– Что ты задумал Петрович?
– подозрительно спросил Андрей Викторович.

Он уже представил себе, что его друг, обычно такой добрый, сейчас собственной рукой начнет резать глотки всем этим сбитым с толку женщинам.

Петрович отвлекся от созерцания ножа и перевел взгляд на Андрея Викторовича.

– Я задумал колдовской обряд, чтобы очистить их от зла, - мрачно сказал он, - но, к сожалению, здесь не хватает всех необходимых ингредиентов. Можно провести лишь предварительную подготовку, своего рода конфирмацию. Надо будет сделать так, чтобы зло умерло, а тело осталось жить, чтобы потом в нем потом могла зародиться новая душа. То, что натворил один шаман, другой шаман обязательно должен суметь исправить.

– Вождь, ты их убить?
– перевела Дара вопрос Ниты, которая тоже все еще была здесь и слушала весь этот диалог в первоисточнике.

– Дара, переведи ей, - сказал Сергей Петрович, - что убить их прямо здесь проще всего. Но, тогда они умрут, а зло, которое принес Шамэл, останется, а я должен убить именно его. И вообще, незачем им смотреть на все это. Такой обряд не для глаз детей и женщин. Пусть они идут к лодкам.

Когда Нита, Акса и дети бывшего клана Лани удалились к берегу Гаронны, Сергей Петрович еще раз обвел взглядом разоренное стойбище. Разграбление подходило к концу. Покрышки из шкур были сняты с шатров, изнутри было вытащено все ценное и Катя с Лизой помогали женщинам-Ланям увязывать все это сыромятными ремнями в один огромный тюк в кузове УАЗа.

– Петрович, - сказала Дара, - Алохэ спрашивает, ты их убить или не убить?

– Значит так, Дара, - ответил Сергей Петрович, - скажи Алохэ, пусть она сообщит всем, что мы будем убивать то зло, которое поселил в них Шамэл, а не их самих. Для этого они должны отказаться от всего, что было у них в прошлом, от своих имен, обычаев, одежды, языка. Будет тяжело, больно и страшно, поэтому это дело добровольное. Сейчас мои помощники будут ставить их на ноги, и подводить сюда. Те, кто хочет, чтобы их зло умерло, а они родились заново, должны как ты встать на колени. Те, кому их зло дороже жизни, пусть остаются стоять. Мы оставим их здесь, связанными по рукам и ногам, на съедение диким зверям, и они умрут от их клыков, как жертвы вашего племени умирали от рук ваших мужчин.

Алохэ заговорила высоким мелодичным языком и лежащие ниц на земле полуафриканки начали ворочаться и перешептываться. Сергей-младший и Гуг начали поднимать их на ноги и выстраивать в одну линию перед Сергеем Петровичем. Некоторые опускались на колени сразу, некоторые какое-то время раздумывали. Вот остались стоять только двое, но одна, когда к ней уже направились Сергей с Гугом, вдруг в последний момент буквально упала, ударившись коленями об землю.

Последнюю упрямицу, оставшуюся стоять на ногах, и зло смотревшую на своих пленителей, отвели в сторону, и, в дополнение к рукам связали ей ноги, и заклеили скотчем глаза и рот. Сергей Петрович отчего-то подумал, что это была как раз та девка, что пыталась удрать от них в самом начале, и которую скрутили свои же товарки.

Тем временем Катя и Лиза закончили с увязкой багажа на УАЗ, и подошли к вождям.

– Лани уже отплывают, - сказала Катя, - Что нам делать?

– Весте с Гугом сходите к месту засады, - ответил ей Сергей Петрович, - и принесите сюда буксировочный трос. Он нам скоро понадобится. Будьте осторожны, там уже могут быть падальщики.

Когда Гуг, Катя и Лиза ушли, Сергей Петрович, посмотрел на Сергея-младшего.

– По моей команде, - сказал он, - будешь заклеивать им скотчем глаза, потом разрезать ремешки на их одежде. Все делать медленно и печально без всякой суеты. Понятно?

Сергей-младший судорожно кивнул, а вот Андрей Викторович скептически хмыкнул.

– Петрович, - с сомнением произнес он, - а может не надо всей этой африканской эротики? Ну ее...

– Надо, Андрей, надо, - ответил Сергей Петрович, - Мы все тут, кроме Гуга, мужики женатые и африканской эротикой нас не проймешь. Эти женщины должны быть уверены, что оставили позади свое прошлое. Как говорила одна моя знакомая экстрассенша - не стоит тащить к нам в дом вещи с такой мерзкой эманацией. Понятно?

– Понятно, - кивнул Андрей Викторович, - в смысле, понятно, у кого ты нахватался таких словечек.

– Шаман я, или нет?!
– сказал Сергей Петрович, жестом подзывая к себе Дару и Сергея-младшего, - Приступим, товарищи. Дара скажи ей, что сейчас им всем будут заклеивать глаза и разрезать их одежду, чтобы они стали такими, какими были в тот день, когда вышли из чрева матери. Потом они почувствуют холод смерти, сначала на своей шее, потом на губах, но на этом их мучения только еще начинаются. Я поведу их в далекий путь в иной мир, на котором они даже не будут видеть - куда ступают. Там их ждут новые испытания смены имени и очищения духами огня и воды.

Сергей младший заклеил Алохэ глаза, поднял ее на ноги, потом сноровисто начал разрезать ремешки на ее одежде, уронив на землю сперва распашную куртку без рукавов, потом тяжелую, ниже колен, запашную юбку. После этого Сергей Петрович, провел плоской стороной ножа, стараясь не поранить кожу, сперва по шее, там, где бьется жилка сонной артерии, а потом и по губам.

– Да, - перевела Дара слова Алохэ, - я чувствовать холод смерти и ее вкус. Ты будешь брать нас всех, как мужчина берет женщина?