– Хорошо, - сказал Андрей Викторович, - договорились. Только не держи пожалуйста и дальше такой темп - запорешь людей.

– Постараюсь, - сказал Сергей Петрович, - но, знаешь, гложет меня такое предчувствие, будто мы куда-то опаздываем и не успеваем. Боюсь я, Викторович, боюсь, а потому и гоню всех настолько быстро, насколько это возможно.

– Предчувствия, Петрович, - сказал Андрей Викторович, - это великое дело. Если они есть, то к ним надо прислушаться. Впрочем, мы все поможем тебе - чем сможем, не взирая ни на какие трудности.

– Будет день, будет пища, - сказал Сергей Петрович, ты давай езжай, а я пока покараулю.

Для Гуга, Дары и Мары все происходящее было вообще сродни волшебству. И дело тут даже не в чудесных инструментах, позволяющих одному человеку делать работу сотни, дело в том, что в это время люди вообще не представляли, что с окружающим их жестоким миром можно общаться вот так, с позиции силы. Брали то, что он давал им сам в виде готовых пещер, степной и лесной дичи, съедобных кореньев, плодов и ягод и умирали от голода и холода, когда всего этого не было. Им и в голову пока не приходило, что можно посадить поле, приручить животных, построить дом, чтобы не ждать милостей от природы, а взять все самим. Вожди этого странного клана имели какую-то свою, пока неизвестную им цель и перли к ней, подобно стаду шерстистых носорогов, упрямо, зло, не жалея ни себя ни других, не останавливаясь и не сворачивая. И причастность к этой тайне наполняла этих трех молодых людей каким-то загадочным, почти религиозным трепетом.

Прогрессоры

том 2-й. 'Наставники'

Часть 5. 'Момент солнцестояния'

1 июля 1-го года Миссии. Суббота. Утро. День сорок шестой. Пристань Дома на Холме.

С утра жизнь потекла по уже накатанной колее, и ничего не предвещало того, что этот день в очередной раз разделит жизнь членов клана на 'до' и 'после'. Все было как обычно: подъем, зарядка, умывание, завтрак, развод на работы. Пока в береговом лагере Марина Витальевна и прочая женская часть клана готовились к полуденному празднеству в день летнего солнцестояния, Сергей Петрович повел свою бригаду на лесоповал, продолжать тянуть просеку к будущему дому. Сваленные деревья тут же на месте очищали от ветвей, а хлысты без всякой дополнительной обработки вытягивали к стройке и складировали в штабель.

До обеда успели углубиться в лес примерно метров на пятьдесят, оставляя за собой коротенькие пеньки, срезанные на высоте сантиметров пятнадцати-двадцати, и горы отходов вдоль обочин. Вытаскивать эти, годящиеся только на топливо ветки и обрезки вершин не хватало ни сил, ни времени, ни рабочих рук.

Особо много мороки доставил исполинский дуб, вставший на пути просеки. Сантиметров семидесяти в диаметре у основания ствола, он был самым настоящим лесным богатырем, особо долго сопротивлявшимся натиску цепной пилы. Но вот, наконец, сдался и он. Сергей Петрович уже предвкушал, какие роскошные широкие доски для перекрытия крыши выйдут из этого дуба. Древесина его мелкослойная, твердая, плотная и очень тяжелая. Но возникла одна проблема - УАЗ не мог сдвинуть с места сорокаметровый хлыст даже на первой пониженной передаче. Самую массивную, комлевую часть, пришлось отделять от ствола прямо на месте, на что тоже ушло немало времени.

И вот, наконец, Марина Витальевна в береговом лагере застучала, зазывая на праздничный обед, и рабочая бригада собрав инструменты и сложив их в УАЗ, чин чином направилась на ее зов, частью на машине, а частью пешком. При этом Ляля отвязала лошадь от привязи и повела ее за собой. Жеребенок радостно побежал следом, предчувствуя встречу со своей новой подружкой. Когда мужчины, Ляля и Лиза прибыли в береговой лагерь, до полудня оставалось еще примерно полчаса. Как раз хватало времени для того чтобы смыть с себя грязь и пот перед дружеским застольем, ополоснувшись в Ближней. Поляна была уже накрыта, а в заводи охлаждалась, дожидаясь своего часа, бутылка армянского коньяка. Не холодильник, конечно, но для сельской местности сойдет.

Примерно за минуту до полудня, когда Андрей Викторович уже готовился разлить по стаканчикам коньяк, а Сергей Петрович произнести праздничную речь, со стороны Дальнего послышались какие-то странные звуки, похожие на человеческие крики. Кто-то далекий вопил жалобно и обреченно, а кто-то - яростно и победоносно. Вскочившие со своих мест собаки тут же начали громко лаять в ту сторону, предупреждая своих хозяев о том, что на них надвигается опасность. Накрытый стол тут же был забыт, и члены клана, похватав лежащее под рукой оружие, быстро выбрались на береговой откос. Они совершенно не походили на отправившихся на пикник офисных работников, которые игнорируют все предупреждения пока неприятность сама не свалится им на голову. К тому же их сплотило и закалило длительное путешествие от Ладоги до Южной Франции, и две недели жизни в этих еще диких и неизведанных местах.

Картина, открывшаяся их взорам, что называется, была писана маслом. Примерно в семистах метрах от них через ручей Дальний вброд в панике перебиралась группа людей. Было их больше десятка. Еще одна яростно улюлюкающая и размахивающая дубинками компания, голов в сорок, а может пятьдесят, преследовала беглецов, отстав от них метров на триста, и явно не для того, чтобы догнав, заключить в объятья. Люди охотились на людей.

Андрей Викторович вскинул к глазам бинокль.

– Так, - сказал он через некоторое время, - удирают бабы и еще пара малых, вроде наших Маринки с Антошкой. А гонятся за ними сплошь здоровенные мужики, причем, почему-то негры.

– Угу, - подтвердил Сергей Петрович, тоже рассматривавший погоню в свой бинокль.

– Откуда здесь негры?
– удивился Антон Игоревич.

– Отставить философские вопросы!
– рявкнул Андрей Викторович, опустив бинокль, - Объявляю наш клан на военном положении. Командовать этим парадом буду я!

– А может...
– начала было Марина Витальевна, но Андрей Викторович прервал ее самым решительным образом.

– Нет, не может!
– жестко сказал он, - Если эти подойдут к нам вплотную, то они нас просто задавят массой. Антошка - пулей на 'Отважный'. Принеси Петровичу оптику, один запасной кукри и подсумки с запасными магазинами. Одна нога здесь, а другая тоже здесь. Бегом, марш!