Увидев воинство племени Огня, по большей части состоящее из женщин, охотники Волков заголосили в своих челноках, потрясая в воздухе копьями и чем-то вроде помеси каменных топоров с молотками. Гребцы, которыми, к великому удивлению Сергея Петровича, оказались женщины, еще сильнее налегли на весла - и вот уже челноки Волков один за другим стали тыкаться в берег, а выскочившие из них охотники принялись подпрыгивать на месте и с воплями потрясать оружием. Эти манипуляции, очевидно, были призваны устрашить противника и усилить собственный боевой дух. А пока мужчины исполняли боевые пляски, женщины и подростки вытаскивали тяжеленные первобытные лодки на берег.

– Гемадрилы!
– сплюнул на землю Андрей Викторович, в этот момент как раз расставляющий свою немногочисленную армию 'по номерам'.

Одними из последних на берег вышли два весьма колоритных персонажа - похожий на легендарного Голиафа здоровенный, сплошь покрытый шрамами мужик и маленькая сухонькая старушонка в просторных одеяниях, с развевающимися серыми патлами, увешанная бусами из костей. Ее голову венчал большой и претенциозный головной убор, сделанный из кусков кожи, перьев и переплетенных жил. Старушка, скорее всего, и была тем самым великим шаманом клана Волков. Она, видимо, одновременно являлась и его прародительницей, а зверовидный мужик несомненно был ее внуком или правнуком, причем его стать и повадки свидетельствовали о статусе вождя. Старая ведьма, несмотря на свою худобу и кажущуюся немощь, держалась горделиво и уверенно. В одной руке она сжимала бубен, а в другой - тонкий посох с кулакообразным утолщением комля на верхнем конце. Вот старуха воздела руки вверх и ударила в свой инструмент. Заслышав гулкий и ритмичный звук бубна, охотники Волков посерьезнели - они прекратили свои подпрыгивания и во главе со своим амбалообразным вождем деловито потрусили к защитникам племени Огня. Было их, конечно, далеко не легион, но вместе с державшимися чуть позади мальчиками-подростками не меньше сотни. В целом толпа выглядела довольно-таки устрашающе. Лица идущих в атаку Волков сияли грозными белозубыми оскалами, а в сочетании с узорами боевой раскраски их физиономии и впрямь представляли собой нечто демоническое. Однако девушек Клана Огня не так-то просто было напугать. В ответ полуафриканки и Лани, потрясая своим оружием, тоже разразились воинственными криками. Их глаза возбужденно горели, ноздри гневно раздувались - словом, сейчас это были грозные воительницы, в которых властвовал лишь один инстинкт - защитить свое.

– Не стрелять, - скомандовал Андрей Викторович, наблюдая за идущими в атаку Волками, - пусть сперва влезут в грязь, а там поглядим...

Конечно, при такой тактике терялось преимущество дальнобойности 'мосинки' и карабина Симонова, который был у подъехавшего только что Антона Игоревича, но зато предоставлялось полное раздолье арбалетам и картечным выстрелам из 'Сайги'. А дальнобойное оружие можно будет использовать для устрашения, если бабы с ребятишками задумают сбежать. Это проблему вожди племени Огня собирались решить радикально. Никаких мстящих за свое поражение Волков в природе остаться не должно. Жалости к представителям этого клана, даже к женщинам и детям, в этот момент никто не испытывал. Они шли сюда грабить и убивать; и ни одна слезинка не прольется в том случае, если они сами окажутся ограбленными и убитыми.

Вот бежавший первым вождь Волков с разбегу вломился в грязь, присыпанную картофельной ботвой, сделал несколько шагов и, всплеснув руками, рухнул лицом вниз с арбалетным болтом, насквозь пробившим тело через правый бок. Мгновение спустя свистнули еще одиннадцать стрел и грохнуло четыре выстрела - два картечных и два пулевых. Над берегом, где развернулось, возможно, первое в истории сражение, разнесся многоголосый вой ярости, боли и отчаяния, разбавленный криками барахтающихся в липкой грязи людей. Две 'Сайги' стреляли так часто, насколько это было возможно, Лиза и Ляля, как из шланга, поливали картечью скучившихся в центре охотников клана Волка, едва переставляющих ноги, на каждую из которых налипало по огромному грязевому кому. Стрелы из арбалетов свистели реже, но уже и так бы видно, что атака превосходящих сил в буквальном смысле увязла в обороне племени Огня.

Видимо, поняла это и та старая мегера, которая из жадности послала свой клан на грабеж - и теперь ее бубен звучал значительно чаще и с другой интонацией, видимо, командуя отступление уцелевшим. Вот этого допускать не следовало. Охотников в клане Волка все еще было больше, чем всех боеспособных мужчин и женщин в племени Огня, и этот клан, оставаясь сильнейшим среди окрестных, мог продолжить свою деятельность. Чуть позже, после тщательной разведки, он будет вполне в состоянии попробовать напасть на племя Огня еще раз, но уже с совершенно другим результатом. Поэтому, едва шаманка дала сигнал отступать, Андрей Викторович хлопнул по плечу Сергея Петровича:

– Заткни эту дрянь, - крикнул он, - потом стреляй по каждому, кто попытается столкнуть на воду челн. Давай! Мы пошли.

Сергей Петрович поплотнее вжал приклад в плечо, подвел перекрестье оптического прицела примерно на уровень пупка шаманки и нажал на спуск.

Дурацкий шаманский колпак слетел с седой головы сложившейся пополам мегеры, при этом бубен улетел в одну сторону, а посох в другую. Крик глубочайшего отчаяния, вырвавшийся из сотен глоток, потряс окрестности, а отступление охотников клана Волка превратилось в безоглядное бегство. А то как же - живой символ их клана, принесший им удачу и невиданное процветание, теперь был не более чем валяющимся на земле куском старой плоти. Вождя еще можно было заменить - любой охотник считал себя готовым встать на его место, а вот шаманку, в силу специфических особенностей этой должности, заменить было некем.

Сразу после этого выстрела полуафриканки, вооруженные своими дубинками, вошли в липкую черную грязь, преследуя отступавших. Был бы на их месте кто-нибудь еще - тут же увяз бы как муха в смоле, но полуафриканки за лето и осень перемесили ногами огромное количество глиняного раствора и на кирпичном заводе у Антона Игоревича, и на стройке у Сергея Петровича. Так что теперь они спокойно шли через поле, время от времени нанося барахтающимся в грязи раненым Волкам смертельные удары дубиной.

Одновременно стрелки и прикрывающие их Лани с легкими самодельными копьями начали с двух сторон обходить поле, время от времени делая прицельные выстрелы в спину убегающим Волкам. Впрочем, тем же самым занимались и Сергей Петрович с Антоном Игоревичем, когда им не надо было отстреливать тех женщин и подростков, которые все же пытались столкнуть челны на воду. Разбежавшиеся по окрестностям Волчицы и волчата вождям племени Огня были нужны не больше чем блохи под мышкой, но при этом стрелки старались больше пугать их, чем ранить или убивать, а вот охотников-Волков требовалось перебить всех до единого. Ибо здесь им не тут.

Все было кончено примерно час спустя после того, как противоборствующие стороны впервые увидели друг друга. Взрослых мужчин-волков в живых не осталось ни одного, и торжествующие полуафриканки, ловко орудуя кукри, сейчас отрезали трупам головы и насаживали на их же копья, которые планировалось воткнуть вдоль берега. Этот ужасный частокол станет предупреждением остальным гостям этого места, говоря о том, что тут стоит вести себя вежливо и не растопыривать пальцы на результат чужой работы. Нелишнее предупреждение, ибо понятие собственности у местных развито весьма слабо. Впрочем, женских голов в этом устрашающем заборе было всего три. Одна из них принадлежала шаманке, а две других - каким-то, видимо, авторитетным бабам, которые пытались продолжать распоряжаться уже после того, как их клан был разгромлен, а мужчины все до единого убиты.