дают нам силы для непрерывного и настойчивого покаяния. Отцы говорят, что именно через покаяние исполняются Божественные обетования, и оно справедливо называется величайшим даром Божественного человеколюбия человеческому роду. Но что это за коварный враг, который неизменно противится этому благословению Божию? Это та внутренняя болезнь, которая является пагубой и преградой для идущего к вратам жизни, потому что Бог отвращается ее мерзости. Это гордость, тьма внешняя, где живет падший денница, это мрак кромешный, в который после грехопадения погрузился человек. «Бог гордым противится» (Иак. 4, 6) – Он противится тем, кто упорствует в отрицании божества Спасителя нашего Христа, кроткого и смиренного сердцем. Согласно слову Писания, «гордии законопреступоваху до зела» (Пс. 118, 51). То есть те, кто погрузился в эту демоническую тьму, полностью изменяются, по закону искажения [26] , и, словно от чар некой мифической Кирки [27] , теряют человеческий облик и превращаются в зверей. Те, кто подпал действию этого закона, нуждаются во многих молитвах святых отцов до тех пор, пока не обратятся «от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу и не получат прощение грехов» (Деян. 26, 18).

Кто познал на опыте Божественную любовь, еще издалека чувствует тлетворный дух той отвратительной страсти, которая называется гордостью. Гордость разлучает человека с Богом, и человек впадает в страшный эгоизм. Так он навсегда может остаться за пределами соединяющей всех любви Христовой. Лишь одной этой богоненавистнической страсти достаточно, чтобы уничтожить человека, как прежде она низринула бесплотных и светлых Ангелов. Гордость – корень и начало многочисленных бед, которые душат измученное человечество. Гордость – это хребет «ветхого человека», «тело смерти» (Рим. 7, 24), это «мерзость запустения, стоящая на святом месте» (Мф. 24, 15). Если это чудовище не будет низвергнуто и изгнано из души, Божественная благодать никогда не приблизится, чтобы принести Божественное просвещение и то, что последует за Божественными дарами, – воскрешение человеческого естества.