Позволю себе немного здоровой демагогии по поводу уфологии, которую я оцениваю как сверхсложную и сверххрупкую науку о сосуществовании с иной цивилизацией, в постоянно расширяющемся общении с которой человечество определяет в конечном счете формы и сроки своей совокупной судьбы.

Известно, что абсурд связан с избытком логики, избыток логики тянет за собой избыточность слов, в результате чего рождаются фразы вроде такой: «И без уфологии не оскудеем». Оскудеем. Уже оскудели. И не понимать это – значит мыслить не только антикультурно, но и антигосударственно.

Уфология как наука и как одна из «упрямых» проблем естествознания стала точкой максимального соприкосновения, коммуникации обыденного и потустороннего. А для социума – делом поиска и обретения животворного концептуального согласия между академической наукой и уфологией, столь необходимого для дальнейшего познания мира. Их противостояние, вызванное превалированием апологетической функции науки над ее критической функцией, должно наконец кануть в Лету. Вот как, например, это в итоге случилось у академика Бориса Раушенбаха. Ему смертельно надоел космос. Было интересно, когда все только начиналось, все впервые. А потом одно и то же. Побольше, подлиннее, повыше. Скучно. Потенциал и содержание личности перестали реализовываться в результатах работы.

Можно полагать, что отечественная, да и вообще уфология развивалась в духе романтического идеализма – как интуитивное постижение таинственной сущности мира и души человека, непосредственно раскрывающегося в индивидуальном переживании личности. Происходила внутренняя работа, связанная с осмыслением и проживанием нового личного и социального опыта.

Незаметно уфология стала частью нашей культуры. О ней много писали да много уже и сказано. Писали в разные времена по-разному – с насмешкой, с презрением, такими зазорными словами, что сейчас и вообразить трудно, как такое возможно. Потом писали как бы украдкой, с опаской, а теперь – чаще всего торжественными словами и даже восторженно, хотя не всегда и не все.

На эту метаморфозу ушло более полвека, в течение которых, например, автору этой книги пришлось десятилетия прожить под дамокловым мечом режима. И неоднократно, говоря морским языком, сильными ударами весел по одеревеневшим и уцепившимся за борт уфологической лодки рукам меня приглашали опуститься на дно. Вот, интересно, верить ли в судьбу? Наша жизнь – это нить предопределений или цепочка случайностей? Я больше склоняюсь к первому, стоя на причинно-следственной платформе детерминизма.

И вот эта книга. Бывает так, что все прожитое и пережитое вдруг сходится в болевой узелок, и тут достаточно и щелчка. Думается, когда человек, осененный замыслом, решается взглянуть на ход истории под неожиданным углом, то прошлое вполне способно откликнуться на такой призыв, подобно хамелеону изменив окраску. Прошлое отнюдь не однозначно, а мир истории явно полифоничнее и многомернее мира звезд.

Самым трудным при написании книги были цейтнот и усталость. Приходилось совмещать повседневную работу и творчество, которое засасывало все глубже. Я даже был вынужден уйти в отставку с поста руководителя созданной мной научно-общественной Академии информациологической и прикладной уфологии (АИПУФО). Усталость обычно накапливается оттого, что ты делаешь чью-то работу постоянно. Надоело быть «завучем» и все контролировать. Хотелось заниматься делом и иметь хорошее настроение.

Капитан 1-го ранга Е.П. Литвинов – один из пионеров научного изучения ДОП в военно-морском флоте во время полевых исследований. Бухта Владимирская. 2005 г.

Далее. Не знаю, удалось ли мне соблюсти два трудносочетаемых условия: представить литературу для интеллигентного читателя и для, так сказать, массово интересующихся. отсюда противоестественное сочетание бесспорных динамичных сюжетов и таких, скажем, специфических, как научные труды. Сознавая возможные перепады культурных уровней, я постарался отнестись к этому серьезно и усложнял содержание постепенно – от простого к сложному. Так, работа начинается с повествовательного втягивания в проблему, где я широко воспользовался упомянутыми выше материалами Е.П. Литвинова и фильмами В.Л. Правдивцева, в создании которых есть и моя доля. Да и дальше я опирался на их наработки, а также на других исследователей, материалы которых мне представлялись достоверными. В описаниях фактов я устал править бездоказательный термин инопланетяне на не требующий доказательств – пришельцы.

Мы не будем делать рекламные паузы. Вместо них лучше поместить стихи, прямо или косвенно притянутые к теме.

Я выражаю глубокую благодарность всем, кто помогал мне создавать эту книгу прямо или косвенно, например, опубликовав полезные сведения «вовремя и в нужном месте».

И еще мне хотелось бы, чтобы читатели не пугались прочитанного. Если вы оказались в пещере со скорпионами, это ситуация страшная, а если те же скорпионы нанизаны на булавку и помещены под стекло, то разглядывать их доставляет эстетическое наслаждение. Сенека сказал: «Если хочешь ничего не бояться, то помни, что бояться можно всего».

Итак, приглашаю идти на глубину. Плавают разными стилями, тонут – одним.

Выражаю искреннюю благодарность всем упомянутым в книге исследователям и авторам, способствовавшим ее созданию. Особенно признателен Евгению Петровичу Литвинову, Виталию Леонидовичу Правдивцеву, Алле Тарасовне Белоконь и Алле Борисовне Ажаже.