Когда у рыцарей и воинов недостаёт храбрости спасти похищенную принцессу, дочь знаменитого героя не может сидеть в стороне, будь она хоть трижды девушкой и четырежды юной: не позволят совесть и честь семьи. А где-то в другом месте прибывший в обычную деревеньку учёный узнаёт, что там живёт злой колдун... Вот только злодей - не всегда тот, кем кажется.
Феб надеялась, что тётя Далия, зашедшая пожелать своей воспитаннице спокойной ночи, не заметила, что та лежит под одеялом одетой.
Она выскользнула из спальни, когда в доме уснули все, даже слуги. Портреты прошлых герцогов ди Гёз провожали её взглядами, пока Феб кралась по тёмным коридорам. Парадный зал был пуст и тих; папины доспехи стояли меж двух высоких окон, как молчаливый сумрачный страж. Отец был могучего роста и широченным в плечах, сейчас Аполо уже почти дорос до того, чтоб надеть его латы. Если бы захотел.
Что уж и говорить, вчера Аполо удивил их всех. На него надеялись. Никто и помыслить не мог, что сын сэра Филиппа Таккагелита, совершившего сотню подвигов, не захочет пойти по его стопам.
За ужином у дяди Дэйла, как всегда, собралась куча народу, и речь в тысячный раз зашла о "бедняжке Эдуа", и кто-то, деликатно кашлянув, как будто бы между прочим спросил, не намерен ли Аполо стереть ржавчину с отцовского меча... на что тот вдруг спокойно ответил: "Нет". На изумлённое "Но ведь это твоя принцесса!" фыркнул: "Такая же моя, как и ваша, но никто из вас, я смотрю, почему-то не cкачет в Зоммершлосс!". И тогда все замолчали и потупили взгляды, потому что возразить на это им было нечего.
Дядя Дэйл был в бешенстве, но Феб не могла слишком уж осуждать брата. Только не после того, что случилось с отцом. Люди частенько забывают, что путь героя - это не только блеск и громкая слава, но и риск быть растерзанным мантикорой. Никто из них не думал, что последний подвиг сэра Филиппа закончится вот так. Феб тогда было восемь, её брату - пятнадцать. Матери у них не было - Аполо её ещё помнил, а Феб совсем нет. Когда она была маленькой, отец говорил, что мама - озёрная фея, но потом его дочь выросла и узнала, что в мире бывает смерть...
Сказки о несчастных сиротках лгали - им было хорошо в этом доме. Папины старые друзья, ди Гёзы позаботились о них, как о родных. Немногие сироты на этом свете могут называть герцогиню тётей, но, наверное, любой в королевстве был бы рад приютить детей сэра Фила - так его называли. Никто не забыл, что, если бы не он, страну давно бы уже растерзали драконы, великаны и прочая нечисть. И, даже если оставить в стороне все эти подвиги и победы, её папу невозможно было не любить. Бывают такие люди.
Она пересекла зал и остановилась перед гулкой латной громадой. Таких, как Феб, внутрь поместилось бы двое.
Иногда ей до сих пор хотелось обнять пустые доспехи, прижаться к холодному нагруднику лицом. Я скучаю, папа. Я тосковала по тебе каждый раз, когда ты уходил спасать очередную деревню от оборотня или водяного, но, видит небо, твой нынешний поход слишком, слишком длинный. Этих шести лет хватило на то, чтобы перестать плакать по ночам, но не на то, чтобы забыть его запах, рокот его голоса... то, как, когда она начинала клевать носом у камина, он оглушительно шикал на расходившихся товарищей: "Тихо! Не видите, моя девочка спит!..". Время не лечило.
Она прошерстила все бестиарии, какие нашла в библиотеке дяди Дэйла, и теперь могла бы рассказать про мантикор, даже если бы её разбудили среди ночи. Тело красного льва, жало скорпиона, голубоглазое человеческое лицо. Три ряда острейших зубов, потрясающее обоняние, слух, улавливающий любой шорох. Невероятно сильны и быстры. Ей говорили, папа ни за что бы не победил. Не один против такого врага. Как будто это должно было её утешить.
Осторожно, чтобы не загреметь, Феб сняла с доспехов пояс с мечом. Он пригодится ей, если она в самом деле собирается спасать принцессу.
Полгода назад её высочество Эдуа похитил злой колдун. С тех пор её пытались вызволить десятки храбрецов, но ни один не вернулся из захваченного врагом замка Зоммершлосс. Иные призывали взять его штурмом, но было ясно: заметив приближение армии, злодей просто-напросто убьёт заложницу. Его величество Ивенн никак не мог простить себе, что упустил сестру, пока воевал в чужих краях - говорят, он так рвался на помощь своей Эдуа, что верным придворным пришлось пойти на самый настоящий переворот: запереть государя, чтобы сохранить ему жизнь...
Принцесса томилась в плену, король сходил с ума, страна рисковала остаться без правителя, а все вокруг слишком боялись, чтобы помочь. Мужчины краснели и мямлили, женщины вздыхали и точили слёзы... И вот вчера, спасибо Аполо, Феб наконец поняла, что с неё хватит.
Она хотела бы быть большой, чтобы надеть эти доспехи, хотела бы взять их с собой, но ей был велик даже шлем. Подумав, Феб сняла правую латную перчатку и положила её в сумку. Так она сможет как будто держать папу за руку, когда станет страшно... Потому что страшно наверняка будет.