К Петровичу Патриция обратилась потому, что Андрей Викторович к тому моменту совершенно уже осатанел от натиска полуафриканок и Ланей, и не знал, как отбиться от их энтузиазма и загнать их внутрь дома. Но те не отставали, и наконец главный охотник и военный вождь махнул рукой, потому что спорить с женщиной, уверенной в своей правоте - это абсолютно бесполезное занятие. После короткого совещания женщинам, вооруженным самодельными копьями и дубинками, было поручено прикрывать стрелков, если дело дойдет до рукопашной схватки, и делать так, чтобы никто не смог ударить сражающимся в спину - то есть дубинами и копьями добивать раненых противников.

Едва только он принял это обрадовавшее всех женщин решение, как снова прибежала девочка Сали и сообщила, что долбленки с Волками уже совсем близко и явно направляются не к своему обычному месту на стрелке при слиянии Гаронны и Дордони, а к их берегу - примерно туда, где летом была посажена картошка.

Построившись в колонну по два, как на зарядке, защитники племени Огня быстрым шагом выступили на свою боевую позицию.

Тогда же и там же. Люси д`Аркур - бывший педагог и пока еще убежденная радикальная феминистка

Суета началась внезапно, и я долго не могла понять, в чем дело, да и мои бывшие ученики тоже в растерянности перешептывались, наблюдая, как вожди деловито отдают распоряжения, а девушки-аборигенки торопливо вооружаются. В воздухе явственно запахло тревогой, причем это была тревога зловеще-неопознанная, несущая с собой леденящее ощущение кошмара, напомнив мне почти забытое чувство, которое я испытала два месяца назад, в том автобусе, когда поняла, что очутилась в совершенно чужом и незнакомом мире. И вот теперь, только-только адаптировавшись здесь и примирившись со своей участью, я снова замираю от недобрых предчувствий и борюсь с подступающей паникой.

Однако недолго мы оставались в неведении. Вскоре нам сообщили, что над племенем нависла угроза, и необходимо готовиться к отражению атаки. Несмотря на внесенную ясность, я продолжала ощущать на себе холодные щупальца страха. Я не имела представления, чем все это могло закончиться. Судя по тому, что вожди, несмотря на внешнюю выдержку и деловитость, были обеспокоены не на шутку, угроза была достаточно серьезной.

Видя, как дикарки, все как одна, вооружаются - кто дубинками, кто ножами, а девицы из русских - арбалетами, я с тоской подумала, что сейчас, пожалуй, объявят всеобщую мобилизацию, и мне тоже придется встать в один с ними строй и идти на неведомую опасность - то есть на свою верную гибель, потому что воевать я совсем не умею и не чувствую к этому никакого призвания... Но для меня, как я уже поняла, исключения делать никто не будет. Здесь, очевидно, воевать не заставляют только беременных и кормящих матерей. Впервые в жизни я, стыдясь собственных мыслей, позавидовала этим женщинам и их привилегиям.

Но ведь я сама совсем недавно рассуждала таким образом, что мужчины, позиционируя себя 'защитниками' и не допуская в эту сферу женщин, тем самым стремятся укрепить свое гендерное превосходство. Мы, феминистки, всегда отстаивали возможность для женщин служить в армии и делать военную карьеру. Если уж женщина чувствует в себе такое призвание - у нее, наравне с мужчинами, должна быть возможность реализовать свои желания.

Но впервые я всерьез задумалась о том, что равные права налагают также и равные обязанности... Обязанности, от которых невозможно увильнуть, которые невозможно оспорить - с какого боку ни посмотри, это справедливое положение вещей. Это там, в сытой и благополучной, вальяжно-ленивой Европе двадцать первого века у нас был выбор, гарантируемый законодательством. Это там каждый может заниматься исключительно тем, к чему лежит душа, и прав несомненно больше, чем обязанностей - права эти были завоеваны жестокой борьбой в течение многих веков. Особенно права женщин. И хоть об этом никогда не говорилось вслух (мы, феминистки, излагая свои идеи, всегда придерживаемся холодновато-вежливого тона), но тех женщин, которые не разделяли наших взглядов, мы считали попросту глупыми курицами, деградировавшими, примитивными существами, упрямо не желающими пользоваться своими правами. Хотя, по сути, их не следовало подвергать порицанию. Ведь ПРАВО - это то, чем можно воспользоваться, а можно и нет.

И вот теперь, оказавшись в этом первобытном обществе, я на собственной шкуре испытала, что такое обязанности. Я думала, что моя система ценностей универсальна; что гендерное неравенство было создано искусственно усилиями мужчин, которым хотелось быть господами; но теперь я все больше подходила к пониманию того, что в идеологии феминизма есть некая трудноуловимая каверза.

Я пыталась уловить ее, сформулировать, вытащить на свет из глубин своего разума, рассмотреть и проанализировать - но она все ускользала от меня; при этих попытках я порой начинала чувствовать себя крайне неустойчиво в моральном плане - и это было весьма неприятно и почти больно. Ведь феминизм был для меня всем - он являлся тем самым стержнем, который и держал меня на плаву, придавал уверенности и делал счастливой...

Тот же день, около полудня. Берег Гаронны вблизи Дома на Холме.

Выбежав во главе своих 'ополченцев' на открытый берег Гаронны, Андрей Викторович полной грудью вдохнул свежий воздух тревоги. Длинные черные челноки Волков, долбленые из цельного дубового ствола, надставленные шитыми вицей бортами и вымазанными чем-то вроде смолы или жира для лучшей водонепроницаемости, легко скользили по воде, приближаясь к берегу реки между устьями Ближней и Дальнего. Прикинув, где они должны ткнуться в берег, Андрей Викторович презрительно усмехнулся. Пожалуй, этим горе-воякам не стоило даже мешать - глядишь, и сами с разбегу поубиваются, не портя жизнь честным людям.

Дело в том, что, готовясь к высадке, налетчики из клана Волков ориентировались на хорошо видимые с реки беленые дома Промзоны, до которых от берега было около километра. Но в тоже время их замутненные жадностью глаза совершенно не заметили, что прямо на пути у них лежит перекопанный прямоугольник картофельного поля, после прошедших дождей превратившийся в сплошное грязевое месиво, в котором способен увязнуть и разъяренный носорог.

– Принять влево, - махнул рукой Андрей Викторович, не желая, чтобы Волки, отвлекшись на его отряд, миновали такую красивую ловушку. Позицию следовало занимать сразу на окраине поля - для того, чтобы те Волки, которые смогут проскочить это болото, не попав под обстрел ружей и арбалетов, с первых же минут схватки оказались измотанными продвижением по липкой тяжелой грязи.