Тщательно прицелившись чуть выше середины груди указанного ей оленя, девочка плавно, как ее учили, надавила на спуск. Выстрел, щелчок тетивы, негромкий свист, и олень, взбрыкнув ногами, падает на бок с пробитой грудью, в которую полуметровая карбоновая стрела ушла почти по самое оперение.

– Молодец, - сказал Петрович Ляле, - Пошли, посмотрим на твою добычу.

Олень еще был жив и сучил ногами, пытаясь подняться. Но это уже была агония. Перепуганное стадо бежало, а с пригорка к нему спускались двуногие убийцы с собакой.

Сергей Петрович посмотрел на умирающего оленя и сказал Ляле, - Помнишь, чему тебя учили? Добей его!

Зажмурившись от страха и отвращения, девочка вытащила нож и перерезала оленю горло. Хлынула кровь, животное дернулось последний раз и затихло. Половина дела была сделана, теперь осталось разделать и освежевать добычу - занятие кровавое и довольно грязное.

Пока Ляля с Лизой вспарывали оленью шкуру от горла до паха, Петрович, оглядываясь по сторонам, достал рацию и вышел на связь с группой Андрея Викторовича. Одного молодого оленя, уже успевшего отъестся на весенней травке, весом чуть больше центнера, им всем должно было хватить за глаза и за уши, по крайней мере, на ближайшие день-два. Так что охоту на сегодня можно было считать законченной, зато совсем не лишней была бы помощь в разделке туши и перетаскивании мяса и шкуры. К тому же почуявшие запах крови местные шакалы уже завели за ближайшим холмом свою заунывную песню, и помощь в охране и обороне добытого мяса от них тоже будет совсем не лишней.

Группа Андрея Викторовича подошла минут через пятнадцать, когда орудовавшие острыми ножами Ляля и Лиза уже наполовину сняли с оленя шкуру.

– Кто?
– спросил старший прапорщик, бросив взгляд на девочек, с перемазанными в крови руками возящихся вокруг туши.

– Ляля, - негромко ответил Петрович.

– Молоток, девка!
– так же тихо сказал Андрей Викторович, - Значит, с нее будет толк?

– Будет!
– подтвердил Петрович, - На том и стоим. Считаю, что свой экзамен на зрелость она уже сдала.

– Заметано!
– кивком подтвердил Андрей Викторович, - Возражений нет. Сегодня же торжественно и перед строем вручу ей все, что положено в вечное и безраздельное пользование...

Услышавшая эти слова Катя, тут же с визгом полезла к Ляле обниматься. Впрочем, до возвращения на 'Отважный' впереди у них еще было немало дел.

10 июня 1-го года Миссии. День двадцать седьмой. Ночь. 35 километров северо-восточнее Дувра.

Около полуночи крапающий дождик неожиданно перешел в самый настоящий ливень, сопровождаемый ураганным западным ветром. Крутая волна, разогнавшаяся на просторе Великой Реки, перекатывалась через низкую песчаную косу и раскачивала 'Отважный' несмотря на то, что тот стоял на двух якорях и был притянут швартовыми к вбитым в берег деревянным кольям. Буря ревела, потоки дождевой воды падали почти горизонтально, гром, правда, не гремел и молнии во мраке, тоже, не сверкали, но и того что было оказалось вполне достаточным. Природа разгулялась во всю свою мощь, показывая, что шутки с ней плохи.

Проснувшийся от раскачивания корпуса 'Отважного' и заунывного воя ветра в снастях Сергей Петрович откинул занавеску, быстро оделся при свете мотающейся под потолком тусклой дежурной лампочки, схватил мощный светодиодный фонарь и выскочил на палубу проверить обстановку. Там его сразу же ослепили бьющие с ураганной скоростью потоки дождя, и оглушил вой ветра. Убедившись, что все нормально, якоря и швартовы держат, и 'Отважному' ничего не угрожает, промокший и продрогший, он вернулся в кают-компанию и обнаружил, что на его койке лежит Ляля, укрывшаяся одеялом до самого подбородка.

– Ляля?! Что ты тут делаешь?
– удивленно произнес Сергей Петрович и сразу же вспомнил тот разговор, который вечером завела с ним Марина Витальевна.

– Т-с-с!!!
– тихо сказала захватчица, - Только не шуми, Петрович. Не видишь разве, что девушке одной страшно. Ну, пожалуйста!!!

– Ляля, - строго сказал Сергей Петрович, - молоденьким девочкам вроде тебя не место в постели взрослого мужчины.

– А вот и нет, товарищ учитель, - высунула язык Ляля, - я уже не девочка, а взрослая женщина, как вы сами сказали, достигшая возраста фактического совершеннолетия и теперь сама могу решать, что мне делать и с кем...

– Ох, Ляля, - растерянно сказал Сергей Петрович, - а что на это скажет Марина Витальевна?

– Витальевна сказала, - ответила Ляля, прикрыв глаза, - что если очень хочется и по взаимному согласию, то можно. Я, например, согласна...

Приоткрыв один глаз и внимательно посмотрев им на растерявшегося Сергея Петровича, Ляля повернулась на бок, отодвинувшись к самому борту.

– Ну что ты стоишь, как неродной, Петрович, - с придыханием сказала она, - ты же совсем замерз! Иди ко мне - я не кусаюсь. Не видишь что ли, что барышня уже легли и просят?

Петрович подумал, что если сейчас кто-нибудь проснется и увидит - как Ляля заманивает его к себе под одеяло, а он упирается и ломается как какой-нибудь мальчик-ботаник, то вопросов потом будет явно больше чем ответов. Поэтому он быстро разделся и юркнул под приглашающее откинутое одеяло, задернув за собой занавеску.

– Какой ты холодный, прямо как лягушка, - прошептала Ляля, прижимаясь к нему всем своим горячим телом, - даже с пупырышками. А я тебе и место уже нагрела...

– Пупырышки бывают только у жабы, - машинально ответил Петрович.