Пока он ездил, Сергей Петрович немного походил вокруг штабеля уже нарезанных бревен, потом решительно махнув рукой, распорядился подавать первое из них на пилораму. И началось. С одной стороны рос штабель уже напиленного бруса, с другой, громоздилась куча пока никому не нужного горбыля. Как и в любом деле отходов производства выходило чуть ли не больше готовой продукции. Или это так только казалось, сразу было и не сказать?

Л ошадь, услышавшая шум и вой работающей пилорамы сперва ужасно испугалась, забилась на привязи и, отбежав максимально возможное расстояние, насколько позволял чамбур, попыталась спрятаться в кусты. Как у бедняжки от страха не разорвалось сердце - Бог весть. Но потом, убедившись, что страшный зверь с таким громким голосом, не торопится на нее напасть и вообще полностью неподвижен, продолжила пастись, лишь время от времени нервно кося в сторону пилорамы - то одним, то другим глазом.

Когда Андрей Викторович Вернулся, причем не только с буровыми трубами и Валерой, но еще и с Лялей, Лизой и, о Боже, с Вероникой, Сергей Петрович с помощниками уже закончил изводить тот материал, который был предназначен для изготовления бруса и взялся за доски. Появление женской компании, прибывшей с Андреем Викторовичем, внесло в народ некоторое оживление, и Сергей Петрович объявил внеочередной перекур.

– У нас сегодня короткий день, - первым делом объяснила Петровичу Ляля, - Марина Витальевна сказала, что тростника мы уже нарезали достаточно, и отпустила нас посмотреть на лошадь.

– А Веронику зачем притащили?
– строго спросил Сергей Петрович, уже заранее зная какой будет ответ.

– Напросилась, - сморщила носик Ляля, - Такой проще отдаться, чем отказать. Настырная!

– Ладно, - махнул рукой Сергей Петрович, - на лошадь смотрите, но близко не подходите. Она еще пугливая и очень нервная. И смотрите за Вероникой, чтобы она чего не учудила. Если с ней что-нибудь случится, Марина Витальевна нас всех убьет заживо.

Вероника конечно же учудила. Нет, к лошади она подходить не стала, просто отошла в сторонку и присела на корточки. Жеребенок, которому давно уже наскучило резвиться в одиночестве, довольно быстро захотел познакомиться с этой маленькой и не совсем страшной двуногой. Как мать его не отгоняла, пытаясь преградить дорогу, он, наконец, обежав ее по широкой дуге, галопом направился к ожидающей его Веронике. Кобыла душераздирающе заржала, встала на дыбы, туго натянув чамбур, забила в воздухе копытами, но сделать со своим чадом уже ничего не могла. Дети они ведь обычно такие непослушные.

Как только жеребенок приблизился, Вероника сунула руку в карман и, вытащив оттуда маленький кусочек сахара, протянула ему на открытой ладошке. Обнюхав подношение, жеребенок с благодарностью его схрупал, потом позволил почесать себя за ухом и, задрав хвост, начал взбрыкивать всеми четырьмя ногами, приглашая новую подружку поиграть. Вероника, конечно же оказалась не против и с детской непосредственностью принялась бегать с жеребенком наперегонки. Салки-догонялки - вот единственная игра, доступная маленьким жеребятам. Утомившись, она снова подозвала его к себе и скормила еще один кусочек сахара, закрепляя дружбу.

Кобыла, до того с настороженностью наблюдавшая за всеми этими забавами, прянула ушами, фыркнула и подойдя к Веронике и жеребенку настолько близко, насколько позволял чамбур, вытянула морду будто интересуясь чем таким кормят ее отпрыска. Не минуты не колеблясь, прежде чем кто-то хоть что-то успел сказать, Вероника подошла к матери своего нового приятеля и угостив ее еще одним куском сахара, погладила ладошкой по мягкому шелковистому носу. Мир между ними был заключен.

– Вот, блин, Шина - укротительница зверей!
– наполовину потрясенно, наполовину восхищенно выдохнул Андрей Викторович, внимательно наблюдавший за этим цирком.

Следом за Вероникой, медленно и осторожно, держа руки на виду, к кобыле приблизились Ляля и Лиза. Жеребенок их не интересовал, их завораживала сама взрослая лошадь с ее густым черным хвостом и жесткой, как щетка, короткой гривой. Слопав еще два кусочка сахара, лошадь уже спокойно переносила прикосновения Ляли и Лизы, позволяя расчесывать себе густую короткую гриву, чесать за ушами и гладить бока, отгоняя назойливых насекомых. Андрей Викторович укротил ее силой и ловкостью, а Ляля и Лиза покорили угощением и лаской, приняв в свою женскую компанию.

Когда народ досыта насмотрелся на этот цирк, Сергей Петрович прервал вынужденный перекур и снова погнал свою бригаду на работу. До вечера им еще много чего надо было сделать и в первую очередь переработать на пиломатериалы весь тот запас бревен, который они заготовили сегодня с утра.

Когда солнце склонилось к горизонту, Антон Игоревич закончил бурить скважину колодца, найдя воду примерно на глубине восьми метров, а на стройке высились два аккуратных штабеля, один из брусьев десять на десять, а другой из ста шестнадцати досок размером два с половиной на десять на шестьсот пятьдесят сантиметров. Прикинув по своему чертежу, Сергей Петрович понял, что этого количества пиломатериала с запасом должно хватить на возведение цеха. Начало монтажно-строительных работ было назначено на следующий день.

29 июня 1-го года Миссии. Четверг. День сорок четвертый. Пристань Дома на Холме.

Ночь прошла относительно спокойно. Только однажды лошадь вдруг захрапела и забилась на своей привязи, а Шамиль и Майга, вскочив со своих мест, начали громко лаять в темноту. Дежуривший в тот момент Сергей Петрович взял наизготовку Сайгу, а Ляля обвела кусты лучом мощного светодиодного фонаря. Кто бы это ни был, он видимо решил не связываться с этими двуногими, а поискать себе какой-нибудь другой, более легкой добычи. Выдернув из земли кол, Сергей Петрович перевязал лошадь поближе к костру, так чтобы она могла пастись, не выходя из круга света, но больше этой ночью их никто не тревожил.